Джим Сильвер слышал торжествующий рев, проклятия, крики боли и содрогнулся, увидев, что Бессребреник приставил револьвер к груди молодой женщины.
Она меж тем улыбалась, не только не боясь смерти, но даже радуясь этой страшной, но единственной избавительнице. Бессребреник, как всегда спокойный, но несколько бледный, смотрел на нее взглядом, полным бессильного гнева и жгучего сожаления.
Глава XVIII
Бессребреник и миссис Клавдия не могли ни видеть прискакавший отряд, ни слышать шум голосов и лошадиный топот. В эту роковую минуту, которая должна была решить судьбу их обоих, они стояли молча, с трудом переводя дух, спеша покончить с этой ужасной действительностью.
Последний взгляд глаз, которые смерть должна была закрыть, последний вздох из побледневших губ и затем – прекращение бытия.
Бессребреник чувствовал, как сердце миссис Клавдии усиленно билось под дулом его револьвера, и думал с горечью: «По крайней мере, она не будет больше страдать!»
В ту самую секунду, как его палец нажимал пружину, он увидел, что враги его отступают от ямы и ревут, обезумев от страха:
– «Синие куртки»!.. «Синие куртки»!.. Спасайся, кто может!
Он не мог уже остановить своего движения, и курок спустился.
У него вырвалось восклицание:
– Проклятие!
Он закрыл глаза, чтобы не видеть, как миссис Клавдия упадет на землю, где судорожно корчились другие умирающие.
Против всякого ожидания, выстрела не последовало. Послышался сухой звук. Патрон не разорвался. Это была единственная осечка в продолжение целого дня. Чрезвычайная радость охватила все существо Бессребреника; он вскричал, задыхаясь:
– Спасена!.. Да, спасена!
Сломленная волнением, миссис Клавдия, так мужественно встречавшая все невзгоды, не в силах была перенести это неожиданное счастье, которым она была обязана такой необычайной случайности.
Она побледнела, как мрамор, и медленно опустилась на землю, проговорив:
– Боже, благодарю Тебя!
Серебряный король видел все это. Успокоившись, он снова овладел собой. Необычайная сила и ловкость помогли ему усидеть на отчаянно бившейся, погибающей лошади. Теперь он легко спрыгнул с седла и подбежал к молодой женщине, которую поддерживал Бессребреник.
– Джентльмен, вы поступили прекрасно!.. Благодарю вас.
Между тем «синие куртки» – так прозвали волонтеров за цвет их мундиров – приступили к выполнению своей ужасной миссии. По команде офицера они на всем скаку остановили лошадей и открыли адский огонь. Когда все заряды вышли, начальник скомандовал:
– В галоп!.. Сабли наголо!
Они перекинули ружья за спину и, обнажив сабли, ринулись вперед с ужасным ревом, заимствованным ими у индейцев.
Испуганные золотоискатели даже не пытались защищаться и, несмотря на свое численное превосходство, побросав оружие, обратились в беспорядочное бегство, как стадо обезумевших от страха животных.
Волонтеры рубили и кололи без пощады. Бессребреник наконец узнал человека, спасшего его и его спутницу.
– А! Мистер Джим Сильвер! – воскликнул он с веселостью, составлявшей странный контраст с окружавшими ужасами. – Серебряный король?.. Примите, ваше величество, мою искреннейшую благодарность.
– Хорошо! Я вовсе не вас собирался спасать, – отвечал янки самым неприветливым тоном. – Это пришлось уже так… кстати.
– Вы не особенно любезны…
– Мне некогда рассыпаться в комплиментах.
– А наше пари?
– Продолжает действовать.
– В таком случае мое спасение – случайность, которая может унести у вас порядочное количество долларов.
– Что же?.. Если проиграю – выпишу чек; если выиграю – увижу, как ваш череп разлетится вдребезги… Правду сказать, мне несколько надоело писать чеки и видеть разбитые головы.
– Однако вы свою тоже потеряли, – заметил Бессребреник с иронией, имея в виду страстные взгляды, которые серебряный король бросал на молодую женщину, понемногу приходившую в себя.
– Вы изощряетесь в остроумии на мой счет, – раздраженно сказал Джим Сильвер, хмурясь.
– Кроме остроумия, у меня ничего нет, а вам его не добыть и за все ваши миллионы…
– Мистер Бессребреник!
– Мистер Джим Сильвер!
Не привыкший даже к малейшему противоречию, серебряный король схватился за револьвер.
Бессребреник уже успел зарядить свой.
– Господа!.. Господа!.. – раздался голос, еще слабый и дрожащий.
И в ту же минуту миссис Клавдия бросилась между ссорящимися, протягивая к ним руки.
– Вы спасли меня, и я никогда не забуду, что обязана вам обоим жизнью и честью.
– Да!.. Да!.. – ворчал серебряный король. – Это, впрочем, не помешало джентльмену чуть не застрелить вас в ту минуту, когда я прискакал с «синими куртками»…
– Разве можно поставить ему в укор то, что он сделал по моей просьбе?.. Подайте друг другу руки и положите конец недоразумениям, мои милые спасители!
Оба с видимой неохотой протянули друг другу кончики пальцев.
Издали доносились проклятия, жалобы, выстрелы. В воздухе, расстилаясь по всему небу, поднимался столб дыма.
Бессребреник выскочил из своей траншеи и сказал серебряному королю:
– Потрудитесь приподнять миссис Клавдию и помочь ей выбраться.
Молодая женщина смотрела со слезами на глазах на лежавшие у ее ног трупы Пифа, Пафа и бедного Снеговика. Она стала на колени, прочла короткую молитву и набожно закрыла глаза всем троим.
– Чего б я ни дал, чтобы вернуть их к жизни, сделать богатыми!.. – воскликнул серебряный король с необычайной для такого человека теплотой. – К несчастью, это не в моих силах… По крайней мере, я прилично похороню их… А теперь, – закончил он жестко, – настал час отмщения.
Неловким, но бережным движением он помог миссис Клавдии выбраться из ямы.
Бессребреник невольно улыбнулся при виде такой неловкости: ему пришло на ум сравнение со слоном, старающимся спасти стрекозу.
Вдали не прекращалось преследование золотоискателей. Окруженные со всех сторон, они уже не могли скрыться. Большинство бросало оружие и просило пощады. Офицер из отряда волонтеров, почувствовав к ним сострадание, вышел вперед, чтобы предложить условия перемирия. Он дорого поплатился за свою доверчивость.
Один из золотоискателей, на вид безоружный, пошел ему навстречу, будто для переговоров.
– Послушайте, – сказал ему попросту офицер, – для вас самое лучшее было бы сдаться.
– Да, – ответил тот, – только прежде я сведу счеты с проклятой «синей курткой».
Он выхватил из кармана револьвер и в упор выстрелил в офицера.
Тот упал навзничь, не проронив ни звука, пораженный в самое сердце.
Тогда бандит, думая воспользоваться замешательством, произведенным предательским убийством, отскочил назад, крича:
– Смелей, вперед!.. Не сдавайтесь!.. Вас повесят!
Волонтеры на секунду остановились но, как люди привычные ко всяким случайностям, быстро овладели собой, и в ту минуту, когда золотоискатели готовы были кинуться на них, они без всякого приказания, с криком ярости устремились на неприятеля.
Миссис Клавдия, намеревавшаяся было вмешаться с просьбой пощады для виновных, остановилась в ужасе.
Всадник с саблей наголо преследовал одного из последних бегущих и уже изготовился заколоть его, как товарищ крикнул ему:
– Не тронь – это убийца, возьми его живьем.
Волонтер схватил лассо, повертел им в воздухе и ловко накинул петлю на шею негодяю. Тот свалился. Не сходя с лошади, солдат повернулся в пол-оборота и поволок за собой по земле разбойника, у которого от ярости выступила пена.
Остальные волонтеры окружили товарища, требуя:
– Закон Линча!.. Закон Линча!
Подошедший Бессребреник, увидев лежащего на земле, воскликнул с иронией в голосе:
– Да это Вильям Соленая Селедка!
Между тем серебряный король, несмотря на всю торжественность минуты, рассуждал и рассчитывал про себя: «Думаю, что офицер не был женат; он умер, а мой чек уже не имеет значения. Стало быть, выстрел разбойника принес мне сто тысяч долларов… Дело всегда остается делом».
Солдат поволок за собой по земле разбойника
Суд Линча произнес свой приговор: убийца должен быть повешен за ноги. На исполнение приговора потребовалось немного времени. Осужденный, бледный от страха, отчаянно кричал, просил о пощаде, плакал, наконец, стал умолять, чтобы его убили сразу. Несколько «синих курток», более жалостливых, прицелились:
– Пли!
Раздалось разом несколько выстрелов. Повешенный, пронзенный пулями, затих.
Не обращая больше внимания на труп, одежда на котором тлела от выстрелов, волонтеры подъехали к группе, где миссис Клавдия, в ужасе от всего происходившего вокруг, умоляла своих избавителей поскорее уехать отсюда.
– Ваши желания для меня – закон, – отвечал ей Джим Сильвер, и затем, обращаясь к Бессребренику, спросил любезно: – А вы едете с нами?
– Нет, благодарю, – отвечал джентльмен, – мой карман и, главное, условие нашего пари не позволяют мне путешествовать иначе как на собственные средства.
– Но ввиду исключительных обстоятельств и услуг, оказанных миссис Клавдии, вы могли бы… в награду за эти услуги… принять лошадь… пищу… оружие… в случае нужды – денег… Какого черта! За каждый труд полагается плата.
При этом предложении, выраженном так глупо и оскорбительно, в глазах Бессребреника вспыхнул недобрый огонь. Он пожал плечами, презрительно улыбнулся и ответил:
– Одному, без всякой поддержки, кроме собственной энергии, мне удалось оказать миссис Клавдии услугу, которую не оплатить всеми вашими миллионами. Высшей наградой для меня будет, если миссис Клавдия позволит мне поцеловать ее руку.
Более взволнованная в эту минуту, чем в продолжение всего трагического эпизода, молодая женщина медленно протянула свою белую, тонкую, слегка дрожащую руку.
С непринужденностью и изяществом, странно контрастирующими с его костюмом, Бессребреник нагнулся к руке молодой женщины и поцеловал ее, между тем как миссис Клавдия в растерянности повторяла: