От суммы, которую показывало приложение для вызова такси, было несложно заполучить инфаркт, но я героически закрыл на нее глаза. Хорошо, что это только в одну сторону, а в обратном направлении уже поедем на машине Акиры. Переночует у своей дочери или даже поживет вместе с Амацу-сан в недавно арендованном апато, в зависимости от того, как пойдет конфликт с гайдзинами.
Оплаченные деньги того стоили — водитель домчал нас до парковки возле музея Минами за рекордный час с небольшим, превысив немного скорость. Я ему за это мог бы снизить оценку в приложении, но, конечно же, нет. Поставил ему пять звезд и позже напишу приятный отзыв. Опытные таксисты — они в чем-то напоминают кицунэ. Видят своих пассажиров насквозь и понимают, кто спешит, а кто не прочь насладиться медитативной поездкой.
— Господин, а вы точно со временем угадали? Сейчас как-то уже темно и музей, кажется, уже не работает? — уточнил таксист.
— Всё хорошо, водитель-сан, у нас здесь назначена встреча, — успокоил я его и помог наставнице выйти из машины, отыгрывая заботу о «немощной» старушке.
Основания для опасений у шофера имелись. Парковка перед музеем национального парка Минами почти пуста. Наружное освещение довольно-таки скупое, направлено только на само здание, в котором хорошо, если ночной сторож есть, но вполне вероятно, что и его нет. Япония — безопасная страна, а ценность экспонатов сомнительная. Может, вообще их самому сжечь? Перед внутренним взором встало воспоминание — ужасное, прямо-таки кощунственное, чучело лисы из экспозиции. Конечно же, это никакая не кицунэ, а обычное животное, но все равно толику сопереживания во мне вызывает.
Таксист не стал навязываться и уехал. Между прочим, увеличенный тариф пришлось заплатить для поездки сюда, так как пассажиров обратно в Кофу он здесь не отыщет. Мы же с наставницей осмотрелись.
Конечно, же девушки поблизости нет и не имей я геолокацию, ведущую куда-то в безликую точку на карте, искать ее по всему огромному национальному парку без волшебного компаса, указывающего в сторону кицунэ, бессмысленно. А и будь у нас такой — он покажет с наибольшей вероятностью на меня или мою наставницу, если не настроен персонально на Акиру.
Самой рыжей красавицы нет, а вот машина ее, которую я хорошо запомнил на парковке.
Внимание мое сразу привлек безликий белый фургон, припаркованный на стоянке. В американских фильмах в таких передвигаются съемочные группы или полиция, ведущая слежку. Логотипа национального парка на машине нет, и запах… не наш, нетипичный для Японии. Такой жженый уксус… ох… я его узнал. Не по своему опыту, а из воспоминаний предшественника, которому довелось побывать в самых разных притонах на своем веку. Опиум.
Ноздри Амацу-сенсей пару раз напоказ дернулись. Дала понять, что тоже учуяла. И попросту брезгливым выражением лица показала, что об этом думает. И разве она не права? Наркотики отвратительны, они отбирают самое главное качество, что есть у человека — его разум.
— Сенсей, пойдем, Акира важнее, чем гайдзинские наркоманы, — пересилил я любопытство, диктующее немедленно залезть в чужую машину и разобраться в ситуации. Интуиция утверждает, что фургон связан с той самой американской экспедицией, преследующей кицунэ, но помочь отыскать внучку наставницы надежнее, чем имеющаяся геометка, не сможет.
— Могло ли вдыхание опиумного дыма как-то повлиять на механизм превращения? — хлопнул я себя по лбу, уже находясь на границе света и тени. В нескольких шагах от места, где сразу за густыми кустами возможно изменить облик, не опасаясь случайных глаз, которых тут, впрочем, и нет.
— Всё верно мыслишь, Малыш, только это не опиум, это Хуэянь, Лисья Луна. Средство из Тибета, позволяющее выявлять хули-цзинь, принявших человеческий облик, заставляющее стать лисой и дурманящее разум. И эта Маэ как-то попадалась на дым Лисьей Луны. Сейчас она стара и не поддастся, а вот Акира — молодая дурёха.
Хули-цзинь — китайское название кицунэ. Суть наверняка одна и та же.
— А я?
— Помнишь, что у тебя в кармане? Поможет.
Маршрут до места я изучил еще в машине. Рядовые горные тропы, средней сложности, если туристическим языком. Часа на четыре прогулки после фуникулера, если передвигаться обычным способом. Гораздо быстрее, если бежать. Совсем быстро, если нестись со скоростью спешащей лисы и не замедляться, черпая силы из мистического источника. Скорее всего, Акира была вынуждена заложить петлю, чтобы вернуться поближе к цивилизации. Туда, где телефон ловит сеть.
Шаг в кусты и мир изменился. Это я избавился от оков человеческой плоти и облачился в меховое оранжевое пальто. Вселенная раскрасилась запахами и звуками, недоступными ранее людскому восприятию. Совсем близко почувствовал и вторую лису. Обычную, размерами с меня, а не огромного зверя, подобного тигру. Четко осознал: вторая ипостась — она очень гибкая, и опытной девятихвостой не составляет труда стать маленькой и не столь значительной, когда нужно сохранить незаметность. Иначе как ей кур воровать? С цветом шерсти, правда, вышла накладка — такая же белая, как и волосы наставницы. Хорошая маскировка для зимнего времени! Лучше, чем у меня.
«Любуешься, Малыш?» — насмешливо сказал ее взгляд.
Лисицы, между прочим, дальтоники и зрение у них дихроматическое, должны видеть все сплошь в оттенках синего и зеленого. Но, к счастью, не в моем случае. Впервые мысленно зафиксировал данный момент там, в лесу, при первой встрече с Кагами, когда отметил розовый цвет ее зимней куртки. Обычный лис увидел бы ее грязно-желтой, либо сероватой. Не уверен, как именно, но при желании смогу изобразить при помощи фильтров в любом нормальном графическом редакторе.
Далее же была… пытка. Бежать в гору — то еще мучение. И пусть сейчас я был намного легче и выносливей, чем упитанный бухгалтер Ниида Макото, всё равно ноги… лапы… мышцы мои накапливали усталость, а вот взявшаяся торить мне дорогу Амацу-но-Маэ устали не знала — переставляла лапы, как заведенная. Старался ступать за ней след в след, так, чтобы случайный следопыт не понял, сколько лисичек здесь прошло. Зачем? А почему бы и не сделать, раз я могу? Запутать, обхитрить, я же обманщик.
Сколько длился этот подъем? Кажется, куда меньше, чем потребовалось бы вагончику фуникулера. Как будто бы есть какие-то лисьи тропы, разрывы в пространстве, помогающие сокращать расстояние. Не прошел ли я таким же укороченным путем тогда, под дождем, когда спешил убедиться, что с сестренкой и другими детьми все в порядке? Или это больное воображение? Хидео-сан не демонстрировал ничего подобного. Но он в принципе старался оставаться человеком, в чем я с ним полностью солидарен.
Угнаться за белой лисой — ничуть не проще, чем Алисе из гайдзинской сказки за белым кроликом. Наверное, дело в том, что я пренебрегаю спортом и в целом недолюбливаю бег. Наставница же — как Соник из видеоигры. Попробуй догони.
Это что, мы только что пробежали мимо «Хижины ведьмы»? Знакомый запах. Даже два. Во-первых — Акира. Здесь много Акиры. Это аромат трав и пряностей, нотки цветущей сакуры и дикого апельсина. Я знаю, она добавляет его сушеную цедру в свой шампунь, что и делает волосы настолько сияющими. Неудивительно, это же ее магазин. Отсюда женщина, по всей видимости, и была вынуждена бежать, когда к ней явились гости.
И здесь же чужой след, пахнущий опиумом, то есть хуэянь. Никаких признаков потери контроля над собой, никакой дурноты я не ощутил. Хотя аромат очень густой, самый сильный тут, забивающий присутствие Акиры. Возле входа сильно натоптано, но внутри никого нет и дверь заперта. Не сломана. Следы — явно мужские ботинки. Три — большого размера, двадцать седьмого или даже двадцать восьмого. Четвертая — поменьше, двадцать пятого.
Отчетливо заметил в одном из следов цифры 44. Нет, это не плохая примета, а всего лишь гайдзинский размер обуви. Сорок четвертый соответствует нашему двадцать седьмому. Значит, четверо мужчин. Или трое мужчин и женщина, хотя двадцать пятый все же великоват для женской ножки.
Повторять все петли, которые закладывала Акира, убегая от преследователей — пустая потеря драгоценного времени. Встретились взглядами с наставницей и в молчаливом лисьем диалоге согласились с этим, а еще с тем, что раз я лучше знаю местность, то есть провел тут целую неделю волонтером, то мне и вести.
Так и получилось. В голове как будто бы радар отрисовался, как в видеоигре. Я знал, где мы и куда идем, помнил, как изучал карты местности в поисках клада и понимал, как пройти напрямик, а не за ниточкой запаха, оставленной кицунэ и гайдзинами. Не знаю, как долго продолжалось преследование. В голове ворочалась надежда на то, что Ёрико придумает убедительную ложь для Мияби, а также чувство вины за то, что обман вообще понадобился. Надо будет все рассказать Цуцуи. Не абсолютно всё, но хотя бы про то, что я несколько необычный человек. Если она этого не поймет… поймет! Моя невеста особенная, независимо от того, что мистических сил у нее нет.
Закончился забег на площадке для кемпинга, одной из нескольких, оборудованных ретранслятором для мобильной связи. Пара палаток, костер, аромат пищи, смешавшейся с опостылевшей опиумно-уксусной вонью, усилившейся до максимума. В зоне барбекю у них жарятся свиные колбаски, какие захотелось немедленно стащить. Инстинкт!
Возле костра расселись четверо. Мужчины. Трое очень крупных и четвертый, невысокий по меркам остальных, и полный, почти как я. Самый габаритный — темнокожий, настоящий огр, с бугристой головой неправильной, слегка ассиметричной формы. Еще один здоровяк — азиат, но вполне подтянутый. Третий — обычный белый гайдзин. Вот она, политика расового разнообразия! Лица полного коротышки не видно, он кутается в капюшон и, кажется, мерзнет.
Подкрасться к ним и послушать, о чем говорят, было несложно… И что это там пищит?
— Hey, Hank, your damn kitsune detector is beeping again. If it keeps us from sleeping, I’ll shove it up to your ass! (Эй, Хэнк, твой чертов детектор кицунэ снова пищит. Если он будет мешать нам спать, я запихаю его тебе в задницу!) — эмоционально воскликнул один из крупных мужчин. Тот, что азиат.