— В связи с чем?
— Сейф тот запирается на два замка. Так вот во втором выработался один зубец. Ну этого ты не поймешь. Тут только я кумекаю. И попросил профессор сделать к этому замку ключ. Свой он утерял. Мастачил я это дело две недели. Вот и вся сказка тебе.
— К какому замку вы делали ключ — к верхнему или нижнему?
— К нижнему.
— И вы это запомнили?! — удивился Джума.
— А как же? Сейфы ломаются не каждый день. Те, что я обслуживал, помню и знаю на память, знаю, у какого какой норов. Что ж ты хочешь, парень, это моя работа, тут халтурить нельзя, это тебе не ключик к английскому замку сделать. Тут мой авторитет нужен, — не без гордости сказал старик.
Джума встал.
— Все, Дмитрий Тарасович. Больше вопросов у меня нет. Простите, что побеспокоил, желаю вам здоровья.
— Э-э, где его теперь купишь, здоровье-то. Жизнь бьет не по годам, а по ребрам… Ну, будь здоров!..
Джума отправился в прокуратуру, Паскалова его уже ждала.
— Дайте чего-нибудь попить, — попросил Джума, утирая лицо платком. Набегался, жарко, — он взял графин. — А стаканчик есть?
— Есть, но на нем «пальцы», я его на всякий случай заперла в сейф.
— Чьи «пальцы»?
— Чаусова. Сейчас принесу вам стакан. Она куда-то сбегала, принесла чашку.
Шумно отодвинув стул, Джума уселся. — Итак: Пестерев наносил визит Гилевскому. Похоже его, выходившего через балконную дверь, видел мой свидетель. Так и сказал: «Молодой дядька. Низенький, щуплый. Хромал он».
— Когда он его видел?
— Время подходит: в пять-шесть вечера.
— Число, месяц?
— Вот тут закавыка. Парень сказал, что это была весна, кажется апрель.
— А Гилевский убит двадцать первого июня, совсем недавно. Вряд ли ваш свидетель спутал весну с разгаром лета. Это раз. Во-вторых, ведь и Пестерев говорит, что был у Гилевского в апреле, — сказала Кира.
— Но мы не знаем, где он был у Гилевского: дома или на работе?
— Да, это мое упущение. Знаете что, сейчас мы поедем к любовнице Чаусова госпоже Непомнящей. Я отправлюсь сразу к ней, а вы по дороге заскочите в банк, постарайтесь повидать Пестерева, поговорите с ним.
— Хорошо. Теперь дальше: я нашел слесаря, обслуживавшего сейфы в музее. Когда-то по вызову Гилевского он ремонтировал нижний замок сейфа в кабинете Гилевского, и наш покойный профессор, сославшись, что потерял ключ от нижнего замка, заказал слесарю второй ключ.
Кира была поражена:
— Значит у Гилевского было два ключа, он без директора музея мог запросто открыть сейф?!
— Выходит, так, — согласился Джума.
— Видимо, ему очень понадобилось открыть сейф, что-то посмотреть там или взять, — резюмировала Кира. — С тех пор он постоянно имел такую возможность. «Неужели пакет Диомиди?» — подумала про себя Кира. И сказала: — Ну что, отправимся. Я с Непомнящей созвонилась. Она ждет…
На углу улицы Артема они расстались: Джума пошел в банк, Кира поехала к Непомнящей. Джума предъявил удостоверение милиционеру, стоявшему у двери в банк, и выяснил, что шофер Пестерев и инкассаторы во внутреннем дворе, и сейчас готовятся куда-то ехать инкассировать выручку. Через холл Джума прошел во двор, увидел машину, возле нее троих, Пестерева он узнал сразу. Подошел.
— Вадим Никитич, поговорить надо, кое-что уточнить, отойдем в сторонку. — Они отошли к бочке с водой, стоявшей под водосточной трубой.
— Все по тому же делу? — спросил Пестерев.
— Все по тому же, дорогой.
— Хоть как-то продвинулись?
— С Божьей помощью… Вы когда последний раз видели Гилевского?
— Я же сказал следовательше: в апреле.
— Где? У него дома, у вас дома?
— Нет, у него на работе.
— Как прошли в его кабинет?
— Он ждал меня перед входом в музей, провел к себе.
— В котором часу это было?
— В конце рабочего дня. Кажется, часов в пять или шесть.
— А из музея вышли тем же путем?
— Нет. Он выпустил меня через заднюю дверь, обитую железом, на внутренний балкон.
И больше вы с ним не встречались?
— Да нет же!
— Ну и ладно, — как бы согласился Джума. — Больше у меня вопросов нет.
Пестерев пожал плечами, мол, нет так нет.
«Пожалуй, все и прояснилось», — подумал Джума.
Разговор между Непомнящей и Кирой был в самом разгаре, когда туда явился Джума.
— …В котором часу в тот день пришел Чаусов? — спросила Кира.
— Между пятью и шестью вечера.
— А ушел?
— В начале десятого.
— Виктория Петровна, муж ваш где был в это время?
— В командировке.
— Чаусов знал об этом?
— Разумеется.
— Вы ужинали с Чаусовым, выпивали?
— Да. Коньяк.
— Какой?
— «Десна».
— Выпили всю бутылку?
— Ну что вы! По четыре рюмочки.
— Кто откупоривал, наливал?
— Он.
— Потом?
— Слушали музыку, смотрели фильм по видеомагнитофону.
— Кто ставил кассеты?
— Он, Алексей.
— Виктория Петровна, я вынуждена произвести выемку бутылки, из которой вы пили коньяк и кассеты.
— Зачем? — не поняла Непомнящая.
— Такова процессуальная процедура.
— В чем его подозревают?
— Убит человек.
— И вы подозреваете Алексея? — воскликнула Непомнящая.
— Я веду следствие. Вы могли бы пригласить двоих соседей, как понятых?
— Боже мой, это же унизительно! Пойдут разговоры. Муж узнает.
Непомнящая вышла и через какое-то время вернулась с двумя женщинами.
Кира объяснила им, в чем дело. Те закивали головами. Кира достала из сумочки две больших салфетки, два целлофановых мешочка, уложила туда завернутые кассеты и бутылку. Все это заняло немного времени.
Бледная, сразу как-то спавшая с лица, Непомнящая проводила их до двери…
— Ну что у вас, Джума? Нашли Пестерева? — спросила Кира пока они шли к прокуратуре.
— Нашел. Он подтвердил, что последний раз виделся с Гилевским в апреле.
— Где?
— У Гилевского на работе. И вышел Пестерев через дверь, которая ведет из хранилища на балкон.
— Выходит, Пестерева надо отодвинуть в сторону?
— Во всяком случае пока, — резюмировал Джума. — Мы же не знаем, когда он уехал на байдарке в Белоруссию. И, видимо, никогда не узнаем. И нет гарантии, что он больше не виделся с Гилевским и еще раз не выходил через ту же дверь на балкон, но на этот раз прошел никем не замеченный.
— Да, вздохнула Кира…
Когда пришли, она достала из сейфа стакан, завернутый в салфетку, из которого пил Чаусов, отдала его Джуме, присовокупила пакетики с кассетами и бутылкой «Десны», сказала:
— Попросите капитана Кисляка, чтобы снял со всего «пальцы» и сравнил.
14
Теперь, когда Кира знала все, вернее многое о Диомиди, о какой-то возне вокруг мифического или реального пакета, когда с помощью Чаусова она разобралась в датах, говоривших о том, что, похоже, Гилевский плутовал; когда на лжи попались и Долматова, и Жадан, и Чаусов, но невозможно было проверить, врал ли Пестерев, что уехал в Белоруссию за несколько дней до убийства Гилевского; когда был обнаружен открытый сейф, — ей оставалось всего ничего, как определить, с кого начинать.
Кира стала подшивать к делу накопившиеся бумажки, протоколы допросов, отложила в сторону газету с фотографией Гилевского на фоне открытого сейфа, еще раз прочитала репортерскую заметку под ней, убедилась опять, что ничего в ней необычного нет, прочитала подпись «Текст и фото Л.Бирюкова», сверху на газету положила каменный топор — все это надо будет вернуть директору музея.
В это время позвонили. Она сняла трубку. Женский голос спросил Скорика. Ей показалось, что это жена Скорика — Катя.
— Его нет, он в суде, — сказала Кира. — Пожалуйста, — положила трубку. Но тут же опять раздался звонок. — Я слушаю… Да… Я Паскалова.
— Кира Федоровна, вас беспокоит корреспондент газеты «Вечерний голос» Рубинов. Я давал большой репортаж о предполагавшейся поездке профессора Гилевского в Штаты. Теперь хотелось бы рассказать читателям, как идет расследование убийства.
— По телефону такие вещи не делаются, — ответила Кира.
— С вашего разрешения я готов сейчас буквально на полчаса подъехать к вам.
— Смогу уделить вам действительно не более получаса, — неохотно согласилась Кира.
Он примчался через пятнадцать минут, невысокий, совсем молодой, но уже лысеющий человек, сразу выложил на стол маленький магнитофон-репортер, показал Кире редакционное удостоверение.
— Как вы узнали, что дело веду я? — спросила Кира.
— Господин Щерба сказал. Мы с ним поддерживаем контакты. Так или иначе наша братия вас достанет. Уж больно сенсационное дело.
— Кто это — ваша братия?
— Я имею в виду тех, кто брал в тот злополучный день интервью у Гилевского. А было нас четверо, из разных газет и еженедельника «Экспресс».
— Что вас интересует?
— Все!
— Ну, все не получится. Следствие-то не закончено.
— Хотя бы, что возможно. Хочу быть первым, обставить коллег. Мы ведь «Вечорка».
— Задавайте вопросы.
— Есть ли подозреваемый?
— Есть несколько версий.
— Мотивы убийства?
— Возможно, наследство, возможно, хищение из музея.
— А что похищено?
— Точно еще не установлено. Предположительно нечто, касающееся Диомиди.
— Это связано с несостоявшейся поездкой Гилевского в Штаты?
— Пока сказать трудно.
— У Гилевского есть родственники, наследники?
— Есть дальний родственник.
— Как его фамилия, где он работает?
— Его фамилию рано называть.
— Могу ли я написать, что приближающееся 100-летие со дня рождения Диомиди как-то связано с убийством?
— Этот вопрос еще следствием не прояснен. Напишите, что «возможно».
— Кроме вас, кто еще участвует в поиске убийцы?
— Начальник следственного управления Михаил Михайлович Щерба и сотрудник уголовного розыска майор Агрба.
— Каково заключение экспертизы: как и чем был убит Гилевский?
— Ударом тяжелым предметом в затылок. Предположительно, таким, — она показала ему каменный топор.