— Вот и займитесь этим, — подытожил Император. — Работа серьёзная, но важная, так что найдутся и ресурсы, и средства. Будем делать такой корабль в расчёте на перспективу, а пока… — Иэгару перевёл взгляд с генерального на корабль. — Его братья подготовят океан к встрече.
На стапелях до поры до времени дремал линкор-великан «Амаго».
Но вскоре он проснётся, и враги содрогнутся от его мощи.
Империя Ниарон, г. Уэда, Красный дворец,
4 апреля 1607 г. от Р. С., 14:21
— Итак, что вы предлагаете?
Император величественно восседал на своём огромном троне, сделанном из благородного красного дерева. Он внимательно смотрел на невысокого лысого и худощавого человека в чёрном кимоно — начальника Императорской службы разведки и контрразведки.
— Ваше величие, — мягко прошелестел голос безопасника. — Я предлагаю вам план предварительных диверсионных мероприятий на острове Монерон. Эти действия позволят нам захватить этот плацдарм с минимальными усилиями и потерями.
— Естественно, ваши убийцы-ниндзя? — снисходительно поинтересовался Император.
— И это тоже, ваше величие. Но сейчас мы решили сделать акцент на решительности и подавляющем огневом превосходстве.
— И в чём же это будет проявляться? — спросил Иэгару. — Вы пошлёте всех своих шпионов? Устроите на острове тотальную диверсионную войну?
— Нет, главную роль в этом плане играет наша доблестная авиация. Я в личном порядке уже забросил нескольких разведчиков в тыл северянам, вскоре они подготовят небольшой аэродром в лесах близ главной островной крепости. Далее на остров скрытно перебрасываются два (больше не надо) звена истинных драконов. Шансов обнаружить их передислокацию у рарденцев, в общем-то, и нет — система обнаружения воздушных и морских целей в данный момент находится на плановом ремонте, но в целях страховки полёт будет проведён ночью. Далее драконы погружаются в спячку, а в день начала войны пробуждаются. Есть все основания полагать, что в случае получения данных о возможном вторжении все наиболее боеспособные части северян будут сосредоточены в главном форте. Массированный удар с воздуха в первые же часы войны лишит Монерон наиболее боеспособных формирований и командиров. В случае успеха этой операции наш десант в дальнейшем не будет иметь никаких проблем с подавлением обороны рарденцев. Потому как её просто-напросто не будет, а разрозненные и дезорганизованные кучки регулярных войск в расчёт можно и не брать. У меня всё, ваше величие.
Иэгару задумчиво побарабанил пальцами по широкому подлокотнику трона:
— Знаете что, генерал?.. Вы не раз представляли моему взору весьма продуманные и разумные планы, но в этот раз… Ваше… предложение… является неслыханной по наглости авантюрой, но… Но это мне нравится. Натиск и неожиданность, удар в самое сердце врага — это звучит очень заманчиво… — Император выпрямился. — Я дам добро на осуществление вашей авантюры. Но знайте, что в случае провала или потери столь мощных боевых единиц вам придётся понести наказание.
— Не извольте беспокоиться, ваше величие, — хищно улыбнулся этот невзрачный на вид, но столь опасный на самом деле человек. — Операция удастся — от нас просто не ожидают ничего подобного.
«На всё воля Небес», — подумал Иэгару.
Империя Ниарон, г. Хайлар,
12 апреля 1607 г. от Р. С., 13:43
Генерал Акамацу Абэ испытывал огромное удовлетворение — скоро, совсем скоро его полк вновь будет задействован в настоящем деле. За восемь лет, прошедших со времени окончания Ихатаэньской кампании, 4-й отдельный полк тяжёлой кавалерии несколько застоялся — ему просто не находилось достойной цели. Тем не менее он оставался одной из самых элитных и боеспособных частей в Империи — здесь почитали за честь служить самые знатные отпрыски дворянских родов Ниарона.
Генерал наблюдал с невысокого холма за учениями своего полка. Конь Акамацу время от времени пофыркивал от нетерпения — видимо, молодому животному не терпелось размяться, но, увы, генерал уже давно не мог возглавить лихую кавалерийскую атаку — при его высоком чине это было просто непозволительным риском.
Теперь его уделом было наблюдать со стороны и управлять этой массой войск.
— Тридцать влево, — отдал Акамацу приказ стоящему рядом всаднику.
Маг-связист, одетый не в полный латный кавалерийский доспех, а только в кирасу и шлем, приложил руки к вискам, закрыл глаза и начал что-то тихонько бормотать.
Ещё два волшебника в это время стояли и не вмешивались — их уделом было прикрытие генерала в случае магической атаки. А от простых копий и мечей Акамацу защищала личная полусотня охраны, окружившая его. Великолепно обученные телохранители надёжно защищали своего господина со всех сторон, но сохраняли ему полный обзор.
Тем временем приказ достиг всадников, и широкий клин тяжеловооружённых воинов совершил манёвр влево, перенацеливаясь на новую группу манекенов, имитирующих вражеских пехотинцев.
Перейдя с быстрого шага на рысь, всадники сбили строй плотнее и, изготовив копья для удара, атаковали «врага». Соломенные чучела, защищённые грубыми деревянными щитами, кое-как сбитыми из досок, естественно, ничего не смогли противопоставить отборной тяжёлой коннице. Длинные четырёхметровые копья без труда пробивали или раскалывали нехитрые защитные средства «врагов», даже несмотря на то, что имели не гранёный бронебойный наконечник, а узкий ножевидный.
Как бы то ни было, новое зачарованное оружие как минимум не уступало привычным пикам, а вот раны от него должны были быть более серьёзными.
Хотя какие там раны?.. После удара тяжёлой кавалерии ими обычно не интересуются.
Как и наличием врага.
А ведь когда-то казалось, что этот род войск уйдёт в небытие, вслед за полевой артиллерией, состоящей из баллист и требушетов.
Порох.
Проклятие привычного образа ведения войны.
Он изменил всё.
Порох и технический прогресс.
…Когда появились первые пушки, применяемые для разрушения крепостных стен, то в небытие очень быстро ушли все эти тараны, осадные башни и прочие хитроумные приспособления. Затем были разработаны полевые орудия, появились первые ручные образцы — даже маги на первых порах не смогли ничего противопоставить этой силе. Все их защитные заклятия, все эти ледяные и огненные щиты оказались малоэффективны против высокоскоростных малогабаритных снарядов.
Луки и арбалеты не выдержали конкуренции с мушкетами, кольчуги и щиты не могли остановить пули и ядра, тяжёлая кавалерия с её «великолепной» подвижностью оказалась поразительно уязвима к огнестрелам…
Государства начали спешно перевооружать свои армии, развивать масштабное производство огнестрельного оружия и, как следствие, перетрясать патриархальные устои торговых, социальных и экономических отношений. Как класс начало исчезать дворянство, увеличилась роль простого населения, ставшего главным поставщиком рекрутов для армии, а в государствах начался процесс жёсткой централизации всего и вся.
Войны королей против несогласных с новой политикой феодалов, восстания крестьян, захлестнувшие целые страны, — это было воистину Смутное время, время Хаоса во всём мире…
И вот тут маги, почуявшие, что ещё немного — и их раздавит безжалостной машиной технического прогресса, наконец-то решились выйти из закрытых орденских башен.
Правители самых разных стран, погрязшие во внутренних раздорах, поняли, что только эта, доселе остававшаяся в стороне, сила может помочь им. А волшебники решили, что раз они не могут остановить эту лавину, то стоит её оседлать.
В итоге получился совершенно неожиданный результат — наладив тесный контакт с техникой, чародеи совершили невиданный прорыв в магическом искусстве. Бурное развитие математики, включая геометрию, физики и алхимии позволило взглянуть с иной стороны на саму сущность магии. И если раньше Силу считали божественным даром, то теперь стремившиеся объяснить всё и вся маги сделали вывод, что это всего лишь ещё один неизведанный вид энергии, состояние вещества, поле, волна, поток частиц — внятного объяснения не существовало до сих пор. А далее уже было «делом техники» изучать и пользоваться магией не систематизированными эмпирическими методами, а подойти к этому с научной точки зрения.
Законы, уравнения, формулы — только так теперь изучалось волшебство. Длинные заклинания-стихи благополучно ушли в прошлое — теперь заклятие стало выглядеть как набор формул. Были подведены научные основы даже под такие маразматические способы волшбы, как ритуальная, рунная и начертательная магия.
Наука и стала, как это ни парадоксально, приговором чисто технической научной революции.
Оказалось, что, например, можно изготовить гораздо более прочные доспехи, чем это считалось раньше. Открытые учёными-магами новые химические элементы позволили изготовить новые, более прочные сплавы, но это было только полдела. Теперь маги-оружейники больше не действовали наугад — они точно знали, чего добиваются, выбивая руны или накладывая чары.
Угловатые стороны рун служили своего рода ловушками для Силы, при этом направляя её нужным образом. Стоило только восхищаться неизвестным кудесником прошлого, что сделал язык рун священной тайнописью жрецов и магов. Теперь-то уже никто не пытался применить эти угловатые символы для такого примитивного занятия, как простая передача звуков, — ныне учёные знали их истинные возможности.
А оружейные чары? Теперь маги-кузнецы целенаправленно изменяли структуру металла доспехов и оружия на молекулярном уровне. Кристаллическая решётка, валентность — всё это теперь можно было изменить в разумных пределах.
Генерал, естественно, не понимал большей части «вумных» слов высокоученых магов, да и не пытался этого сделать. Для него слова «усиленная кристаллическая решётка», «пониженная окисляемость металла» в большинстве своём были просто пустыми звуками. А вот то, что нагрудная пластина его доспеха выдерживала выстрел в упор из мушкета и практически не ржавела во влажном воздухе Ниарона — эт