В карманы наглеца незаметно для всех окружающих отправились компрометирующие ключ-карты, включая карточку айти-директора. Совсем не факт, что у этого щеголя будут из-за них проблемы, кем бы он ни был. Но если будут, то мне его ни капли не жалко. Заслужил своим отвратительным поведением.
– Ты вообще знаешь, кто я такой? – вспыхнул парень. – Да я скажу отцу и завтра вас обоих уволят – и тебя и подстилку твою.
А вот с помощью этих своих слов он меня действительно взбесил. Особенно разозлил тот факт, что Мияби-тян резко побледнела. Это ее первая серьезная работа, насколько я успел узнать девушку, и увольнение, да еще по какой-нибудь надуманной нехорошей статье имеет все шансы сломать ей будущую карьеру.
– Зачем вы оскорбляете своего отца, молодой господин?
– Что? Как это я его оскорбляю?
– Предположением, что ваш достойный отец способен уволить двух людей без веской на то причины.
– Ты меня оскорбил. Это причина!
– Пойдем, Цуцуи, не нужно слушать угрозы глупцов. Никто тебя уволить не посмеет, – попытался я успокоить девушку, и, взяв ее под локоть, провел через турникеты. Никакой уверенности в этом я не испытывал. Но если молодой дурак все-таки посмеет навредить той, что находится под моей защитой, ему не поздоровится.
Какие-то не мои мысли прямо! Но при этом ощущаю их очень правильными. Нельзя никому позволять вытирать о себя ноги, сколько бы нулей у его семьи на банковском счету не имелось. Будут забываться, так и вообще всего один ноль останется. Да заткнись ты, Хидео-сан!
Довел Мияби, все еще испуганно вздрагивающую от каждого постороннего звука, прямо до ее рабочего места, еще несколько раз заверив, что больших неприятностей у нее не будет. Если на кого-то зуб у мажора и возник, то на меня. А мне он на один укус. Так ей и сказал. Вроде бы получилось успокоить бедняжку. Не заслужила она подобных стрессов. Как ей дарить свет и тепло соискателям, которым показывает здание компании, если сама вся в расстроенных чувствах?
Кроме того Цуцуи мне рассказала что это за юнец такой, и откуда он взялся.
– Этот молодой человек вчера был на экскурсии. Очень навязчиво себя вел, несмешно шутил все время, – собеседница шмыгнула носом и чуть не расплакалась. Если выйдет, что негодяй все же довел ее до слез, ему не поздоровится. – А сегодня он подкараулил меня у входа. Сказал что не отстанет, пока я не соглашусь пойти с ним в ночной клуб. А я не люблю ночные клубы, в них слишком громко и непонятно, что вообще происходит. Он ведь правда не навредит вам, Ниида-сан? Вы, конечно, чемпион и уверенный в себе человек, но он угрожал своими связями, говорил, что вся корпорация у его отца в кармане.
Чемпион! Я чуть не расхохотался от такого заявления. Про уверенного в себе еще смешнее, если вспомнить обычного меня, каким я был до трудоустройства сюда. Все-таки Хидео-сан во многом оказал на меня положительное влияние. Или это он заставляет меня так думать, чтобы я не побежал к психиатру для избавления от раздвоения личности.
– Не переживай, Мияби-сан, – еще раз успокоил я ее. – Если он попробует как-то тебя доставать, сразу звони мне. У тебя ведь есть мой номер телефона? Можешь сразу писать мне в Лайн, если так будет удобнее. И вот, съешь шоколадку. Сладкое всегда повышает настроение, а насчет фигуры тебе переживать явно не стоит.
Передал девушке, которая очень мило покраснела, свою визитку и плитку шоколада, взятую из дома себе на перекус и оставил работать. Мне и самому требовалось поспешить, чтобы не допустить опоздания, которое, по моему мнению, один из самых страшных грехов, который может совершить служащий корпорации. Внизу, в холле, куда мне пришлось спуститься чтобы пересесть в более подходящий лифт, меня ждала еще одна задержка – сотрудники службы безопасности в количестве семи человек, выстроились в шеренгу и синхронно мне поклонились. Возглавлял их Тодороки Каэда, который и подошел ко мне, чтобы объяснить причину перформанса.
– Семпай, мы все просим прощения, что никто не смог вступиться за твою девушку, пока ты сам не подошел. Нам нет оправдания. Но этот парень, у него такие связи. Мы все испугались увольнения и повели себя недостойно звания настоящих мужчин, – Тодороки-кун выглядит искренне обескураженным и говорит от всего сердца, насколько я разбираюсь в людях. А в последнее время я начал в них разбираться чересчур хорошо. Своего приятеля я в момент неприятных событий в холле, кстати, не видел.
“Мою девушку”. Хорошо звучит, жаль, что не правда. Добрая подруга, с которой можно обсудить кулинарию, однако тоже очень неплохо. С настоящими друзьями у меня полнейший недобор образовался.
– Я прощаю вас, при условии что в следующий раз и в дальнейшем никто, повторяю, никто из вас не оставит женщину, попавшую в неприятную ситуацию, независимо от того, кем она является. Клянитесь! – и откуда только эта жесткость в моем голосе взялась. Прямо армейский командир из сил самообороны, к которым я ни малейшего отношения не имею и иметь не могу.
Самому удивительно, но поклялись. Длинных текстов, конечно, не произносили. Всего-то вразнобой гаркнули “клянусь” и выполнили еще один уважительный поклон, вытянув руки по швам.
– Ваша клятва принята при свидетелях. Помните о ней. Я прощаю ваш проступок, – объявил я и направился к лифту.
– Семпай, пока этот приставал к Мияби-тян, я бегал к твоему отделу, надеялся застать тебя на месте, – рассказал Каэда-кун, проводив меня до раздвижных дверей подъемника. Вот сейчас понятно стало.
– Спасибо. Но надо было позвонить. У тебя, что нет моего номера?
Удивительно, и у него не было. Пришлось и Тодороки выдать визитку, взяв с него обещание чуть что писать в Лайн.
Из-за всех задержек едва-едва успел, всего за три минуты до официального начала рабочего дня на своем месте оказался. Обычно в это время я уже вовсю работаю. Поскорее вставил ключ-карту в приемник, чтобы войти в систему и в ее недрах зафиксировалось “Ниида Макото на месте”.
В офисе отдела меня ждал сюрприз. Не уверен насчет того, как к нему стоит отнестись. Жалюзи, отделяющие кабинет начальника отдела от простых сотрудников оказались подняты и через стеклянную перегородку я смог разглядеть, что наш начальник на месте. Тамура-сан – героический человек, раз едва-едва выбравшись из реанимации, сразу поспешил на работу. Достойная уважения тяга к труду.
Порадовавшись тому, сколько у главы отдела еще осталось сил, приступил к работе. На столе у меня уже лежала папка со списком того, какие отчеты необходимо срочно подготовить и сами себя они не соберут. По крайней мере до того момента, как я не доберусь до айтишников со своими предложениями по оптимизации процесса работы с системой. Несколько скриптов, выдающих компьютеру задание по расписанию, могли бы заменить собой половину моих ежедневных действий. Большие боссы просто приходили бы на работу утром, а в почтовых ящиках их уже поджидала бы аналитика в привычной для них форме. Плохо разве? Не для того наша страна становилась технологическим лидером, чтобы продолжал процветать ручной труд.
Едва успел выполнить полученные задания, как ко мне подошел Камуи-кун.
– Ниида-сан, там тебя Тамура-сама вызывает, – передал мне молодой коллега. – Ты только не удивляйся его голосу, он потому меня и послал, что опасается, будто по телефону его узнавать перестанут. И как в дверь постучишь, сразу заходи, не дожидаясь приглашения.
Всю мудрость совета Камуи я понял, когда уселся на стуле перед столом шефа и тот заговорил. У него как будто тэнгу голос украл! Осталось только тихое сипение, в котором непросто различить слова. Хорошо, что слух у меня превосходный, можно сказать, музыкальный, потому общую суть краткой речи начальства я уловил.
– Ты молодец, Ниида-сан, – выдавил сквозь раненое горло главный в отделе. – Та женщина намекнула на то, что тебя стоит сделать моим заместителем. Работай также хорошо и обязательно им станешь.
– У меня нет амбиций на получение повышения, Тамура-сан. Спасибо за похвалу, – я поклонился боссу. Получать положительную оценку своих трудов всегда приятно. Пожалуй, почти также приятно, как вкусно пообедать.
Допрашивать шефа по поводу того, какую женщину он имеет в виду я не стал. Понятно, что ту, в красном. Лучше мне от нее подальше держаться, чтобы не заработать новые неприятности, кем бы она не была. Вместо этого я положил ему на стол папку с вариантами перепланировки опен-спейса, предусмотрительно распечатанными мной заранее.
– Тамура-сан, вероятно, в вашей болезни есть моя косвенная вина. Вы постоянно находились поблизости от меня при работе над отчетом, а я не догадался предупредить вас о кондиционере, который обычно дует мне в шею. Вот, я подготовил свои предложения по тому, как убрать эту опасность для здоровья сотрудников. Тут два варианта того, как переставить столы. Какой из них более оптимален, я не смог выбрать, оставляю решение за вами.
И ушел, оставив начальство выбирать. Предложи я ему всего один план, выбор получился бы иным – принимать предложение или нет. А тут одобрит тот вариант, который ему больше понравится и получится, что решение о перестановке пришло сверху, от Тамуры-сана, а я так, немного помог оформить начальнику его мысли.
Пообщавшись с руководителем, я отправился в туалет. К той самой кабинке под решеткой вентиляции. Пришло время оценить мой сегодняшний улов. Столь тесное утреннее знакомство с молодчиком привело к тому, что к моим рукам, управляемым Хидео-саном прилипли его бумажник и телефон. Последний я выключил, еще пока провожал Мияби до ее рабочего места. Насколько я себе представляю, выключенный аппарат уже никак не отследить. Но на всякий случай перед тем, как убрать его в тайник, устроил экранирование, плотно завернув в три слоя металлической фольги, которую я взял из упаковки купленных в вендинговом автомате шоколадок взамен той плитки, подаренной Мияби. Теперь точно по сигналу не найдут.
И почему мне в данный момент ни капли не стыдно? Мистер Хайд настолько тесно слился с моей душой? Или дело в том, насколько отвратительно вел себя богатый парень по отношению к Мияби, которая мне, что уж тут скрывать, откровенно нравится. Если вдруг отпущу самоконтроль, то и влюбиться могу. Но такого я себе позволять не намерен. Разбитое сердце, наложившееся на деструктивное поведение Хидео-сана приведет к совсем уж печальным последствиям.