Около часа они бродили по рынку, где Штелен, конечно же, с каждого прилавка тибрила по какой-нибудь безделушке, и наконец Вихтих увидел именно то, что ему было нужно. Гибкий молодой человек с узкими бедрами, широкий в груди, с длинными руками и ногами и с приличого вида клинком на боку. Его отлично сшитая одежда говорила о том, что он богат и обладает хорошим вкусом. В тот же момент фехтовальщика увидела Штелен; она бросила на Вихтиха вопросительный взгляд. Бедект этого совершенно не заметил.
«Что же, она и вправду поможет мне?» Вихтих кивнул один раз и изобразил, что все его внимание приковано к ближайшему прилавку с фруктами. Краем глаза он наблюдал, как Штелен оторвалась от Бедекта. Старый козел не заметил.
«Действительно ли она собирается помочь?» Вихтих сомневался. Он готов был поклясться, что это она убила Гроссе. Но зачем она это сделала? Конечно же, не просто в отместку за какую-нибудь воображаемую обиду. Черт, а этот шарфик кажется знакомым.
Вихтих увидел, как Штелен прошла мимо со вкусом одетого фехтовальщика, возвращаясь к Бедекту и Вихтиху. В тот момент, когда Бедект отвлекся, обсуждая со старой каргой, сгорбившейся над тележкой с овощами, целебные свойства какого-то растения, Штелен сунула Вихтиху дорогой кошелек, набитый монетами.
– А что это у нас тут такое? – громко произнес Вихтих, подняв кошелек повыше и потряхивая его так, что монеты соблазнительно позвякивали. – Похоже, я нашел кошелек какого-то богатого засранца. – Он увидел, как фехтовальщик проверил карманы, а затем свирепо поглядел на Вихтиха, который, шагая по кругу, громким голосом обращался к толпе: – Где тот безмозглый вонючий щеголь, который посеял этот безвкусного вида дамский кошелек? Признавайтесь, чей он, не стесняйтесь. Подходите, и к вам вернется ваш милый кошелечек.
Бедект отвернулся от старухи и стал наблюдать за происходящим; по лицу его было видно, что он не понимает, в чем дело, но что-то заподозрил.
– Это мой кошелек.
Вихтих повернулся в сторону говорившего и встретил взгляд жестких глаз цвета штормового моря.
– Я так и думал, – сказал он.
Мужчина выгнул бровь и положил руку на рукоятку меча.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты нарядно одет. – Вихтих лениво прокрутил пальцами в воздухе, обведя фигуру собеседника, а потом будто пренебрежительно ее отбросил. – Мне как раз и представлялось, что такой кошелек может носить изнеженная баба вроде тебя.
Толпа вдруг расступилась, оставив вокруг двоих мужчин свободное пространство. Вихтих ясно услышал, как простонал Бедект.
Человек с глазами, похожими на штормовое море, холодно улыбнулся, и в этой улыбке чувствовалась смертельная угроза.
– Ты, должно быть, здесь недавно. Иначе ты бы уже стал извиняться и просить меня пощадить тебя.
– Если ты собираешься дать мне советы на тему модных нарядов, то умоляю меня пощадить и от них избавить.
Стоявшие вокруг заржали, и вокруг них стала собираться толпа. Даже эти так называемые цивилизованные люди просто жаждали посмотреть, как прольется кровь.
– Я Цвайтер Штелле, которого принято считать вторым величайшим фехтовальщиком во всем Зельбстхасе.
– Приятно познакомиться. – Вихтих поклонился. – Я Вихтих Люгнер. Лучший фехтовальщик в Зельбстхасе. Которого принято считать, – произнес он, передразнивая тон Цвайтера, – величайшим фехтовальщиком в мире.
– Великолепно, – скучающим тоном сказала Штелен, достаточно громко, чтобы было слышно толпе. – Почему они всегда принимают позу, кичатся своей храбростью и только потом наконец решаются убить друг друга? – Она презрительно покачала головой. – Фехтовальщики называется… пустомели, да и только.
Несколько человек из толпы засмеялись и захлопали в ладоши. Всем уже доводилось смотреть, как фехтовальщики до начала боя произносят огромные речи, пытаясь сделать так, чтобы зрители в них поверили. Некоторые считали, что это и есть главный момент любой схватки, поскольку именно вера толпы решает, кто победит, а кто будет повержен. И все же толпе было интереснее посмотреть, как прольется кровь, а не выслушивать долгие речи, поясняющие, почему один фехтовальщик лучше другого.
Есть время для речей, есть время для дела. Вихтих понял, что сейчас наступил второй случай. Штелен лишила его шанса завоевать благосклонность толпы словами – конечно же, она сделала это намеренно. Если он продолжит вести речи, они примут его за труса и перестанут в него верить. Если поразмыслить, то неплохо было бы сначала убить нескольких фехтовальщиков рангом пониже, – и это помогло бы ему завоевать репутацию среди местных жителей, а потом уже сражаться с таким бойцом, как Цвайтер Штелле. Возможно ли, что она это спланировала, надеясь на то, что он будет убит?
Вихтих философски пожал плечами и выхватил меч молниеносно быстрым росчерком в воздухе, поймав клинком солнечный луч. Выпрямившись, он стоял наготове. Его безупречную шевелюру трепал ветерок.
– Ну, давай же, Скваттер…
– Цвайтер.
– Мы не хотим разочаровать зрителей. – Вихтих подмигнул хорошенькой девице в толпе и послал ей воздушный поцелуй. Пусть длинные речи в данном случае могут сработать не в его пользу, у него остались другие средства манипуляции. – Мое искусство сейчас требуется в другом месте.
Толпа встала вокруг двух мужчин широким кругом. Некоторое время собравшиеся толкались и переходили с места на место, поскольку те, кто похрабрее и невеликого ума, старались вылезти в первый ряд, а трусливые и умные отступали назад, так чтобы между ними и схваткой стоял хоть кто-нибудь другой. Поскольку все были согласны, что поединок ведется честно и никто не подвергся нападению, а также никого не принуждают сражаться, городские стражники не вмешивались. Несколько даже присоединились к толпе глазеющих и сделали ставки, так как кто-то уже успел устроить тотализатор.
Бедект оттянул Вихтиха в сторону.
– А как у тебя оказался этот кошелек?
– Нашел.
– Не могу поверить, что ты совершенно случайно подобрал кошелек второго по мастерству фехтовальщика в Зельбстхасе – а теперь, когда Гроссе мертв, пожалуй, и лучшего, – и прицепился к нему.
Вихтих посмотрел на Бедекта с выражением оскорбленной невинности, которое в этот раз удалось ему как нельзя лучше.
– Да этот кошелек действительно похож на женский. – Он покрутил плечами, сбрасывая напряжение. Вихтих ощущал себя ястребом, который, глядя в поле, старается рассмотреть нечто, что выдаст его возможную добычу. Он бросил кошелек Цвайтера Бедекту, и старик поймал его той кистью руки, от которой осталась лишь половина. Вихтих понял: здоровую руку Бедект держал свободной, чтобы всегда можно было схватиться за топор. – На, поставь денег на исход нашей схватки. Лучше на меня – мы же не хотим, чтобы ему пришлось платить за нас своими с трудом заработанными монетами.
Бедект положил свою твердую ладонь на плечо Вихтиху, и они посмотрели друг другу в глаза.
– Надеюсь, что ты не погибнешь в этой схватке.
Вихтих моргнул от удивления.
– Я растроган, я не думал…
– Потому что после этой схватки я собираюсь сам тебя прикончить.
– Да ты что, – возмутился Вихтих, – я не умею воровать кошельки, и тебе это хорошо известно. Говорю тебе, честное слово, я не вытаскивал у него кошелька.
Бедект посмотрел на Штелен, которая одарила его страшненькой улыбкой желтозубого рта, и ноздри ее затрепетали.
– Тьфу, пропасть, – только и сказал он.
Он должен был это предугадать. Если бы он считал, что способен сам похитить ребенка-бога и скрыться вместе с ним, не прибегая к помощи этих двух опасных идиотов, он бы в тот же момент просто ушел от них, и все.
Оба бойца приняли боевые стойки, поприветствовали один другого традиционным поклоном и закружили, глядя друг на друга. Бедект наблюдал с профессиональным безразличием. Можно и полюбоваться этим представлением.
Цвайтер отлично двигался, не терял равновесия, и было приятно смотреть на то, как грациозно он действует. Вихтих же казался необыкновенно для себя неуклюжим. Он волочил ноги, а мечом все время махал как-то неуверенно, как будто перед каждой атакой погружался в раздумья и сомнения.
– Если это дело для Вихтиха плохо кончится, – проворчал Бедект, обращаясь к Штелен, – я предложу работу Цвайтеру.
Штелен встала ближе к Бедекту и прислонилась к нему. Он так близко ощутил ее тепло и так давно не был с женщиной, что ему стало не по себе.
– Похоже, Вихтих не настолько ловок, как его соперник, – сказала она.
– Он внушает Цвайтеру ложную уверенность в себе, чтобы тот потерял бдительность.
– Если он продолжит в таком духе, то толпа уже не будет на его стороне.
– Правда, – согласился Бедект. – Положи мои деньги обратно. – Он только догадывался, но на самом деле ничего не чувствовал.
Штелен рассмеялись, и он ощутил движение ее тела, когда она прижималась к нему.
– Я их не брала. Пока не брала.
Вихтих и Цвайтер сделали несколько подходов, но ни один не коснулся другого. Местный фехтовальщик демонстрировал безупречную технику, атаковал быстро и точно, а Вихтиха эти выпады будто каждый раз заставали врасплох, и у него едва выходило защищаться. Часто соперник отклонял его атаки еще до того, как они успевали как следует начаться.
– Ты сделал ставку? – спросила Штелен Бедекта.
– Ставлю все деньги Цвайтера на Вихтиха.
– Будет неудобно, – сказала она, – если Цвайтер его прикончит.
– Эти фехтовальщики неплохо пляшут, – заметил Бедект, – но они никогда не готовы драться с теми, кто не проявляет ни капли подобной изысканности. Веди себя так, будто рубишь деревья, и разделаться с фехтовальщиком не составит труда. – Все это было блефом и бахвальством, как со стороны фехтовальщиков, так и, в тот момент, со стороны Бедекта. Казалось, что подуй сейчас сильный порыв ветра – и Бедект упадет. Пройдя совсем недолгий путь, он ужасно запыхался.
Сталь зазвенела о сталь, толпа ахнула, и противников уже стало толком не разглядеть: они молниеносно атаковали и защищались, и оба успели запыхаться, но ни один из них не был ранен.