Без мужика — страница 29 из 31


Но все проходит. Прошло и это. Явилась новая напасть. Старый козел, классический чистопородный маменькин сынок, живет с мамой, женат не был. Работает вместе с тобой в учреждении, куда ты пришла после университета по распределению. Сидит в комнате напротив твоего стола. И смотрит, смотрит, смотрит на тебя, пока свет не начинает мерцать и плыть. А затем снова — трусливые поцелуи в парках, обветренные губы, руки под свитером, и снова тяжелая болезненная прелюдия к чему-то, а самих событий и нет. Теперь, когда все это давно отгорело, в долгой памяти осталась только досада. На него. Чего, старый облезлый котяра, полез к молодой кошечке? Зачем не сидел со своей мамой? Ну и на себя. Зачем кадрилась с той лысой обезьяной? Так низко себя ценила? Тогда же все болело нестерпимо, горько и казалось наполненным таким глубоким смыслом, и приходили в движение такие подземные воды, и уже не мама, а сама судьба так больно била в лицо!..

Ты убеждаешь себя, будто это необычный человек, мужественный, умный. Просто у него жизнь не сложилась. И поэтому он работает каким-то чучелом в заштатном учреждении с оклад-жалованьем в сто семьдесят советских рублей — это и тогда было очень мало. Да еще огромный налог на бездетность. И сорок восемь лет. Ты пишешь ему свои первые стихи. А он панически боится своего чувства к тебе, которому не может сопротивляться. И борется с непотребными страстями так, как это может делать только обывательское украинское малокультурное мурло:

— Как хорошо, когда у женщины, кроме талантов поэтических и математических, есть еще талант шить, вышивать, вязать и огуречики солить! Ведь магазинные огурцы — ой не такие! А белье из прачечной! Да оно же воняет! Чудненько, если женщина все сама быстренько постирает и развесит на балконе. И когда наденет на себя то, что сама же себе сшила и вышила. Только тогда можно сказать, что она хорошо одета! А еда — о, домашняя еда! Женщина согревает ее своим сердцем, своей душой. Если молодая красивая женщина всего этого не умеет, ей нужно немедленно выучиться! Домашний борщ! Домашние соленья! Домашние пироги! Как все это прекрасно делает моя мама! Вот за что мужчина любит женщину!

Эта тирада произносится в комнате, где вы оба работаете, в присутствии десятка особ, в ответ на стихи, которые ты тихонько положила ему на стол. Сказать, что тебе плюнули в душу — это ничего не сказать. Тебе нагадили в душу тем дерьмом, которое вырабатывается в кишках паскудного украинского советского мужика после поедания домашнего борща, домашних солений, домашних пирогов. И это дерьмо воняет не меньше, чем то, что вырабатывается после продуктов общественного питания.

Вот они, истоки твоего феминизма. Ты физически ощущаешь угнетение своей женской сущности. Взяли и сожмакали твою нежную поэтическую душу, открытую любви, подтерлись ею и бросили в мусорку для использованной туалетной бумаги. Пусть сгинут напрочь все мужчины, для которых домашний борщ и домашние пироги представляют единственную ценность! Сварить бы их живьем в котле с домашним борщом! Пихать им в глотку домашние пирожки, пока не полезет из носа! Топить в домашнем компоте, как слепых котят, держать за шкирку, чтоб не смог вытащить голову! Напился, сокол? Довольно? А я не довольна! Несите сюда еще и бочку с рассолом!..


Нужно отметить, что в вашей семье еду всегда ценили за то, что она полезна. Насыщена витаминами, не вызывает изжоги и аллергии, вкусовые же ее качества всегда были на шестнадцатом месте.

«Полезная! У меня сразу аппетит пропадает, когда про еду говорят, что она полезная!» — говорил твой отец. Сам он обильно перчил свою стряпню, жарил все до появления румяной аппетитной корочки, поливал кушанье острыми соусами, сдабривал горчицей. Ты хорошо помнишь, как у него жарилось и скворчало что-нибудь вкусное на сковородке, когда они с мамой уже развелись, но еще жили в одной квартире и он вел свое отдельное хозяйство. Он тогда частенько пытался подбросить тебе что-нибудь из своих кушаний — тихонько от мамы и бабуси, державших тебя на бессолевой диете.


Если мужик больше всего на свете любит набивать пузо изысканными деликатесами, пусть сам встает к плите. При чем тут женщина? На что она будет годна на ложе любви, если все силы отдаст борщам и пирогам?..


Это было двадцать лет назад. Но и сегодня ты готова крушить все вокруг, когда вспоминаешь того никчемного мужика. Па-а-ганый жлобяра, которому забавляться бы с толстозадыми жлобихами, а туда же — полез к молодой, прекрасной, блестяще образованной женщине на двадцать пять лет моложе его, да еще посмел нарекать: не умеет-де солить огурцы! Чтоб ты утопился в рассоле! А сам не мог даже грамотно обращаться с женщиной, только лез ей под кофту, как несовершеннолетний сопляк, а дальше? А дальше ему мама не разрешала! И он в темноте зимнего сквера бесстыдно и властно брал твою руку… О ужас! О мужики, доводящие женщин не до содроганий экстаза, а до рвотных судорог!


…И все равно, так не хотелось возвращаться в спокойный мир БЕЗ МУЖИКА к маме и бабушке, хотя именно тогда вы переехали в большую квартиру. У тебя ненадолго появилась отдельная комната. Казалось бы — живи и радуйся! Но после всей шизофрении, после всех фаз пугающего неудовлетворения, после всех старческих маразмов твоей молодой жизни к тебе приходит психически здоровый, волоокий жеребец. И, имея в анамнезе несколько лет тяжкой муки с тремя половозрелыми недоделками (один другого краше), ты идешь на зов этого лошака, который легко и виртуозно находит, где, как и куда. Так это делали те, к кому ты ходила на стажировку, чтобы стать ловчее в сексе для математика.

— Смотри-ка, — показывает он тебе необычную в советские времена книгу разных способов любви. — Будем делать это, это и это. А также это. И еще вот это.

К тому же он не маменькин сынок.

— Иногда я терпеть не могу свою мать, — говорит он, и это вызывает у тебя ответную волну благодарности судьбе, которая послала тебе такого прогрессивного мужика. Ты шьешь подвенечное платье. Наконец-то у тебя будет все, как у людей. А вот ты уже и беременная. Жаль только, что ребенок родится аж через год и месяц после вашей свадьбы. Все твои подруги рожали детей любви через пять, максимум семь месяцев после регистрации брака. А тут — запланированная беременность, чтоб никто не подумал, что твой лошак бесплодный.

С беременностью пришло прогрессирующее равнодушие к сексу. Теперь тебе очень даже нравится, когда твой муж уезжает за соленьями к своей маме, а ты остаешься на брачном ложе одна. Но после трехдневной разлуки он с новой силой набрасывается на тебя. Он гордится своей потенцией и не понимает, почему ты так сдержанно относишься к его невероятным возможностям. У тебя растет живот, но у него не наблюдается ни малейшего трепета перед хрупкостью новой жизни. Ты просишь дать тебе отдохнуть, а он обижается:

— Так что же мне, люб-бовницу заводить?


Говорят, для того, чтобы проверить, будет ли у пары гармония в сексе, нужно обязательно сойтись до брака.

— Ни в коем случае не соглашайся на добрачную связь! А вдруг он на тебе не женится? — предостерегает тебя, уже двадцатипятилетнюю и достаточно, чересчур даже, опытную, одна из маминых единомышленниц.

Конечно же, вы стали любовниками до брака. И тебе понравилось. И хотелось еще. Но подобно тому, как примитивная школьная математика не дает даже приблизительного представления о функциональном анализе, теории вероятности или теории функций комплексной переменной, так и добрачный секс не дает ни малейшего представления о том, каким будет секс в браке. Ты начинаешь ненавидеть интимные отношения, а он не слезает с твоего беременного тела.

Жениться для большинства мужиков — значит купить себе по дешевке живой матрац. Любовница может отказать, законная жена — никогда. Зачем тогда замуж выходила? Это тебе не унизительная внебрачная связь! Тебя, как в песне поется, «гордо назвали избранницей». Ты перед всем миром «жена». Ты носишь обручальное кольцо. У тебя полноценная семья. И поэтому ты обязана уважать своего мужа и не кривиться — мол, нет охоты. Ведь он у тебя МОЖЕТ. Это не какой-то недоделок, он и начинает, и кончает, и через пять минут готов к новым подвигам. А ты не ценишь того, о чем мечтает столько женщин!


Ты до сих пор не понимаешь, почему мужики так гордятся своей потенцией. Гораздо более, чем умом, честью, совестью и даже деньгами. Но половая способность ведь никак не свидетельствует ни о силе воли, ни о силе разума, ни о других достоинствах мужика. Могучая потенция может быть у абсолютного дурня, и у бессовестного выродка, и у беспросветной серости, ни на что не годной, кроме того, чтоб матрасить женщину и ее оплодотворять. Отец твоих детей как раз именно таков. Очень символично, что сегодня он, пятидесятилетний, числится лаборантом в занюханном бюджетном учреждении. Платит — в пересчете на валюту — 6–7 долларов в качестве алиментов на двоих детей, которых он не узнает на улице. Вскоре после вашего развода его подобрала женщина, старше его, родила от него ребенка и, кажется, до сих пор с ним живет. Ты от души ей сочувствуешь — и в том случае, если ей с ним плохо, и — если ей с ним хорошо.


Но освобождение приходит не сразу. Определенное время этот лошак находится в стойле рядом с тобой. Именно тогда к тебе приходят Образы и Рифмы. Ты давно пишешь свои стихи и переводишь с других языков. Но именно в годы твоего последнего брака это становится бесповоротным и главным в твоей жизни. А тут еще чернобыльская катастрофа. Ты живешь с маленькой дочкой в Москве. Твой лошак стонет по телефону, как ему плохо без милой кошечки. А ты, имея пятимесячного ребенка, носишься по столице СССР, в надежде избавиться от очередного подарка любимого мужа — для банального аборта нужно собрать массу подписей различных чиновников Москвы. А потом, тяжко переболев, возвращаешься к своим стихам. И если раньше были сомнения и колебания, то здесь, в суете столичного аканья, ты пишешь исключительно на украинском. Чернобыль заставил содрогнуться и всю нацию, и каждого в отдельности.