ы в целости и сохранности.
Командование придаёт этой операции ключевой характер — на материке северяне, в принципе, могут перебросить подкрепления из западной части страны, и тогда наше наступление может существенно замедлиться. Но наличие крупного плацдарма у берегов Рардена в корне меняет ситуацию — в самом узком месте расстояние между островом и материком не превышает пяти километров, поэтому наши инженерные подразделения без особых проблем смогут навести понтонный мост и обеспечить переброску войск с Монерона. Далее следует накопление войск на материковом плацдарме и удар по позициям северян с тыла. Задача — рассечь фронт противника, окружить и прижать восточную группировку войск к морю, где их можно добить с моря и воздуха. Это планируется осуществить к августу.
К октябрю мы планируем, что на материке наши армии окончательно уничтожат восточную группировку северян и выйдут на линию Хоринск — Золотая Гора — Тором. Здесь мы формируем систему мощных укреплённых линий и ждём результатов из западной части материка. В случае успеха ларистанских войск мы планируем экспансию на север, в случае неудачи — останавливаемся на этой линии и проводим десантную операцию на Дальнегорском полуострове.
В любом случае мы не намерены продолжать эту войну дольше двух лет — у нас не так много ресурсов, поэтому мы должны разгромить врага в предельно краткие сроки.
У меня всё, досточтимые.
— Вам всё понятно? — спросил в воцарившейся тишине Император. — В таком случае вы свободны, и да пребудет с нами милость Вечного Неба!
— Да пребудет! — в ответ рявкнули генералы и адмиралы.
«Вечное Небо! Помоги нам на этом нелёгком пути!»
— Генерал, а если без всякой пропаганды — как вы оцениваете наши и вражеские войска?
Император отпустил всех военачальников после совещания, задержав только лишь генерала Имагаву. Они вдвоём покинули Военный зал и вышли на свежий воздух, побеседовать и полюбоваться традиционным ниаронским каменным садом.
— Ваше величие, как начальник Генштаба я не могу быть под воздействием пропаганды, — тень улыбки коснулась морщинистого лица старого воина. — Мы всегда должны оценивать только реальное состояние дел.
— И каково же оно? — спросил молодой правитель.
Имагава перестал улыбаться.
— Рарден очень силён, ваше величие. Если бы не помощь ларистанцев, я бы вообще не рекомендовал начинать сухопутную операцию. На земле северяне всегда были традиционно сильны — наши войска не привыкли действовать на столь больших территориях. Если проводить аналогию, то Рарден — это тигр, а Ниарон — акула. На море мы сильнее — это факт, но вот на суше… Там мы минимум равны.
— А максимум?
— Максимум… Если Рарден сможет перебросить ещё войска из западной части страны, а это возможно в том случае, если рарденцы отбросят войска Тёмной империи, то я не гарантирую успех всей кампании.
— Я ценю вашу честность, — величественно кивнул Иэгару. — Но сейчас вы говорите немыслимые вещи — я не могу поверить в то, что северяне смогут выдержать натиск Ларистана. Когда пять лет назад я посещал эту страну, они совершенно честно показали мне и достоинства, и недостатки своей армии. И надо сказать, достоинств я заметил гораздо больше, и возблагодарим Великое Небо, что у нас нет поводов для соперничества. Ларистан очень силён, и нам не стыдно бы и поучиться у более сильного союзника — если есть возможность избежать чужих ошибок, почему бы и не сделать этого? Они были огромной империей ещё тогда, когда наша была разделена на удельные княжества… Но, простите генерал, я прервал вас.
— Вы не прервали меня, а поделились со мной частичкой своих мудрых мыслей, — совершенно серьёзно сказал Имагава.
— Оставьте, почтенный, — тихо рассмеялся Император. — Эта лесть вам не к лицу, пускай ей блещут придворные лизоблюды, а мы, воины, продолжим разговор.
— Как пожелаете, ваше величие, — слегка поклонился генерал.
— Итак, с материковой фазой понятно — здесь мы очень сильно рискуем. Что насчёт флота?
— С флотом всё намного лучше — по числу кораблей основных классов мы значительно превосходим Великоокеанский флот Рардена, достаточно сказать, что на востоке у них нет ни одного тяжёлого авианосца. Два линкора, два тяжёлых и четыре лёгких крейсера, два лёгких авианосца, а также два десятка корветов смогут, конечно же, доставить нам немало неприятностей, но большинство кораблей мы рассчитываем уничтожить прямо на рейде Нежинска. Да и в сражении они не устоят перед нашими драконами с авианосцев.
Теперь я хочу отметить высадку десанта на Монероне.
Это, безусловно, самая успешная операция, что мы можем совершить на данный момент. Флот, расположенный на острове, невелик, береговые укрепления откровенно слабы, а гарнизон острова составляет всего лишь один легион, быть может, ещё максимум пара батальонов вспомогательных войск, силы их авиации тоже смехотворны — всего десяток драконов! Уже на первом этапе высадки мы будем иметь трёхкратное преимущество!
Но… я бы хотел обратить внимание на то, что северяне всегда славились своим умением вести партизанские действия в своих лесах. К тому же они могут собрать ополчение…
— Что сможет сделать толпа оборванцев против наших великолепно обученных войск, против нашей тяжёлой кавалерии? — презрительно бросил Император.
— Ваше величие, именно такие оборванцы, не раз поднимавшие восстания в нашей собственной Империи, громили наши великолепно обученные войска. В те разы даже тяжёлая кавалерия ничего не смогла сделать.
Иэгару помрачнел.
— Это дело прошлого — последний мятеж случился когда?.. Пятьдесят лет назад? Сто? К тому же прогресс в магии и оружейном деле позволил нашим войскам подняться на качественно новый уровень. Сервы — не проблема, нам нужен этот остров. Если они окажут сопротивление, я просто отдам приказ сжечь их жалкие селения.
Глаза Имагавы слегка сузились — все обуревавшие его сейчас эмоции поняли бы только разве что холодные гордецы-эльфы, славящиеся своей выдержкой.
— Ваше величие… Как ваш верный вассал я, безусловно, выполню подобный приказ, но сразу хочу сказать, что это противоречит Кодексу Меча…
— Наш Кодекс применим только к равным, — ледяным голосом произнёс Иэгару. — А все наши враги — уже по определению недолюди, расово неполноценные народы. Морем и землёй должны править мы, и только мы — дети Неба. Только нас, лишь только нас коснулось его божественное откровение. Мы — избраны. Избраны, чтобы править. Удел остальных — подчиняться, удел несогласных — смерть и забвение.
Взгляд холодных карих глаз молодого правителя был устремлён куда-то вдаль, а его руки крепко сжимали длинную рукоять катаны.
— Вы, генерал, можете быть согласны или не согласны с моей политикой и приказами, но выполнять их ОБЯЗАНЫ. Неповиновения я не потерплю. — Император закрыл глаза. — Меня могут проклинать и ненавидеть — мне всё равно… Но я создам для наших потомков великую страну, и ничто меня не остановит. Цель оправдывает средства, а число жертв среди чужих народов не имеет значения. Наша Империя — превыше всего.
Молодой правитель помолчал.
— Теперь вам понятно, чем я руководствуюсь, генерал? Тогда вы можете быть свободны — я вас более не задерживаю.
Имагава поклонился Императору и пошёл прочь из каменного сада, а Иэгару так и остался стоять, подобно изваянию.
…И лишь только когда генерал посчитал, что его никто не видит, Имагава с неудовольствием покачал головой.
Империя Ниарон,
Токамайский судостроительный завод,
4 апреля 1607 г. от Р. С., 14:21
— Не правда ли, красавец? Как вы считаете, ваше величие?
Главный конструктор просто-таки светился — он был невероятно счастлив, что сам, САМ Император приехал посмотреть, как продвигаются дела с его самым лучшим детищем.
— Да, почтенный, он действительно невероятно красив… Красив и смертоносен. Вы отлично поработали, и награда не заставит себя ждать.
Иэгару немного снисходительно относился к восторгу генкона, но не признать его заслуги просто не мог. Молодой правитель стоял на двадцатиметровой высоте, опираясь на поручни обзорной площадки. Глядя на стоящий на стапелях огромный корабль, Император и сам чувствовал себя приподнято.
— Ваше величие, — молитвенно сложил перед собой руки этот маленький сгорбленный старичок. — Лучшей наградой мне будет, когда этот корабль вступит в строй!
— Не беспокойтесь, — тонко улыбнулся Иэгару. — Это ведь произойдёт в самое ближайшее время, не правда ли?
— О да, да! Через неделю он будет спущен на воду, затем месяц ходовых и огневых испытаний, и…
— …и этот великолепный линкор пополнит список нашего флота, — закончил за генкона Император.
— Великолепный? — недоумённо спросил старичок. — Простите за дерзость, ваше величие, но он не-срав-не-нен! В мире теперь нет более мощного корабля! А когда в строй вступит его брат…
— А когда он вступит? — поинтересовался Император.
— Через два месяца, — с сожалением ответил генеральный. — Сказывается недостаток дерева и стали…
— Мы решим эту проблему, — бросил Иэгару и подумал: «Ещё бы — такая громада! Пятьдесят восемь тысяч тонн — даже в голове не укладывается!»
— А что с остальными кораблями?
Старичок резко помрачнел и начал нервно мять пояс простенького рабочего кимоно:
— Ваше величие… Один из кораблей достроить в ближайшее время невозможно — готов только «скелет», а второй находится лишь в тридцатипроцентной готовности…
— Та-ак… — недовольно протянул Император, сжимая кулаки, закованные в латные перчатки. — Понятно… Значит, так. В ближайшее время лишних ресурсов у нас не будет, так что с одним из кораблей придётся распрощаться. А вот второй, что готов на треть… В Генштабе одно время витала мысль перестроить его в авианосец — это возможно?
— В принципе, да, ничего сложного в этом нет — ни орудийные башни, ни даже броневой пояс ещё не ставились, по сути, это пока просто металлодеревянная коробка, — задумчиво протянул генкон, было видно, что эта идея уже захватила его мысли. — Вдобавок к братьям-линкорам ещё и сверхтяжёлый авианосец — это просто замечательно, да…