— Но сыграть-то ты можешь, для дела?
— Сыграть попробую, но намекать или сулить я ему ничего не намерена. Это я с вами немного раскрепощена, но вы мой шеф, вы меня обучаете профессии, делу, пусть строго, но справедливо, а он… Фу, — Лариса обиженно надула губки и отвернулась.
— Ну ладно, извини, если не хочешь — не надо, иди в кримотдел.
— Петр Петрович, дорогой, если надо — я готова с вами съездить, посидеть, послушать, может попой, вильнуть, но большего от меня не требуйте. Если он начнет мне предложения делать, я его отошью. Вы меня знаете, я это делать умею.
— Знаю, — Семенов улыбнулся. — Поехали.
Полковник закрыл кабинет, дал поручения секретарше и пошел за Ларисой к выходу.
Они уселись в служебную черную «Волгу» и под синей мигалкой помчались по Петровке в направлении Котельнической набережной, где в одном из обыкновенных, совсем не похожих на государственное учреждение, домов располагалось секретное Управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Семенов знал, что оно должно быть где-то в этом районе и его окна должны выходить на Москву-реку, но точного адреса не имел. А вывески нигде не было. Поэтому пришлось позвонить из машины Лаврентьеву и уточнить место встречи.
Через пять минут полковник Семенов и капитан Бобкова наконец вошли в просторный светлый кабинет Лаврентьева. Он был уставлен дорогой офисной мебелью и совсем не похож на кабинеты в государственных правоохранительных учреждениях. Скорее смахивал на офис богатой преуспевающей фирмы.
Сделанный по последнему дизайнерскому слову евроремонт поражал изяществом и дороговизной. Интерьер был создан опытным художником и стоил, очевидно, больших денег. На стенах кабинета висели картины, по углам стояли чаши с сухими цветами, у стены примостилась фарфоровая ваза в форме обнаженной девушки, очень похожая на ту, что была обнаружена в гостиной Урусбаева. Там она служила контейнером для перевозки героина, а здесь — вместилищем для длинных стеблей тростника и каких-то сухих красивых болотных трав и цветов.
— Проходите, пожалуйста, — Ильич встал навстречу гостям и расплылся в широкой добродушной улыбке. Он был несказанно рад, что вместе с Семеновым к нему приехала и Лариса Бобкова.
Полковнику Лаврентьеву было чуть больше сорока, но выглядел он моложаво, следил за своим здоровьем и регулярно посещал тренажерный зал. Он сытно и много ел, достаточно спал и имел непыльную, ответственную, но не тяжелую в физическом плане работу. Был предоставлен самому себе, и начальство в виде заместителя министра внутренних дел генерала Павла Сергеевича Самохвалова его не беспокоило. Он отчитывался о завершении уголовных дел только тогда, когда сам считал это нужным.
У него был штат преданных делу и службе опытных оперативников, и он коротал время между совещаниями за игрой в карты на компьютере. Служба функционировала нормально, борьба с распространителями наркотиков, наркоманами и мелкими дилерами велась, и на стол министру регулярно ложились отчеты об очередной успешно проведенной операции по выемке партии зелья. Арестовывали самих наркоманов, мелкую сошку, но большую рыбу не трогали. То ли боялись трогать, то ли не желали.
А наркотиков в России становилось все больше, наркоманов тоже, и невозможно было определить, ведется с ними борьба или нет. По многочисленным отчетам разных ведомств, борьба ведется, но тогда где же результаты? Где чистые, светлые, не затуманенные дурью взгляды наших подростков, где не проколотые вены рук и ног наших граждан, где горы конфискованных наркотиков, ежедневно ввозимых в нашу страну по воздуху, по воде и по суше? Ничего этого нет и в помине, потому что борьба с этим вопиющим злом ведется только на бумаге и побеждают правоохранительные органы тоже только на бумаге. На политой кровью больных людей бумаге. И поэтому будут искалеченные жизни наших сограждан, и будет смерть, и будут баснословные доходы наркодельцов…
Семенов и Бобкова прошли в центр кабинета и уселись в предложенные им широкие массивные кресла светло-коричневой лайковой кожи. Хозяин устроился напротив на диване из этого же гарнитура и весело посмотрел на гостей. Лариса, как только уселась, закинула ногу на ногу и выставила на обозрение наркоопера свои восхитительные бедра. Тот сидел напротив и ему было неудобно пялиться на них не отрываясь, поэтому он смотрел то на Семенова, то на Бобкову, то на ее длинные ноги, удовлетворяя тем самым сидящего в нем похотливого глазастого беса.
Лариса будто не замечала столь пристального внимания, но ягодицами чувствовала его испепеляющий взгляд, ведь он жег ее плоть.
— Хорошо у тебя, — Петрович осмотрел кабинет и со знанием дела кивнул. — Уютно и шикарно.
— Да, управление денег не пожалело. Мы большие доходы приносим. Сами знаете, сколько наркотики стоят. А мы изымаем их у торговцев и возвращаем государству. Большая часть уничтожается, а сырье хорошего качества поступает на фармацевтический завод на переработку. Ведь в медицине морфий часто используется.
— Да, как обезболивающее после операций, для безнадежных раковых больных и так далее, — Семенов показал свою начитанность в данном вопросе.
— А как вам у меня? — Александр обратился к Ларисе.
— Ничего, красиво, но кабинеты такими быть не должны, — вдруг заявила она. — В нем работать не хочется, а только отдыхать.
Мужчины удивленно посмотрели на девушку, немного подумали и согласились с ее точным замечанием.
— Да, пожалуй, вы правы, но менять интерьер я все-таки не буду. К этому привык. — Ильич засмеялся.
— Ваше право.
— Может быть, коньяку? — предложил хозяин.
— Можно, — согласился Семенов, и Александр достал из офисного шкафа запечатанную бутылку французского коньяка «Кельт» и три рюмочки. Поставил все это на стол и вынул из спрятанного в том же шкафу небольшого холодильника шоколад, лимон и баночку черной икры. Потом положил хлеб, масло и ножи.
Уверенным движением он откупорил коньяк и разлил в рюмки. Нарезал несколько хлебных ломтиков, намазал на них масло и украсил горками черной икры.
— Рыбьи яйца, — пошутил Семенов и взял за тоненькую ножку резную хрустальную рюмку с позолоченным ободком и замысловатым узором на боку. Поднес ее к носу, не спеша вдохнул миндальный аромат напитка и на мгновение затаил дыхание.
То же самое сделала и Лариса и вопросительно взглянула на шефа. Она не разбиралась в коньяках, винах и водках и подобные мужские забавы ей были чужды. Ее не интересовал аромат коньяка, ровно как и любого другого алкогольного напитка. Она больше любила натуральные, приготовленные из фруктов соки и считала, что они гораздо полезней.
Петрович же слыл специалистом в винном вопросе, любил смаковать чистейший запах и вкус напитка, радовать им свою душу и тело. Он читал книги о винном и коньячном деле и даже хотел когда-то стать виноделом. Но армия и последующая милицейская служба погасили в нем желание производить вина и разожгли страсть их употреблять. Он любил выпить немного дорого вина, водки, а лучше коньяка, разбирался во вкусах и знал в них толк.
Александр Ильич, видимо, тоже разбирался в них, как и во всем другом, но выпить любил побольше. Он взял рюмку, протянул руку, и они с полковником чокнулись. Затем очередь скрестить звенящие сосуды выпала Ларисе, и она тоже высекла из них веселую ноту.
Наконец все выпили и получили истинное наслаждение от общения с выдержанным долгие десятилетия напитком. Сразу закусывать не стали, а посидели некоторое время, смакуя легкий миндальный аромат и долгое черносливовое с ванилью послевкусие.
— Да, хорош коньячок, — выдохнул Петрович и махом поглотил предложенный бутерброд с черной икрой.
— Люблю иногда побаловаться крепеньким, — заявил Ильич и без промедления наполнил расставленные на столике рюмки.
— Хорошего понемножку, — заявил Семенов, — пора и за дело. Где у тебя документы?
— В компьютере, — Лаврентьев указал на находящийся в режиме ожидания ноутбук и предложил оперативнику их просмотреть.
Петрович уселся к столу в углу кабинета, надавил на клавишу и экран засветился приятным голубым светом. Заставка с плавающей в ласковой океанской лагуне обнаженной красавицей не порадовала глаз полковника, и он открыл нужный файл. Его взору предстал документ с грифом «совершенно секретно» в правом верхнем углу и заглавными буквами — Дело — в центре. Внизу было от руки написано имя — Рустам.
— Ага, это досье Рустама, — буркнул Семенов.
Пока Петрович изучал дело, Лаврентьев и Лариса выпили еще по одной рюмке, а потом добавили еще и еще. Вели беседу на праздные темы, и все, в общем, складывалось неплохо, пока в кармане у Семенова не завибрировал сотовый телефон. Он вынул трубку и ответил.
Ему звонил сотрудник его отдела Илья Рогов. Он сообщил, что на Садовом кольце обнаружена машина с убитым мужчиной внутри. Он был одет в милицейскую форму, а на сиденье валялась записка:
«Этот человек застрелил семью Урусбаева и милиционеров в квартире на Тверской улице». В «бардачке» машины лежали кассета и пистолет «ТТ» с глушителем.
Услышав про киллера, Семенов аж на стуле подскочил.
«Вот это да, — подумал он, — кто-то играет с нами по-крупному. Чтобы труп убийцы подбрасывали — такого еще не было».
Выслушав донесение, Петрович выключил трубку, встал и сказал Бобковой:
— Лара, мы уезжаем.
Капитан не стала спрашивать при Лаврентьеве, что случилось, а поднялась, оправила юбку, светлый пиджак и решительно шагнула к двери. При этом ее немного качнуло, но она удержалась на ногах.
Ильич вскинул удивленный взгляд на Петровича, встал и разочарованно пожал плечами.
— Ты все прочел? — спросил он.
— Да, почти все. Осталось немного.
— Значит, в другой раз дочитаешь и досидим в другой раз, — понурился Лаврентьев. — Давай на посошок. — Он налил себе и Ларисе коньяка в рюмки, а у Петровича она давно был полная.
— Давай, — кивнул Семенов, взял рюмку и чокнулся с товарищем. Лариса тоже взялась за тоненькую ножку, донесла рюмочку до рта и, ни с кем не чокаясь, осушила ее до дна. Полковники выпили стоя, закусили лимоном с шоколадом и пошли к двери.