— Посмотрим, — Петрович взял в пальцы маленькую кассетку от камеры мини-диви и положил на свою красную папку.
— Теперь ты, — он кивнул Белову.
— Вот экспертизы исследований обломков машин, постадавших в последнем теракте. — Стас положил на стол папку с заключениями экспертов. — Это по броневику, это по сгоревшему джипу.
— Что по «БМВ»? — обратился к Рогову полковник.
— Ничего, я просмотрел все сводки преступлений с участием машин марки «БМВ», но такого номера не обнаружил. И описания не сходятся.
— Так, хреново дело, — Семенов сложил донесения в красную папку с намерением заняться их изучением, но зазвонил телефон, и он поднял трубку:
— Да?
— Это Берестов, — сурово проговорил генерал, — убит Терещенко.
— Что? — выкрикнул в трубку Семенов и вскочил со своего места, — как, когда это произошло, где?
— Полчаса назад, на Чернышевского, расстрелян в машине. Он куда-то ехал, на светофоре рядом с ним встал мотоциклист с седоком, и они расстреляли его из автоматов. Мотоциклист скрылся, объявлен план «Сирена», но пока никого не нашли. Сожженный мотоцикл найден в квартале от места убийства. Петя, дуй туда и расследуй дело. Оно твое.
— Нет, Коля, сначала поговорим, — Семенов устало опустился в кресло. — Выходи во двор на угол здания, и там я тебе кое-что сообщу.
— К чему такое, давай у меня в кабинете.
— Нет, выходи, потом поймешь.
— Ладно, пошли людей на Чернышевского. Там люди из отделения все перекрыли.
Семенов положил трубку и обвел тяжелым взглядом всех присутствующих.
— Убит Гриша Терещенко, расстрелян в машине. Его вызвали телефонным звонком, он куда-то поехал на своей «десятке» и… Езжайте на улицу Чернышевского и начинайте расследование. Я скоро туда приеду. — Семенов встал, вынул из подмышечной кобуры пистолет, проверил обойму, вновь вставил ее в рукоятку, а оружие запихнул обратно в кобуру. Подчиненные встали и пошли к двери.
— Лариса, задержись, — попросил шеф, и девушка осталась.
Когда дверь захлопнулась, Семенов приблизил губы к ее уху, будто хотел поцеловать в щеку, и прошептал:
— Ларочка, Гришу убили потому, что он видел диск с записью убийства Рустама Фарахдом. Мы с тобой тоже его видели и поэтому мы в опасности. Бери отпуск и вали куда-нибудь подальше. Семью забери, но никому не говори, куда едешь. Лучше под чужой фамилией в санаторий, в деревню к друзьям, куда угодно, но подальше отсюда. Если надо помочь с деньгами — я дам.
Лариса обескураженно посмотрела на шефа и вдруг заплакала. Положила голову Петровичу на плечо и обняла за шею.
— Ты чего? — удивился полковник. Такой реакции он от девушки не ожидал.
— Сегодня за мной какой-то тип ходил до госпиталя и обратно. Я слежку заметила и ушла от него… Оторвалась.
— Ты думаешь, это был киллер?
— Теперь я знаю, что да. Меня хотели убить, как Гришу. У меня до сих пор на спине его взгляд. Я пришла на остановку и стала ждать автобуса, а он встал рядом. Народу много было, стояли два милиционера в форме, и поэтому он не решился… Когда автобус подошел, я подождала, когда все сядут, бросилась к закрывающимся дверям и протиснулась в салон. Он ринулся за мной, но не успел. Вы бы видели его взбешенный взгляд. Ужас. Я вышла на следующей остановке и кинулась в метро. Успокоилась только в управлении. Думала, маньяк какой-то. Хотела вам рассказать после совещания, но не успела. — Лариса немного успокоилась, достала носовой платок и протерла глаза и щеки. Высморкалась и отошла от полковника.
— Сделай так, как я сказал. Это приказ. Я тебя отпускаю. Свяжемся по сотовому, когда все кончится. Сейчас иди на улицу и отправляйся на Чернышевского в служебной машине, но у метро выйди и езжай домой. Контролируй «хвост». Из метро позвони и скажи своим, чтобы встретили тебя. Договорись о встрече где-то в метро, если вокруг будет много народу — киллер не нападет. Оружие возьми с собой. Давай, девочка, рви когти, так надо. — Семенов первый раз в жизни проявил фамильярность с подчиненной и автоматически, без задней мысли, хлопнул ее по попке. Но Лариса даже не заметила его неуклюжего знака вниманья. Она смахнула со щеки последнюю слезинку, пригладила волосы, оправила юбку и пошла к двери. Шеф двинулся за ней.
Через три минуты они спустились во двор, но пошли в разные стороны. Бобкова — к машине, а Семенов — к углу здания, где его уже поджидал генерал Берестов.
— Что так долго? — Николай Николаевич развел руками. — Надо ехать, там все городское начальство собралось, будут косо смотреть.
— Не будут, — Семенов поздоровался с другом за руку. — За моей сотрудницей Ларой Бобковой только что следили. Она ездила в больницу снимать показания с конвоиров и заметила, как какой-то тип ее «топчет». Она оторвалась от слежки, а это точно была слежка. Она проверила.
— Ну и дела, — генерал только руками развел. — Что творится?
— Сейчас объясню. Я тебе докладывал, что у меня из сейфа похитили диск? Так вот. Как только этот злополучный диск попал в лабораторию к Грише Терещенко, за ним сразу началась охота. Бандиты взяли в заложники жену и ребенка Гриши, позвонили ему и предложили обменять их на диск. Он не раздумывая взял его, вышел из проходной МУРа и отдал преступникам. Его семью отпустили.
— Ни хера себе, — выругался генерал. — Когда это произошло?
— Вчера днем, а сегодня у меня из сейфа похитили копию диска. Гриша отдал в архив пустой дивиди и просил меня никому об этом не говорить, так как он страшно испугался.
— Поэтому ты мне по телефону ничего не сказал?
— Не знал, как поступить. Он ведь не продал его, а обменял на своих родственников.
— Его прикрыл…
— Да. Он мне сказал, что мы в опасности, так как видели записанный на диске фильм. Некий Фархад убивает Рустама.
— И ты даже не знаешь, кто эти люди?
— Да, потому что этот Фархад очень заботится о своей неприкосновенности и предпринимает усилия для того, чтобы остаться в тени.
— Это понятно, но кто он?
— Не знаю.
— Что думаешь делать?
— Я приказал Бобковой уехать из города вместе с семьей, но сказал я это только тебе. Если с ней что-то случится, ты первый попадешь под мое подозрение. — Семенов говорил твердо, безапелляционно, не взирая на чин. Он не подозревал генерала, но был уверен, что крот зарылся в высшем эшелоне милицейской власти в МУРе.
Берестову этот тон был не по душе, но он давно знал Семенова и понимал, что тот без причины так говорить не будет.
— Ты сам что намерен делать?
— Я предпринял меры безопасности, — Семенов хлопнул себя по боку, где в подмышечной кобуре покоился его именной «макаров».
— Если хочешь, тоже уезжай, отпускаю, — сказал генерал.
— Нет, я должен довести дело до конца и разоблачить этого Фархада и его пособников. Иначе Гриша погиб зря…
— Так, ну и дела творятся в датском королевстве! — Берестов вынул сотовый, набрал номер и стал ждать. Через несколько секунд ему ответили, и он сказал:
— Борис Андреевич, это Берестов, вы можете приехать на улицу Чернышевского? Там убили полковника МУРа. Да, я уверен, что это убийство связано с нашим делом. — Генерал спрятал трубку и посмотрел на полковника. — Тебе сейчас придется кое с кем поговорить.
— Служба собственной безопасности? — насторожился Семенов.
— Нет.
— Комитетчики?
— С ними, они тебе кое-что расскажут. Мне не рассказали, а тебе расскажут, ты ведь для них личность авторитетная.
— Опять дело генерала Корнилова и Сергея Матвеева?
— Нет, на этот раз дело Фархада.
Глава 10
Петр Петрович и Николай Николаевич сели в служебную черную «Волгу» генерала и помчались под голубым маяком к кинотеатру «Новороссийск», туда, где был расстрелян Гриша Терещенко. Ехали не более десяти минут, потому что им повезло и они не попали в одну из каждодневных московских пробок. Если бы застряли, то могли потратить и час на преодоление столь небольшого расстояния.
Как только приехали и вышли из машины, то сразу направились к ярким желтым, развевающимся на теплом летнем ветру лентам, огораживающим изрешеченный пулями автомобиль. Когда приблизились, то увидели пулевые отверстия в стеклах, в водительской двери и в сидящем за рулем человеке.
Две пули попали Григорию в череп и еще одна в левый глаз. Он вытек на щеку, оставив после себя пустую черную от запекшейся крови склеру. В правой руке он держал пистолет, а в левой сжимал рукоятку стеклоподъемника водительской двери.
— Патрон в патроннике, — Семенов услышал за спиной грустный голос криминалиста Андрея Дементьева. — Наверное, заметил киллеров с автоматами, вынул из подмышечной кобуры пистолет, передернул затвор, снял с предохранителя, но выстрелить не успел. Эти гады его опередили.
— Он точно не стрелял? — спросил Петрович.
— Нет.
— Сколько пуль выпустили по нему?
— Двадцать две, и восемь из них попали в Гришу. Стрельбу вели беспорядочную, автомат дергался в руках, и поэтому мы нашли пули даже в заднем сиденье. — Дементьев сжал зубы, заиграл желваками на скулах и отошел в сторону. Семенов понял, что тому не по себе — он болезненно переживает гибель Григория. Да и самому Петровичу было невмоготу смотреть на уже остывший труп своего друга.
С Гришей он проработал в МУРе бок о бок двадцать долгих опасных и не простых лет. Если бы не волевое усилие, не чувство ответственности за порученное дело и в конце концов не пресловутая привычка, то Семенов, наверное, ушел бы в подъезд соседнего дома или в подворотню и разревелся бы. Но он сдержался и не дал волю эмоциям.
Он часто, почти каждый день, видел смерть незнакомых ему людей и разучился соболезновать им так, как это делают другие, не занятые столь циничной работой мужчины. Но Петрович был профессионалом, и поэтому он стиснул зубы и начал осматривать салон машины и труп.
Он проработал до тех пор, пока к нему не подбежал молоденький лейтенант из оцепления и не передал, что его вызывает генерал Берестов.