— А еще прикинь, кто к нам в школу работать устроился? Нипочем не догадаешься!
— Минами Акеми, — спокойно изрёк я, следя за дорогой. Очевидно же, что другим моим знакомым в Сэйран взяться неоткуда.
— Ты! Ты знал! И не предупредил! Офигеть, конечно, как она на сестренку Ёрико похожа, только не весёлая и мангу не рисует. Я бы даже сказала, что чутка грустная. Серьёзная вся такая, с покерфейсом. Я к ней на медосмотр ходила. Она теперь школьная медсестра. Не знаешь, чё она с дипломом медика в поварихах делала? Пряталась от якудза? Логично же! Она, как и я, стала свидетелем преступления и затаилась в глуши. А тут ты с телевидением, копами и минамигоном. Вот она и вынуждена прятаться в другом месте, на виду!
— Или в Йокогаме зарплата намного больше, чем в парке, а там Минами-сан работала, чтобы быть поближе к семейному бизнесу, магазинчику ведьмы…
— Ну вот. Такую версию обгадил! — Тика украдкой показала мне язык, думая, что я гляжу на дорогу, а не на нее. — Мы уже расследование делать собирались и статью писать. Я же в кружок журналистики записалась! Со мной Камицуки, Хошино и еще пару ребят, но про них тебе неинтересно будет. Мы раскроем все тайны этой школы. Минами-сан трогать не будем, пусть не переживает. Не хочу, чтобы бандиты ее нашли.
— Никакого шантажа, — напомнил я. — Ты же обещала.
— Не-не, только честная журналистика! С соблюдением этики и всякой такой мутотени. Хочешь, на мизинчиках поклянусь? — лукавит, но не очень сильно. Видно, что ей на самом деле интересна выбранная профессия и потому постарается. А если не получится, то вся надежда на Акиру.
Полтора часа обратной дороги пролетели совершенно незаметно. Щебетание сестренки на тему школы отлично убивало время. Я узнал, что она предельно довольна материальной базой, а вот школьные правила находит «тупыми и замороченными». Узнал, что ее подруга Тайга попала в дом Аматэрасу, но они в одном классе — Си. Почему не Эй и не Би? Цитируя сестренку: «да потому, что там только для блатных, детей особенно важных придурков, всяких Тайра и Фудзивара, но на поступление в универ эти понты никак не влияют и потому можно не париться».
По возвращению в Кофу сестренка как-то непринужденно влилась в предсвадебную суету. Как раз приехали мои родители. Папа сообщил, что его двоюродный брат с женой и сыном из Нагано прибыл. Я его и видел-то всего пару раз, когда был подростком, и пригласить бы забыл, наверное, если бы Цуцуи не решила, что нужно больше гостей со стороны жениха.
Мой двоюродный дядя Такеши на три года младше отца, у него собственный магазинчик при заправке. Его сын Юджи — примерно мой ровесник, единственное воспоминание о нем — мы вместе играли на приставке, в двенадцатилетнем возрасте. Сейчас же он… понятия не имею, чем занимается.
Наверное, это плохо — так терять контакт с другой ветвью семьи, но вина обоюдная. Те, другие Ниида, нами тоже не очень интересовались. Хотя, если задуматься, они тоже потомки одного хитрого лиса и могли унаследовать какие-то черты. По крайней мере, внешние. Юджи-кун, если меня не подводит память, был почти на голову ниже моего роста и в два раза легче, будучи ровесником.
Остановились папины родственники в отеле. У нас же дома мама и папа комнату для доспехов заняли. Кагами очень органично стала частью общего женского переплоха, в то время как мы с отцом просто сидели и смотрели телевизор. Я в который раз историю про пожар пересказывал. Сохранить ее в тайне было бы невозможно. Поэтому папе ее преподнесли, несколько срезав углы и начав с демонстрации живого и здорового меня по видеосвязи. Инфаркта не случилось — значит, всё правильно сделали. Но сейчас родитель при личной встрече требовал подробностей. Пришлось их рассказать, опять же, преуменьшая кажущуюся опасность до реальной.
— Сын, я по-настоящему горжусь тобой, — папа малость всплакнул, но сразу повеселел. Приятно, что между нами будет на одну недомолвку меньше. — Кента-сан мне обзавидовался, когда узнал, какой ты у меня герой. И важничать стал поменьше. Он-то считал, что только полицейские людей спасают.
Ночью я спал в кровати один. Моя невеста предпочла переночевать в доме матери, дабы уже потом официально ко мне переехать. Подсознание, каковое я уже перестал называть темным попутчиком, как будто ждало этого момента, чтобы показать нарезку счастливых, но коротких, браков Хидео-сана. Наверное, это была полезная информация. На лицах обманутых мошенником женщин я старался не фокусироваться, а вот детали церемоний в голове откладывались. Пройдя через ритуалы несколько десятков раз, я теперь точно нигде не ошибусь и Мияби не опозорю, отпив не то число глотков сакэ, например.
Распорядок следующего дня был расписан мудрыми женщинами едва ли не поминутно и я, как дисциплинированный исполнитель, его придерживался.
07:00 — подъем, душ и умывание. Несмотря на сомнительные сны, выспался я отменно и чувствовал себя максимально бодрым. Или это адреналин? Все-таки ответственное событие.
07:30 — невеста и подружки начинают наряжаться и наносят торжественный макияж. Мияби надела кипенно-белое свадебное кимоно с капюшоном ватабоши, частично скрывающим лицо. Остальные красавицы нарядились в спокойные пастельные тона. Единственное яркое пятно — ослепительно-рыжие волосы Ёрико, подобные солнцу. Что поделать, это ее натуральный цвет. Позже женщины сменят эти одежды на более современные.
Мужчины тоже оделись в праздничное и больше двух часов смиренно ждали, когда их прекрасные половины закончат, погрузившись в свои мысли и свои смартфоны. Мне регламентом полагалось черное шелковое кимоно с пятью вышитыми семейными гербами. Камон Ниида — белая хризантема с девятью золотыми лепестками, совсем не похожая на императорскую.
09:45 — выезд в святилище. За гостями приехал арендованный микроавтобус, за мной и уже почти не Цуцуи — премиальный автомобиль Тойота Сенчури. Черный, блестящий, как будто бы кричащий о богатстве и достатке. Надеюсь, Марк-сан не станет ревновать к другому средству передвижения. У нас с этой Тойотой всё на одну поездку, а с его величеством долговременные стабильные отношения.
10:00 — прибытие в гостевой зал при храме. Нас встретил старший каннуси — священнослужитель — и проводил в комнату для ожидания. Гости, каковых набралось под сорок человек, перезнакомились между собой, обменялись визитками. Родственники, друзья, коллеги.
Особое внимание я обратил на двух старушек — высокую Амацу-сенсей и крошечную Томо-сан. Две девятихвостых лисы, возможно, что последних в нашем бренном мире.
Цуцуи Субару выглядит хорошо и почти не хромает. Его новая супруга сияет от счастья из-за того, что она на официальном мероприятии рядом с любимым мужчиной. На Хану-сан Аюми-тян украдкой бросала взгляды победительницы. По мне, так очень сомнительное соревнование она выиграла, но пусть будет счастлива, я не возражаю. Цуцуи Хана и бывшего мужа, и его новую любовь демонстративно игнорировала.
Прошло скромное и короткое общее чаепитие. Не полноценная чайная церемония, а буквально несколько глотков чая и одна печенька на каждого гостя. Печенье в храме мне не понравилось. Слишком сухое и невкусное. Но это ведь не для удовольствия, а часть ритуала. Ну или храм экономит на сладостях — все равно никто претензий не предъявит.
10:20 — шествие по белой гальке под живую музыку. Мы прошли по красиво выложенной дорожке под звуки флейт и бубна, играющих традиционные мелодии. Считается, что хруст камушков под нашей обувью отпугивает темные силы.
10:30–11:00 — главная часть церемонии центральном зале храма Такэда. Сперва старший священнослужитель прочитал молитву, какую можно описать, как просьбу к богам зарегистрировать наш брак в небесной канцелярии, а лично к Такэде Сингэну — даровать нам «победу во всех делах».
Далее, возможно, самая общеизвестная часть брачного ритуала — церемония сан-сан-кудо, трех глотков и трех чаш. Мы с невестой поочередно отпили по три глотка сакэ из ритуальных чашек. Глотки совсем крошечные, скорее губы смочили. Напиток теплый, подогрет до двадцати градусов. Трактований числа три несколько: это и «за жениха, за невесту, за их семью», и изгнание трех пороков — ненависти, страсти, невежества. И девять, как счастливое число, предвещающее удачу.
Следующий этап — клятвы. В гайдзинских голливудских фильмах это пространные обещания, какие жених и невеста выдумывают сами. У нас в стране Ямато ценят порядок и клятвы написаны заранее. В них мы, Ниида Макото и Цуцуи Мияби, четвертого числа четвертого месяца седьмого года эпохи Рэйва формально уведомляем богов, что заключаем этот союз, обещаем любить и уважать друг друга, построив по итогу крепкую семью. А также просим благословения. И никакой отсебятины.
Затем мы вместе с родителями, то есть моим папой и Ханой-сан, возложили к алтарю ветви священного дерева сакэки с привязанными к ним бумажными печатями. В такой вот форме мы выражаем благодарность богам за то, что фиксируют брак. По-хорошему, стоило участвовать всем родителям, но мама мне официально никто. А располагать Хану-сан и Субару-сана на расстоянии вытянутой руки друг от друга — некоторый риск. Ограничились обязательным минимумом.
Служители храма поднесли абсолютно всем гостям, включая несовершеннолетних, сакэ в крошечных пиалах. У детей, конечно же, безалкогольный вариант. Закон есть закон и главное в ритуале не алкогольный градус, а чтобы все присутствующие выпили синхронно.
И, наконец-то, обмен кольцами. То, что в современности стало неотъемлемой частью брака, на самом деле начали практиковать в Японии только в эпоху реставрации Мэйдзи, небольшое распространение получило в начале двадцатого века, а по-настоящему массовым стало лишь в шестидесятых. Я это специально гуглил, удивившись тому факту, что Хидео-сан обручальное кольцо никогда не носил, несмотря на огромный гарем из множества женщин.
Конец церемонии — удар в барабан, ставящий точку под ритуалом. Звонкий и громкий, буквально оглушивший на несколько минут мои чувствительные уши.