Виды за окном мимо проносились потрясающие. Не удержался от того, чтобы снять короткое видео на телефон и разослать всем своим. Эмоциональнее всех отреагировала Тика-тян.
Ниида Тика: А я всем говорила, что на Хоккайдо клёво. Завидую тебе. У тебя там настоящая зима, а у нас +12 сегодня.
Ниида Макото: Завидую твоим +12. Тут невероятно холодно, не мог себе представить, что так бывает.
Ниида Тика: Много надрывающих живот смайликов
Не оставил и предложение Ватанабе-сана без внимания. Его стоит купировать по горячим следам.
Ниида Макото: Милая, мне тут позвонили с телевидения. NHK предлагает вам с Ёрико участвовать в ток-шоу, посвященном гонкам.
Цуцуи Мияби: НЕТ! Ни за что! Мама же смотрит телевизор! Какой кошмар! Как думаешь, я могу подать в суд на авторов канала с требованием удалить видео из интернета?
Ниида Макото добавил в чат Акирахиме Ёрико
Ниида Макото: Госпожа Аматэрасу, как вам внезапная популярность? Много автографов уже попросили?
Акирахиме Ёрико: Три раза признались в любви за сегодня. А вот автографов ноль. Это же не я супер-гонщица.
Цуцуи Мияби: У меня случайно получилось, я никогда раньше так не ездила!
Ниида Макото: Для чего вообще было их так провоцировать?
Акирахиме Ёрико: Они сами нарывались. Ты что, не слышал, как они про тебя и машину говорили? Их нужно было наказать. Но никаких ток-шоу! Мама меня убьёт, если соглашусь! Мне и так уже страшно от нее трубку брать.
Цуцуи Мияби: Вечно от мамы убегать не получится. Лучше поговори с ней поскорее, сорви пластырь сразу.
Ниида Макото: Уверен, Акирахиме-сан взрослая мудрая женщина и всё поймет.
Акирахиме Ёрико: Ага, очень взрослая. Я поеду к ней на выходных. Если в понедельник на работу не выйду – ищите меня в “Хижине ведьмы”.
Цуцуи Мияби: Может быть, мне поехать с тобой? Это же я во всем виновата.
Акирахиме Ёрико: Нет, я знаю свою маму, так будет только хуже. На меня она поругается, поворчит, что я вся в отца и простит.
Незаметно пять с половиной часов дороги пролетели. Я много переписывался с близкими, хорошо перекусил бенто, купленным незадолго до отправления поезда, посмотрел со смартфона пару серий аниме, сообщил о своих перемещениях в полицию и шантажистам. Для последних они должны были выглядеть началом поисков, хотя ловушка подготовлена в совсем ином месте, неподалеку от Эсаши.
Вышел из вагона с ощущением того, что сейчас темное небо раскрасит полярное сияние. Севернее, чем в настоящий момент, я еще не бывал. Спасибо внутреннему обогревателю, включившемуся сам собой, а то я превратился бы в ледяную статую. Здесь, на севере, тем более ночью, еще холоднее, чем в уютном Саппоро. Температура в минус десять градусов, которую показывало табло на вокзале, не кажется такой уж внушительной. У нас в Кофу тоже пару зимних ночей в году такая бывает. Но не стоит забывать о влажности, а также холодном ветре, дующем со стороны Охотского моря, в котором полно блуждающих льдов.
Отель себе я выбрал прямо через улицу от загадочной мастерской, с прицелом, чтобы уже с утра пораньше разобраться с поручением Безымянной и избавиться от конверта, угрожающего всей Японии.
Выходя из такси, не мог не посмотреть в сторону нужного мне здания. Там я в тусклом свете уличного освещения разглядел вывеску “Мастерская традиционных ремесел народов севера. Авторская резьба по дереву”. Конечно же, окна одноэтажного, но при этом довольно высокого, здания сейчас темные. Время же близится к полуночи.
О ночевке в маленьком отеле, забронированном мной онлайн, хороших слов могу сказать мало. Спальное место на полу, футон при этом пахнет нафталином, а в небольшое окно яростный северный ветер периодически бросал горсти жесткой снежной крупы, что подсознательно ощущалось как попытка вторжения в номер. Кроме того, тут недавно морили тараканов, судя по стойкому аромату инсектицидов. Не самая лучшая ночевка в моей жизни. Даже в храме Каннон, в самых аскетичных условиях, спалось намного приятнее.
Еще и Хидео-сан в мои сновидения вмешался, показав больше будней начальника полиции Эсаши. Главным образом, самая обычная рутинная полицейская работа. Например, он расследовал похищение свиньи из хлева, пресек несколько драк, успешно отыскал детей, заблудившихся в лесу. Но было и приключение более серьезное – поймал китайского шпиона, выдающего себя за “честного” контрабандиста. Проще говоря, Инуки Рё, как его тогда звали, был на хорошем счету и вызывал неподдельную гордость у своей временной супруги, довольно симпатичной женщины по имени Ренка. И для чего мне это было видеть? Чтобы убедиться, что мой наставник поступил как последний негодяй с еще одной семьей?
Утром вышел поблуждать немного по окрестностям в поисках приличного завтрака. Тело слегка ломило, а запах химикатов как будто бы впитался и потому пройтись по морозу, не так уж меня и беспокоящему, спасибо лисьему огню, счел за благо.
Шел, никого не трогал, мечтал о горячем чае и жареном тофу, как я услышал “Эй, толстяк! Лови подарочек!”, выкрикнутое звонким подростковым голосом и что-то толкнуло меня в сзади плечо. Слишком слабо, чтобы было больно, но как-то неприятно, когда тебя используют в качестве мишени. У меня это еще с той поры, когда самураи стреляли в… в юного Макото из луков. Не в меня.
Еще парочка снежков без перерыва ударила мне в спину. Послышался довольных хохот хулиганов. Человек пять, лет по двенадцать-тринадцать им, как минимум одна девчонка в компании. Или лучше сказать в банде?
– Эй, а чего вы такие мазилы? – повысил я голос, добавив издевки. – Моя младшая сестра уже пару раз бы в голову попала, – справедливости ради, они наверняка в затылок мне и не целились. Слишком нехорошей становилась в этом случае забава.
Быстрый шаг в сторону и все новые снежные снаряды пролетают мимо.
– Говорю же, растяпы! У нас в Яманаси младшеклассники и то лучше в снежки играют! – еще шаг в сторону, на этот раз противоположную и один из подростков явно пострадал от дружественного огня, судя по звуку удара и возмущенно возгласу.
– Дядь, так нечестно, ты уворачиваешься! – воскликнул кто-то из них. Я крутанулся на одной ноге и повернулся к хулиганам лицом. Все верно оценил. Пятеро ребятишек в ярких пуховиках. Самая хрупкая фигурка – девичья, так как из-под куртки торчат оголенные ноги, в одних лишь тонких колготках. Судя по тому, что юбки из-под верхней одежды не видно, она настолько короткая, что Тике я бы такую носить запретил. Отморозит же себе всё, глупышка.
– Ну, давайте по-честному, я тоже буду бросать, – зачерпнул из ближайшего сугроба снег, неприятно обжегший голые ладони и слепил громадный снежок. Руки у меня крупные, не чета детским. Замахом показал, что буду целиться в ближайшего. Он дернулся, чтобы уйти с линии атаки, поскользнулся, врезался в своего товарища, образовалась куча мала.
– Враг уничтожен без единого ответного выстрела, – усмехнулся я и выбросил свой снаряд на обочину тротуара. Маленькие демонята, конечно, так и нарываются на порку, но воспитывать – их дело родителей. А мне неприятности с полицией, что обязательно встанет на сторону местных жителей, а не чужака, ни к чему.
– Что, уже всё? – разочарованно пробурчал единственный мальчишка, устоявший на ногах.
– Ага. Ребят, вы местные, какое кафе тут открывается пораньше? И когда мастерская резьбы по дереву начинает работать?
– Дядь, тебе что Саркума-сенсей нужен? – едва ли не хором ахнули ребята. – Простите нас за снежки! – все, кто стоял на ногах, поклонились.
– Мне нужен человек по этому адресу, – продиктовал по памяти данные с ярлыка на конверте. – Карты из интернета говорят, что это мастерская ремесел народов севера.
– Саркума-сенсей это, точно, – подтвердила девчонка, из-под вязаной шапки у нее выбилась рыжая прядь, но цвет ненатуральный, скорее всего, краска. – Он страшный. Дядь, не ходи лучше к нему.
Говоря “сенсей”, ребята наверняка имеют в виду не наставника, а человека, достигшего вершин профессионального мастерства.
– Вас не испугался и его не боюсь. Так где здесь вкусно кормят?
По пути к популярному у молодежи кафе новые знакомые запугивали меня страшилками о деревянных демонах Саркумы Камуи. Дескать, его поделки живые. Пройдешь несколько раз мимо скульптуры и начинаешь замечать, что та изменила позу или выражение морды. Не лица потому, что людей хозяин “мастерской традиционной резьбы” никогда не делает.
Еда в небольшом кафе, найденном по совету подростков, оказалась средней. Второй раз я бы сюда не пришел. Еще и только кофе вместо чая подавали. Я обычно не имею к этому напитку претензий, но мы же японцы, наша традиция именно чайная, а его даже в меню нет. Неправильно это.
Набравшись вопреки всему сил и дав о себе знать всем, кому не все равно, к десяти утра вошел в теперь уже незапертую дверь “Мастерской традиционных ремесел”, оказавшись в подобии выставочного зала деревянных скульптур.
Мастер собирал пни, коряги, стволы деревьев и высвобождал скрытые в них формы. Силуэты людей, животных и, по всей видимости, персонажей северного фольклора. Айнских ёкаев. Результаты труда резчика я с чистой совестью готов назвать искусством. Очень талантливо. Но при этом жутковато. Все деревянные фигуры смотрят на наблюдателя недобро, с нескрываемой агрессией и готовностью напасть прямо сейчас. Поворачиваться к ним спиной откровенно не хочется. А ну как вот этот камышовый кот, вырезанный из пня, прыгнет мне на загривок, едва я прекращу за ним следить? Или гадюка, сделанная из толстой ветки, вцепится мне в ногу? В этом случае для противоядия мне потребуется… какая глупость. Деревянные палки не кусаются. Но интуиция как будто с ума сошла и советовала остререгаться буквально каждого экспоната.
– Ищете, чем украсить свой дом? – вышедшего из глубины большого, но кажущегося тесным из-за обилия работ, помещения мужчину не так и сложно было бы принять за еще одну деревянную статую, вырезанную из цельного дуба. Телосложение сумоиста, не такого, как я, а настоящего, годящегося в йокодзуны, могучего, словно локомотив и неудержимого, как проходческий комбайн. Окладистая черная борода, какую у нормального японца ожидать не стоит – наша нация не очень славится растительностью на лице. Мощные надбровные дуги. Густые черные же волосы, собранные в пучок на затылке. Лицо с несколько крупными, гротескными, чертами. Если бы я вдруг захотел его обидеть, то назвал бы гориллой или даже Кинг-Конгом, но любое потенциальное желание ссориться внешность мужчины отбивала заблаговременно. Одежда – простое рабочее кимоно. Не по погоде. Но складывается впечатление, что тело его покрыто густой шерстью, какая не пропустит внутрь холод.