— Но кто? И зачем? — прошептала Сарра, её лицо было белым от ужаса.
Я не знал. Но я вспомнил слова Харпа об Ученых и о том, что Элиас мог быть с ними связан.
Неужели это они? Неужели «Тихая Заводь» стала их жертвой?
Или… их неудачным экспериментом?
Элиас слушал мои догадки, его лицо становилось все мрачнее.
— База Ученых… — проговорил он глухо. — Нет, им незачем заниматься такой ерундой. Я много раз слышал о таких идеях, никогда не верил в эти бредни.
Он помолчал, потом посмотрел на меня с новой решимостью.
— Гром, ты сказал, что вирус блокирован. Но не полностью. Значит… значит, есть шанс его… удалить? Нейтрализовать? Если мы сможем получить доступ к ядру Администратора… если он еще не полностью под их контролем…
— Я не знаю, мастер Элиас, — честно ответил я. — Я не специалист по таким вещам. Мой диагностический модуль может только обнаружить вирус, но не бороться с ним. Нужны другие знания, другие инструменты. Такие, которых у нас нет.
— Но они могут быть на Базе Ученых! — воскликнул Элиас, его глаза загорелись. — Если кто и способен противостоять этому… этому культу… то только они! У них есть технологии, знания…
Он снова замолчал, его лицо исказилось от какой-то внутренней борьбы. Потом он глубоко вздохнул.
— Хорошо. Кажется, у меня больше нет выбора. Я должен был сделать это раньше, но… боялся. Не доверял. Но теперь… — Он посмотрел на нас. — Я дам вам кое-что. Кое-кого. Но вы должны пообещать, что используете это только для спасения «Тихой Заводи». И… и не предадите мое доверие.
Он подошел к своему верстаку, порылся в ящике с инструментами и извлек оттуда небольшой, тускло мерцающий кристалл. Не такой, как те, что мы использовали для имплантов. Этот был другой формы, с более сложной огранкой. И от него исходило едва уловимое… тепло.
— Это… это коммуникационный модуль для импланта, — сказал Элиас, протягивая кристалл мне. — Очень старый. И очень редкий. Я думаю, вы понимаете, почему я им не воспользовался. Он позволит устанавливать прямую, защищенную связь. Только так можно связаться с одним из… моих старых знакомых. С Базы Ученых. Его зовут… Линус. Он специалист по нейросетям и… необычным аномалиям. Если кто и сможет нам помочь, то только он. Но… — Элиас посмотрел на меня очень серьезно. — Ученые не любят чужаков. И они не вмешиваются в дела Дна без очень веской причины. Вы должны будете его убедить. Рассказать все. И надеяться, что он поверит. И захочет помочь.
Он замолчал, ожидая моего ответа.
Легенда о Базе Ученых. Таинственные, всезнающие, недоступные. И теперь у меня в руках был ключ к ним. Или, по крайней
мере, к одному из них.
Я посмотрел на кристалл, потом на Элиаса, потом на Сарру.
От этого маленького кусочка обработанного арконита зависела жизнь целой базы.
А так же, это был наш шанс узнать больше о том, что на самом деле происходит на Дне.
— Мы попробуем, мастер Элиас, — сказал я, беря кристалл. Он был теплым и слегка вибрировал в моей руке. — Я найду, кто может установить модуль и мы свяжемся с этим Линусом.
— Только будьте осторожны, Гром, — добавил Элиас тихо. — Ученые… они не такие, как мы. Они видят Дно не как дом, а как… поле для экспериментов.
Он тяжело вздохнул.
— А теперь, нам нужно восстановить часть резервных систем, чтобы база смогла дожить до вашего возвращения, начнем? — спросил он, глядя на нас.
Мы синхронно утвердительно кивнули.
***
Следующие несколько дней превратились в сущий ад из ремонта, диагностики и отчаянной борьбы за выживание «Тихой Заводи».
Под руководством Элиаса, который, несмотря на свой возраст и отсутствие руки, оказался не только гениальным инженером, но и опытным кризис-менеджером, мы бросили все силы на восстановление самых критически важных систем базы.
Сарра, с ее врожденной ловкостью и вниманием к деталям, взяла на себя ремонт электроники. Она часами просиживала над вскрытыми панелями управления, паяя перегоревшие контакты, меняя вышедшие из строя платы, восстанавливая оборванные кабели. Ее пальцы, покрытые свежими царапинами и ожогами от паяльника, порхали над сложными схемами с удивительной точностью. Я видел, как она устает, как темнеют круги у нее под глазами, но она упрямо продолжала работать, зная, что от этого зависит жизнь тех немногих, кто еще остался на базе.
Я же, используя свои новые знания и модуль диагностики, занялся более крупными системами.
Главный фильтр очистки воды и воздуха был забит до отказа — слои ила, ржавчины и какой-то мерзкой органической слизи почти полностью перекрыли доступ. Пришлось надевать скафандр и лезть внутрь этой гниющей клоаки, вручную прочищая заторы и меняя фильтрующие элементы, которые Элиас достал из своих старых запасов. Работа была грязной, тяжелой, от запаха гнили и разложения тошнило даже сквозь фильтры скафандра. Но когда из вентиляционных решеток в жилых отсеках наконец-то потянуло свежим, пусть и отдающим озоном, воздухом, я почувствовал настоящее удовлетворение.
Потом были трансформаторы на главной энергостанции. Они перегревались, искрили, грозя в любой момент устроить короткое замыкание и обесточить всю базу. Пришлось повозиться с их охлаждением, заменить несколько поврежденных обмоток и заново откалибровать систему распределения энергии. Элиас руководил процессом, он внимательно следил за показаниями приборов, а голос, спокойный и уверенный, давал четкие инструкции. Я удивлялся его выдержке и знаниям — он, казалось, знал эту древнюю, разваливающуюся на части базу как свои пять пальцев на единственно руке.
Самым сложным оказалось восстановление шлюзов в нижних, затопленных секторах. Вода оттуда постоянно просачивалась на верхние уровни, грозя затопить и их. Нужно было спуститься вниз, в мутную, ледяную воду, найти поврежденные механизмы закрытия шлюзов и попытаться их починить или хотя бы заблокировать.
Снова скафандр. Снова погружение во тьму и холод.
Вместе с Саррой, которая вызвалась мне помогать, мы медленно продвигались по затопленным коридорам, луч наших фонарей едва пробивал мутную взвесь. Обломки мебели, куски обшивки, какие-то непонятные предметы плавали вокруг, создавая жуткую, сюрреалистическую картину.
Иногда мы натыкались на тела тех, кто не успел выбраться, когда вода хлынула внутрь. Они застыли в воде, как страшные, молчаливые стражи этого подводного кладбища. Мы старались не смотреть на них, но каждый такой «встречный» оставлял на душе тяжелый, ледяной след.
Работа с механизмами шлюзов под водой, в условиях почти нулевой видимости и постоянного давления, была настоящим испытанием. Руки в тяжелых перчатках скафандра не слушались, инструменты выскальзывали, а ледяная вода, казалось, пробирала до костей даже сквозь теплоизоляцию. Но мы упрямо продолжали. Сарра освещала мне рабочую зону, подавала инструменты, следила за показаниями давления. Я же, используя все свои навыки механика и знание древних протоколов, пытался оживить эти ржавые, заклинившие механизмы.
Пару раз мы были на волосок от гибели. Однажды, когда я пытался провернуть массивный рычаг блокировки одного из шлюзов, конструкция не выдержала, и на нас обрушился поток воды и обломков. Меня сбило с ног, ударило о стену, и на мгновение я потерял ориентацию. Если бы не Сарра, которая успела схватить меня за трос и оттащить в сторону, меня бы просто раздавило или унесло в зияющий провал поврежденного шлюза.
Но, несмотря на все трудности и опасности, мы справились.
Через несколько дней титанических усилий нам удалось залатать самые большие дыры, запустить основные фильтры, стабилизировать энергоснабжение и, главное, откачать воду с нижних уровней, восстановив герметичность шлюзов.
База «Тихая Заводь» медленно, но верно возвращалась к жизни.
Воздух в коридорах стал заметно свежее, аварийное освещение горело ровнее, а в глазах тех немногих жителей, которых мы встречали, начало появляться что-то похожее на… слабую, робкую надежду. Они все еще были апатичны, больны, но уже не походили на живых мертвецов. Некоторые даже пытались заговаривать с нами, тихо благодаря за помощь.
Элиас не отходил от нас ни на шаг, помогая советом, делясь запасами инструментов и запчастей. Он почти не спал, его лицо осунулось еще больше, но в глазах горел огонь. Он видел, что его база, его дом, еще может быть спасен.
Когда мы закончили последний, самый сложный ремонт — восстановили главный насос откачки воды, — Элиас подошел ко мне, его обычно суровое лицо было непривычно мягким.
— Гром, Сарра… — сказал он тихо, и в его голосе слышалось неподдельное волнение. — Я… я не знаю, как вас благодарить. Вы сделали невозможное. Вы спасли «Тихую Заводь». Спасли всех нас.
— Мы просто делали то, что должны были, мастер Элиас, — ответил я, чувствуя себя совершенно опустошенным, но и… удовлетворенным? Да, наверное, это было оно. Удовольствие от сделанной работы, от спасенных жизней, от того, что мы смогли что-то изменить в этом безжалостном мире.
— Нет, парень, — Элиас покачал головой. — Вы сделали гораздо больше. Вы вернули мне… нам, надежду. А это… это дорогого стоит на Дне. — Он помолчал, потом его взгляд стал серьезным. — Я обещал тебе помочь с «Рассветом». И я сдержу свое слово. Документацию, как и обещал, я скину тебе в имплант. Но есть еще кое-что.
Он подошел к своему верстаку, открыл один из ящиков и извлек оттуда старый, свернутый в трубку рулон пергамента — или чего-то очень похожего на него — и небольшой, плоский кристалл данных, похожий на те, что я видел у Кайроса.
— Это… это все, что у меня осталось от твоего отца, — сказал он, протягивая их мне. — Старая общая схема «Рассвета», с его пометками. И вот этот кристалл. Здесь — модуль работы с одной из систем корабля. Какой именно — я, честно говоря, уже и не помню. Что-то связанное… с маскировкой, кажется. Или с двигателями.
Я осторожно взял кристалл. От него исходило едва уловимое ощущение древности и… тайны.
— Это… это невероятно, мастер Эл