Глава XVII
Джим Сильвер, серебряный король, был в дурном расположении духа в ту минуту, когда получил телеграмму, в которой Желтая Птица и Дик-Бэби назначили за выкуп миссис Клавдии двадцать пять миллионов долларов.
Как бы ни был богат человек, но дать вырвать такое перышко из своего крыла не всякий согласится, а тем более если ему за несколько минут перед тем пришлось вписать в графу убытков кругленькую сумму в пятьдесят миллионов.
Ровно пять минут назад серебряный король получил известие с Кубы, что инсургенты[13], ведя борьбу с испанскими войсками, опустошили обширные владения, принадлежащие ему, обратив в пепел сахарные плантации, заводы, разрушив пути сообщения и железную дорогу.
Джим Сильвер краснел, бледнел, проклинал негодяев и в гневе сокрушил ударом кулака лакированный столик – чудо столярного искусства, – на котором стояла чашка минеральной воды с молоком. В ярости он топтал черепки фарфора, не переставая употреблять самые отборные ругательства, пока гнев его несколько не остыл и он смог хладнокровно обдумать положение дел. Он вспомнил, что потерял больше минуты того времени, которое в Америке ценится, как деньги, и, найдя свое поведение смешным, спросил себя, что же ему делать.
От суммы в двадцать пять миллионов долларов у него мурашки побежали по спине.
– Вот еще что выдумали, мошенники! – рассуждал он, шагая но кабинету и не обращая внимания на черепки, трещавшие под его тяжелыми шагами. – И какого черта эта сумасшедшая Клавдия полезла в волчью пасть?.. Наши нервные барышни становятся положительно невыносимыми со своей страстью к странствиям… Вот и попалась!.. Ну, что же? Пусть и выпутывается одна, как хочет!.. Кто она мне?.. Ни родственница, ни невеста!.. Мошенники ошиблись, думая, что проведут меня… Не видать им ни доллара, ни шиллинга… ни пенни! И даже строчки ответа они от меня не дождутся… Хитры они, да и старый Джим не промах… Ну, довольно думать об этом. За дело!
Серебряный король подошел к письменному столу, заваленному бумагами, принялся листать их и подписывать.
Прошло минут пятнадцать или двадцать, и делец, казалось, забыл о посягательствах двух колорадских бродяг.
Однако по мере того, как шло время, жилы на его лбу надувались все сильнее и на лице выступили крупные капли пота. Рука тяжелела, перо скрипело, сажало кляксы и рвало бумагу. Глаза Сильвера беспокойно бегали, и дыхание становилось все прерывистее. Взгляд его остановился на монументальной чернильнице, занимавшей половину письменного стола из черного дерева. Это было точное изображение в метр величиной его яхты, которой завидовали все миллионеры Старого и Нового Света и на которой он совершал, когда ему приходила фантазия, поездки куда вздумается.
Серебряный король устремил неподвижно взор на медные флюгера, блестевшие как золото, и вдруг ему показалось, что над двумя слегка наклоненными мачтами показался легкий туман опалового оттенка.
Рука его остановилась, не кончив подписи. Среди этого беловатого облака появились черты, сначала неясные, затем все более определенные. Джим Сильвер узнал большие голубые глаза и чарующую улыбку, потрясшие все его существо. С трудом переводя дыхание, он прохрипел:
– Миссис Клавдия! Дорогая…
Казалось, эти слова имели магическое действие, – так ясно стало видение. Но вслед за этим оно начало тускнеть; в последнее мгновение губы миссис Клавдии болезненно сжались, с ресниц упали две слезинки и медленно потекли по щекам, покрывшимся вдруг мраморной бледностью. В то же мгновение серебряному королю почудился тяжелый, протяжный вздох.
Взгляд его остановился на монументальной чернильнице, занимавшей половину письменного стола
Джим Сильвер вскочил, будто над его ухом раздался выстрел. Оттолкнув сильным движением стул, он воскликнул:
– Клавдия – ангел… а я скот!.. Ей грозит опасность… Ее надо спасти!
Приняв решение, которое для человека его характера становилось незыблемым, он сразу просветлел и успокоился.
Мысль его заработала, и он снова превратился в искателя приключений, энергия которого не знала пределов.
Он позвонил. Вошел его первый секретарь.
– Я уезжаю, – без всякого вступления заговорил Джим Сильвер. – Исполните текущие дела и ждите моих приказаний. Я буду телеграфировать или телефонировать. Для корреспонденции возьмем шифр номер второй. Поняли?
– Понял.
Серебряный король прошел к себе в спальню, взял маленький карманный револьвер, дорожный мешок с пледом и отправился в кассу. Здесь он туго набил мешок банкнотами, сунул в карман чековую книжку и вышел, не сказав больше никому ни слова.
Он отправился прямо в телеграфную контору и подал короткую депешу по адресу, указанному Желтой Птицей:
«Джима Сильвера нет. Подождите. Дело устроится, когда вернется. Задатком получите двадцать пять тысяч долларов.
Фергюссон».
«Таким образом я выиграю время, – думал он, усмехаясь, – а это даст мне возможность спасти миссис Клавдию. Я им заплачу, но не будь я серебряный король, если после этого не разорю их».
Поезд мчался с головокружительной скоростью, которой так дорожат американцы, не обращающие внимания на частые и ужасные катастрофы – следствие такой гонки. Когда житель старушки Европы сообщает дяде Джо[14] свои соображения по этому поводу, последний безапелляционно заключает разговор:
– Что делать! В промышленной борьбе – так же, как на войне: о мертвых не заботятся… Главное – доехать!
Внешне человек весьма холодный, всегда владеющий собой, на сей раз Джим Сильвер чувствовал, что сердце его готово разорваться на части и кровь течет по жилам, словно расплавленный свинец. Этот серебряный слиток оживился, кипел, трепетал, страдал. На станциях он выскакивал из поезда, бежал к телеграфу и отправлял секретарю депеши:
«Телеграфируйте этому человеку, что меня все еще нет и меня ждут. Пошлите, будто от себя, еще двадцать пять тысяч долларов и старайтесь выиграть время».
Секретарь повиновался, а Желтая Птица охотно ждал, находя изобретенный способ добывания денег весьма выгодным.
Серебряный король постоянно со страхом спрашивал себя, не поздно ли он приедет, и опасение удесятеряло его мучения.
В такую минуту он готов был отдать и миллиард, лишь бы увидеть грациозный профиль миссис Клавдии и услышать из ее полуоткрытых улыбающихся губок одно слово: «Благодарю».
В Денвере Сильвер встретил взвод конных волонтеров, отправляющихся в индейскую резервацию.
Подъехав к начальнику, Сильвер отрекомендовался ему и спросил напрямую:
– Сколько у вас людей?
– Пятьдесят.
– Если я предложу каждому из ваших солдат по тысяче долларов, а вам пятьдесят тысяч?..
– Мы пойдем хоть в самое пекло.
– Хорошо… Следуйте за мной!
– Вы говорите серьезно?
– Я – серебряный король и никогда не шучу в делах.
Джим Сильвер во время этого короткого разговора успел вынуть чековую книжку и написать несколько раз:
«Выдать предъявителю тысячу долларов.
Джим Сильвер».
Последний чек несколько отличался от прочих: «Пятьдесят тысяч долларов предъявителю после экспедиции».
– Какой экспедиции? – спросил начальник.
– Той, в которой вы будете сопровождать меня.
– All right!
– Мне нужна лошадь.
Мимо ехал ковбой на чудном жеребце. Сильвер жестом остановил его.
– Сколько стоит лошадь?
– Она не продается.
– Десять тысяч долларов. Можете с этим чеком явиться в банк и получить деньги.
Ковбой отказался от чека:
– Мне надо золото или бумажки, иначе дело не сладится.
Сильвер открыл мешок, быстро вынул пачку ассигнаций и передал ее ковбою; затем, вскочив на лошадь, подобрал поводья жестом привычного ездока и поехал во главе отряда рядом с начальником.
Волонтеры пришпорили лошадей, и те во весь опор, словно ураган, понеслись по улицам города, поднимая облака пыли и опрокидывая все, что попадалось на пути или не успевало посторониться. Наконец выехали на равнину. Начальник отряда и его люди, ничего не понимая, беспрекословно следовали за тем, кто так щедро вознаграждал за услуги, плохо оплачиваемые правительством.
Дорогой Джим Сильвер кратко сообщил начальнику, какой помощи он ждет от него.
Офицер, скакавший во весь опор, ответил тоже кратко:
– All right! Мы освободим ее.
Джим Сильвер воодушевился:
– Я удваиваю обещанную награду.
Солдаты, услыхав это, радостно закричали.
– Только поспеем ли мы? – спросил серебряный король.
– Загоним лошадей – возьмем новых в первом попавшемся ранчо.
Бешеная скачка продолжалась несколько часов. По временам какая-нибудь из лошадей падала, седок ее цеплялся, как мог, к седлу товарища, и лошадь того скакала с двойной тяжестью, пока была в состоянии.
Джим Сильвер подступил к нему с кошельком в одной руке и револьвером в другой
В каждом ранчо офицер требовал свежих лошадей, серебряный король платил, и скачка продолжалась.
Одному из ранчменов пришла несчастная мысль отказать. Джим Сильвер, подступив к нему с кошельком в одной руке и револьвером в другой, крикнул:
– Выбирайте!
Ранчмен было схватился за оружие, но бывший искатель приключений, а ныне миллионер, с быстротой молнии спустил курок и всадил несговорчивому пулю в лоб.
Ранчмен упал. Волонтеры забрали лошадей, и скачка продолжалась.
Наконец отряд прибыл как раз к тому месту, где разыгрывался отчаянный финал борьбы Бессребреника с золотоискателями.
Волонтеры схватились за винтовки и ринулись вперед, предводительствуемые серебряным королем. В своем шелковом картузе с козырьком и черном сюртуке, пропитанном потом и пылью, он имел несколько смешной вид, но своей энергией воодушевлял всех.
Он первым заметил толпу опьяненных бешенством золотоискателей, устремившихся к траншее, где находилась трагическая пара – Бессребреник и миссис Клавдия.