Элоиза со смехом выбралась из ладьи, сказав, не раздавать больше подарки всяким наглецам, иначе к ней в сад нагрянут новые вредители, отправленные безжалостными невестами за красивыми диковинками. К нам, наконец, смогли подойти Толик, Влад и Никита, нагрузившие поклажей тележку и себя. Похоже, Ира заранее все продумала и обо всем договорилась.
Только ступив на берег, я увидела давно обещанных «дриад», мертвецов, в телах которых росли различные растения. Здесь, под защитой леса, покойники в основном умершие своей смертью от старости старики и старушки. Так, во всяком случае, казалось на первый взгляд. Без лишних слов ясно — ничто так не может дарить радость прожившим долгую жизнь людям, как наблюдать и чувствовать цветы, растущие в них, расцветающие, отцветающие и после каждой зимы вновь пробуждающиеся ото сна. Этих людей невозможно ничем подкупить, у них есть все, что они желали. Я застыла, очарованная сочетанием жизни и смерти. В воображении возникла не далекая от реальности картина — стоять зимой на месте, без движения словно дерево, в сказочном белоснежном сне, чтобы весной покрыться ростками и почками, зеленым покровом еще прекраснее снежного плена…
Нужно обсудить с Аликом планы на далекую старость, если мы когда-нибудь увидимся.
Мимо прошла колоритная семейка, возвращая меня в настоящее. Бабушка-скелет, едва различимая за «шалью» пышного брусничного куста, вела живую кроху, трогательно державшуюся меленькими пальчиками за длинную кость ее пальца. Секрет крепления куста крылся не только в ребрах, но еще и в высоких резиновых сапогах, видневшихся при неторопливой ходьбе из-под полога листьев. Но, видимо, таскать на себе столько земли с корнями тяжеловато даже для покойника. С другой стороны старушку поддерживал под локоть мертвый тип, ухитрившийся пропустить через пустые глазницы две огромных астры. Казалось, я вижу модника в дизайнерских солнечных очках. Слова подошедшей к ним живой женщины развеяли последние сомнения — я видела прабабушку с сыном, внучкой и правнучкой.
Их тихое, счастливое умиротворение словно передавалось мне, рождало не похожее ни на что другое чувство, лучше всякого лекарства изгоняя тоску, поселившуюся в моем сердце.
— Эй, девочка! Тебе еще рано кустами обрастать! Поживи сначала! — погрозил мне пальцем какой-то живой мужчина, заметив, как пристально я разглядываю «дриаду».
Я не успела ничего ответить, меня и моих спутниц буквально окружила стая «дриад», ведя от берега в неизвестном направлении. Пол я определила по одежде — утопающие в еще не отцветших цветах каркасы в форме юбок указывали на принадлежность выглядывающих из зелени черепов к женским особям. В основном их головы украшали различные конструкции. Некоторые провожатые заплели и настоящие косы, только из стеблей, свисавших с распиленных макушек. У самых «суровых» лесовичек на головах держались огромные шляпы украшенные… гнездами с прирученными пташками!
Мы миновали пеструю цветущую толпу так быстро, что остальных я не успела толком разглядеть. «Дриады» завели нас внутрь небольшого павильона, где нас встретила Ольга. Только тогда я заметила — Элоиза куда-то ушла. Но мне тут же стало не до этого — следующие несколько часов нас безостановочно вертели, обмеряли и заставляли примерять наряды к свадьбе.
Этой участи не избежала даже сопротивляющаяся Руслана, отвергавшая наряд за нарядом. Живые и мертвые мастерицы не сдавались, не желая выпускать пойманную жертву на праздник не наряженной. Улучив момент, я шепнула им свою идею, лишенную прозрачных накидок и украшений, но зато зеленого цвета, любимого Русланой и модного в этих краях.
Вскоре наряд был готов, неизменный фиолетовый топик заменил обхватывающий тело кленовый лист из зеленой, окрашенной по краям багряным цветом жесткой материи. Над раной в боку материю тоже прорезали, как будто листок вместе с хозяйкой объели гусеницы. Этим черным юмором Руслана осталась особенно довольна. Лист удерживался на теле, тонкими, но прочными цепочками, соединявшимися на спине. Кожаные брюки заменили зелеными шортами, а вот обзавестись новыми сапогами Руслану удалось заставить только после того, как на новой подошве вырезали точно такую же рельефную надпись «Смерть упырям!» как и на старых. Новые сапожки из мягкой зеленой материи выше колен завершили образ, превратив хулиганку в дриаду-сердцеедку. Мне и Ольге приходилось то и дело прятать улыбочки от Русланы.
Только невесте было не до преображения разбойницы. Ирину погрузили в пену полупрозрачных изумрудных кружев, словно превратив в один из цветов Элоизы. Там, где отсутствовали кружева, свадебное платье декорировали настоящими длинными шипами. Вместо ожерелья ее горло обхватывали свободно переплетенные стебли какого-то растения с теми же шипами, что украшали платье. Волосы собрали на затылке в приподнятую греческую прическу, тоже украсив шипами и прелестными розами. Ира отчаянно волновалась, павильон то и дело оглашали крики запрещавшие невесте кусать губы.
Ольга как всегда выбрала платье с длинной юбкой и увешала обновку ножами, а меня нарядили в зеленое ципао, китайское платье. Его тут же украсили орнаментом из красных ягод, и даже вплели мне в волосы у висков легкие заколки с такими же ягодами. Я не узнавала себя в зеркале, несмотря на неизменную прическу с гребнями. Видел бы меня Алик!..
Наконец, мастерицы оказались довольны результатом и выпустили нас на волю. За то время, пока нас наряжали, гостей только прибавилось. Толпу веселила невероятная сборка с десятками рук, жонглировавшая множеством отрубленных голов. Головы то несколькими кольцами крутились в воздухе, то перелетали с места на место, постоянно перебрасываемые, и при этом хором пели, не сбиваясь и не запинаясь от кульбитов в воздухе!
Тело сборки я смогла увидеть, только оказавшись ближе. Оказалось, это настоящее, живое дерево, вдоль которого тянулся длинный хребет, обхватывая ствол множеством вросших в кору рёбер. Короткие раскидистые ветви украшали «гнезда», в которые время от времени складывались не нужные для той или иной композиции головы. Между ветвей и на них как-то крепились длинные суставчатые руки, состоявшие не из двух костей, а из пяти-шести, так что они могли сгибаться во все стороны и складываться «гармошкой». Корни закручивались в спирали, покрытые мхом, а внизу их обрамляла трава. Сначала я удивилась, но потом поняла — во избежание пересыхания корней к ним крепился мешок или что-то другое с землей, замаскированной травой. Множество вросших ног, быстро и слажено перемещали сборку по земле. Издали казалось, что у корней сотни присосок-пальцев. И замеченные на земле следы от колес не уменьшили моего потрясения.
Я не замечала куда иду, и что вокруг меня, да и Ольга то и дело останавливалась, несмотря на то, что прибыла сюда раньше нас с Русланой.
Когда мы дошли до исполинских деревьев, музыка и песни внезапно стихли. Высокие деревья, как стелы, стояли на берегу озера. Их кроны переплели между собой лентами, по ширине равными, наверно, скатерти и расшитыми как гобелены. Ленты образовывали воздушный купол-беседку. Несколько из них тянулись под воду озера, объединяя землю и воду. В центре этого природного сооружения стоял резной каменный алтарь. Там маялся в ожидании жених.
Андрея облачили в рокерский костюм из черной кожи с широким длинным плащом, украшенным металлическими шипами. Увидев это, Руслана почти взвыла, но переодеваться времени не осталось.
Толпа расступилась в стороны, образовав коридор, по которому Элоиза за руку повела Ирину. На мгновение я размечталась, чтобы на нашей с Аликом свадьбе меня тоже вела к алтарю Элоиза…
Сверху посыпались цветочные лепестки — сотни отрезанных рук бегали по ветвям с корзиночками, из которых, наклоняясь, сбрасывали лепестки. Мне оставалось лишь поражаться, как части тела могут действовать отдельно от хозяина. А ведь совсем недавно я угрожала сбежать таким способом от вампиров!
Оставив влюбленных у алтаря, Элоиза отошла в сторону. Ее живая вуаль искрилась, с ног до головы окутывая бессмертную полупрозрачным покрывалом.
Солнце наклонялось к противоположному берегу озера, начертив на водной глади огненную дорогу. Прямо из этого багряного сияния стало что-то подниматься. Это оказался очередной мертвец, но какой! На берег поднимался старик с богатырскими плечами и королевской осанкой. Его голову украшал шлем, а доходившая до пят борода обросла ракушками. Странная одежда по цвету больше походила на металл, так что невозможно на глаз определить ткань это или стилизованный под торжественную одежду водолазный костюм. Это болотно-серебристое одеяние так же обросло ракушками. Дойдя до алтаря, он остановился перед женихом и невестой, воздев к небу посиневшие руки. Из толпы вышли два живых паренька в белых рубахах, став по правую и левую руку жреца, если старика-богатыря можно так назвать. Я сообразила, что никогда не слышала о какой-либо религии в Черном Лесу.
Житель озера произнес весьма обычные в таких случаях слова, спрашивая жениха и невесту, согласны ли они делить друг с другом все семейные тяготы, пока какой-нибудь новый Конец Света не разлучит их?
— Какому-нибудь новому Концу Света придется обойти нас стороной! — громко крикнул в ответ Андрей.
Гости залились дружным смехом, а торжественная речь продолжилась. Когда казалось, со свадебными клятвами покончено, подводный богатырь достал странный массивный кинжал. Его лезвия складывались треугольником и отдаленно напоминали щипцы.
Дальнейшее с моего места не удалось подробно рассмотреть, но вскоре сердце Ирины оказалось лежащим на подносе, который держал один из помощников. Сердце Андрея очутилось на соседнем, а потом сердца вставили в оправу и, поменяв местами, вложили в тела. Только после этого Андрея и Ирину объявили мужем и женой.
Толпа грянула поздравлениями, Ира швырнула букет в группу толкавшихся девчонок, со всех сторон загрохотали фейерверки.
Богатырь развернулся обратно, собираясь погрузиться на дно, но в этот момент Андрей поднял Ирину на алтарь и взобралс