– Извольте. По рукам?
– Меня зовут Джим Сильвер, я – серебряный король. Если вы выиграете, моя фирма выплатит вам немедленно…
– Погодите. Сперва ведь еще нужно узнать, умереть мне или путешествовать.
Тем временем мистер Филипп написал по слову в двух одинаковых билетиках и попросил у кого-нибудь из публики шляпу. Джим Сильвер предложил свою, и клерк опустил в нее оба билетика.
– Так как я держу с вами пари, то не позволите ли вы мне самому вытянуть жребий? – спросил Джим Сильвер.
– Пожалуйста, – отвечал Бессребреник, скрестив на груди руки и гордо выпрямившись.
Вопрос шел о его жизни и смерти, а между тем он был спокоен до неправдоподобия.
У дам, присутствовавших при этой чисто американской сцене, захватило дух. Джим Сильвер опустил руку в шляпу, которую держал клерк. Бессребреник взял в руки револьвер и взвел курок… В этот момент в толпе раздался громкий женский крик:
– Остановитесь!.. Не надо! Не надо!.. Я готова выйти замуж за этого джентльмена!..
Поднялся целый ураган возгласов разочарования. Вот как! Свадьба!.. Никто не ожидал такой пошлой развязки.
Но и у дамы, сделавшей такое неожиданное предложение, тоже нашлись сторонники, закричавшие ей «браво» и на руках поднявшие ее на эстраду, где стоял Бессребреник.
Дама была прелестна. Вся розовенькая, с белоснежными жемчужными зубками и коралловыми губками, с белокурыми волосами оттенка пламени, она так мило смотрела на таинственного джентльмена своими добрыми голубыми глазами, ожидая ответа…
Но Бессребреник молчал. Тогда дама проговорила:
– Я – миссис Клавдия Остин, вдова Джофри Остина. Мне двадцать два года, я бездетна и имею состояние в полтора миллиона долларов. Хотите жениться на мне? Я готова хоть сию минуту. Среди публики, наверное, найдется пастор, и даже не один.
Никто из присутствовавших не сомневался, что Бессребреник примет предложение.
Но этот человек, не имевший ничего, даже одежды, дал совершенно неожиданный ответ, по-прежнему невозмутимо и бесстрастно:
– Сударыня, ваше предложение делает мне огромную честь. Ваша красота достойна трона… Но – простите меня, я не могу на вас жениться.
– Вы отказываетесь!.. – хрипло вскрикнула миссис Остин, побледнев как смерть.
– Увы!.. Во-первых, я не чувствую себя способным дать счастье женщине, а во-вторых, не желаю себя продавать. Золотая цепь все равно цепь, а я больше всего дорожу свободой.
Он грациозно поклонился, причем его газеты зашелестели. Это было очень смешно, но никто не засмеялся.
– Я почувствовала к вам сострадание, – надменно выговорила миссис Клавдия. – Вы не захотели… Будете потом жалеть.
– Разумеется… если только через четверть минуты не прострелю себе висок.
С этими словами Бессребреник сделал Джиму Сильверу быстрый знак.
Серебряный король опустил свою жирную руку на самое дно шляпы, достал оттуда билетик и начал его медленно, методично разворачивать, раздражая нетерпеливую публику.
Бессребреник приставил дуло револьвера к виску.
Глава II
Некоторые дамы, почувствительнее, закрыли глаза руками, не забыв раздвинуть, однако, слегка пальцы…
– Путешествие! – глухим голосом, точно фонограф, произнес серебряный король. – Джентльмен, вы должны пройти в продолжение года сорок тысяч километров.
– Ладно, – абсолютно бесстрастно ответил Бессребреник.
– Когда вы отправляетесь?
– Сейчас.
– Ставлю миллион долларов против джентльмена, – вскричала миссис Клавдия Остин, жертвуя в порыве обиды двумя третями своего состояния.
– Идет! – отозвался Джим Сильвер. – Этот миллион будет моим!
– Я твердо уверена, что выиграю! – с досадой проговорила миссис Остин.
Джентльмен молча поклонился и пошел к дверям. Толпа расступилась перед ним. У дверей он еще раз поклонился и сказал:
– Леди и джентльмены! Мое путешествие начинается. – И, босой, обернутый газетами, простоволосый, он вышел на мостовую, не зная, где преклонит голову, чем пообедает.
Словом, затея была оригинальная, вполне в духе fin de siecle[3]
Пройти в один год сорок тысяч верст, совершенно отказываясь от денег!.. Господин Бессребреник должен зарабатывать себе на пропитание только своими руками и головой.
По улице он шел крупным шагом и вдруг остановился перед встретившимся ему негром, чистильщиком сапог, который смотрел на него и смеялся во всю свою крокодилову пасть.
Бессребреник подумал:
«Я прошел шесть метров. Когда я заработаю достаточно денег, чтобы купить записную книжку и карандаш, я зачту их. Кроме того, нужно будет запастись подометром, который я привяжу к ноге, чтобы не терять ни одного пройденного вершка…»
Придя к такому заключению, он очень вежливо поклонился негру, который надменно смерил его взглядом с головы до ног и не удостоил ответным поклоном. Негры, с тех пор как их освободили, при каждом удобном случае норовят сделать какую-нибудь пакость белому. Покойный дядя Том мстит за себя!
Черный джентльмен-чистильщик при виде нищего белого, готового войти с ним в контакт, вознамерился набить себе цену.
– Не нужен ли вам помощник? – спросил Бессребреник. Негр покатился со смеху.
– Хи! Хи! Хи!.. Белый хочет чистить сапоги постояльцам гостиницы и прохожим!
– Да, я очень беден и хочу заработать несколько пенсов на хлеб.
– Я не хочу делать из вас чистильщика… Это слишком хорошее ремесло для такого бродяги, как вы.
Из «Космополитен-Отеля» толпой валила публика, окружая негра и белого и с любопытством наблюдая за первыми шагами кругосветного путешественника.
Негр раздумывал, всей пятерней почесывая свою курчавую голову. Но вот снова раздался его идиотский смех.
– Хи! Хи! Хи!.. Я с вами проделаю хорошую аферу, если не возражаете.
Бессребреник холодно ответил:
– У меня нет выбора, я согласен на все, что вы потребуете.
– Прекрасно. Хотите служить мне сэндвичем?
– С удовольствием.
– Так ставьте же скорее свою ногу на мой ящик, как будто бы на вас есть обувь.
Бессребреник послушно исполнил приказание; негр взял щетку, плюнул на нее, помазал ваксой и принялся чернить ему всю ногу, то есть ступню и голень.
– Лучшая вакса в мире! – проговорил негр.
– Я уверен в этом! – невозмутимо согласился джентльмен.
Негр точно так же наваксил ему и вторую ногу – обе блестели, как лакированные сапоги. Тогда негр сказал:
– Так как вы теперь сэндвич для моей ваксы, то войдите в ручей и докажите, что эта вакса не смоется водой.
Бесстрастные черты Бессребреника осветились улыбкой.
– Вы самый догадливый из чистильщиков сапог, – сказал он. – Как ваше имя?
– В «Космополитен-Отеле» все зовут меня Снеговик.
– Вы и похожи… Итак, господин Снеговик, вы очень умный джентльмен. Я сделаю, что приказываете.
– Погодите минутку, – сказал негр, обрадованный этим комплиментом.
Обмакнув палец в ваксу, он крупными буквами написал на газетном листе, прикрывавшем спину Бессребреника:
«ЛУЧШАЯ В МИРЕ ВАКСА!
ПРОДАЕТСЯ У ДЖЕНТЛЬМЕНА-ЧИСТИЛЬЩИКА
ПРИ «КОСМОПОЛИТЕН-ОТЕЛЕ»
Бессребреник хотел уже идти, но Снеговик опять задержал его:
– Погодите. Вы – сэндвич; я напишу у вас это объявление и спереди.
– Конечно. Но сколько же вы заплатите мне за мой труд?
– Я не богат… Могу дать вам старые брюки, кусок хлеба и томатов…
– Вы не из щедрых… Почем продаете вы свою ваксу?
– По шиллингу за коробку.
– Продавайте по два доллара, и разделим прибыль пополам.
– Два доллара!.. Вы с ума сошли.
– Нет, это вы осел.
– Молчать!.. Я ваш хозяин…
– Довольно! – резко остановил его джентльмен. – Замолчите, или я вас сброшу в ручей.
Негр в одну минуту утихомирился и принял условие Бессребреника, хотя и не понял его идеи.
Бессребреник степенно вошел в ручей с видом настоящего человека-сэндвича, а из окон и с улицы на него в восторге смотрели зрители.
Вакса выдерживала воду. Бессребреник добросовестно болтал ногами в воде, чтобы показать прочность ваксы.
– Фи, господин Бессребреник! – раздался вдруг ироничный возглас. – За какое ремесло вы взялись!
Джентльмен в это время отсчитывал:
– Сто двадцать шесть! Сто двадцать семь!..
Он обернулся и увидал миссис Остин, смотревшую на него с презрением и гневом. Он молча поклонился ей и продолжал считать шаги.
Сбежались репортеры и с криком «ура!» кинулись записывать что-то в своих книжках. Художники набрасывали эскизы и опрометью мчались с ними в свои редакции. Фотографы, радуясь моменту, знай щелкали аппаратами. Конки звонили, локомотивы били в колокол в честь Бессребреника. Деревянный ящик с коробками ваксы подвергся штурму. Снеговик продавал ее по три, по четыре, даже по шесть долларов за коробочку. Менее чем в десять минут все было расхватано, ничего не осталось.
– Молчать!.. Я ваш хозяин…
Сбор равнялся ста долларам.
Негр рвал на себе волосы с досады, что ваксы у него так мало.
Бессребреник возвратился к своему патрону важно считая шаги. Снеговик хотел в восторге броситься к нему на шею, но джентльмен остановил его.
Негр добросовестно разделил с ним прибыль и сказал:
– Послушайте, заключим союз… мы наживем с вами миллион…
– Вы понимаете по-латыни? – спросил его Бессребреник.
– А что это такое?..
– Жаль. А то я бы сказал вам: non bis in idem[4].
– Что это значит?
– Это значит, что в один день нельзя дважды продать на сто долларов ваксы.
– Да отчего же?
– Прощайте, сэр. Мы квиты.
– Неужели мы не увидимся с вами завтра? – запричитал негр.
– Возможно, что и увидимся. Мудреного в этом нет… Ну да, конечно, я приду сюда завтра.
Почти напротив находился магазин готового платья. Бессребреник зашел в него и купил себе за пятнадцать долларов полную пару из синего шевиота, и тут же, в задней комнате магазина, переоделся в нее. Теперь он больше походил на порядочного человека, хотя у него еще не было ни белья, ни обуви.