Бой пока что проходил неплохо для рарденцев — сказывалось именно качественное, а не количественное превосходство. Тем не менее капитан понимал, что с уменьшением дистанции вероятность получить «подарок» значительно возрастёт — тут уже будет работать чистая статистика. Поэтому Серджио старался держать дистанцию в 35–45 кабельтовых — так сохранялся шанс на уклонение даже от «пены». Сами рарденцы применяли установки ВВП экономно, зная, как долго они перезаряжаются и как порой бывают необходимы.
Этот бой смело можно было называть поединком концепций. Рарденская стратегия создавать мощные и универсальные лёгкие крейсера против ниаронской — строить тяжёлые лидеры корветов, полегче и послабее, но числом побольше.
«Витязь» обходил противника по широкой дуге слева, и под его огнём находились два из четырёх корветов и крейсер. Теперь было главное — не терять темп и продолжать гвоздить противника в том же духе.
Туман продолжал рассеиваться, и ниаронцы решили перейти на оптические средства корректировки орудийного огня — это было лучше, чем ориентировка по показаниям радаров. Кстати, после включения негатора головная боль и помехи в работе магтехники прекратились, что косвенно подтверждало теорию об их искусственном происхождении. Правда, работа оного артефакта сказалась и на работе дальномерных артефактов — они начали давать ощутимые погрешности, причём и старые радары на корветах, и более новый на «Витязе» врали значительно сильнее, чем масс-детектор, пусть даже и с немного сбитой настройкой. Поэтому Серджио приказал пользоваться последним, а вот ниаронцам было тяжелее — у них альтернативы не оставалось. Конечно, ещё лучше было бы воспользоваться показаниями сверхнадёжных оптических дальномеров, но, увы, увы…
…Серджио недоумевал — почему Островная империя решилась на пересечение линии территориальных вод и вступление в бой с ними при столь скромных силах? Конечно, фактор неожиданности исключать было нельзя, но если бы эта шайка-лейка заявилась в Скальный, то вызвала бы только большое удивление у тамошнего отряда крейсеров.
И в этот момент размышления капитана прервал возглас оператора масс-детектора:
— Капитан, обнаружена новая цель! Высокоскоростная, воздушная! Курс двести сорок! Это — дракон!
Серджио похолодел — на расстоянии двести с гаком миль от берега неоткуда было взяться ДРАКОНУ! А это значит… значит…
— Командир, ещё отметки!.. Пять целей, крупнотоннажные, надводные! Курс сто двадцать!
Пелена тумана разорвалась на некоторое время, и тут же заговорил динамик связи с дальномерным постом:
— Капитан! Наблюдаю два ниаронских тяжёлых крейсера, два корвета и… и авианосец!
…Теперь многое становилось понятнее.
Ниаронские корабли действительно намеревались атаковать передовую ВМБ Рардена в Великом океане — порт Скальный, но те корабли, с коими столкнулся фрегаттен-капитан Эрлеоне, были всего лишь передовым дозором основных сил. Тяжёлые крейсера «Цугару» и «Асигара», а также лёгкий авианосец прикрытия «Майя», плюс пара корветов сопровождения.
…Над «Витязем» стрелой промелькнул вражеский дракон, и почти сразу же последовал новый доклад с дальномерного поста:
— Тяжёлые открыли огонь! Вижу старт драконов с авианосца!
Расклад поменялся мгновенно: ниаронцы могли строить лёгкие крейсера — лидеры корветов, но в отношении тяжёлых придерживались стратегии небольшого линкора. А в сочетание с авианосцем, пускай даже лёгким, — это был… гм, конец. Причём абсолютный, ибо если от тяжёлых крейсеров «Витязю» ещё удалось бы оторваться, то от драконов — никогда.
Паритет в огневой мощи между рарденскими и ниаронскими кораблями растаял как дым. Теперь на стороне Рассветной империи были ещё и шестнадцать эмиттеров калибра 229, двадцать 127-миллиметровых орудий, тридцать две установки ВВП и тридцать драконов. Причём всё это ещё к тому же было хорошо защищено достаточно прочной бронёй вплоть до девятого ранга.
Первые залпы тяжёлых крейсеров ниаронцев пропали втуне, но это никого не обрадовало — участь кораблей Рардена уже была предрешена. Тут выбор невелик — или крупнокалиберные файерболы, или истребительный огонь пополам с бомбами драконов.
Оставалось только не отчаиваться и не терять рассудок, а попробовать продать свои жизни подороже.
Серджио медленно огляделся.
Офицеры всё так же спокойно оставались на своих местах. Вот только все они до единого начали приводить свою форму и оружие в идеальный порядок, словно перед императорским смотром — камзолы застёгнуты до последней застёжки, оружие начищено и подогнано… В глазах непонятный блеск — отчаяние пополам с куражом.
Воины Рардена готовились к последнему бою.
…«Витязь» и корветы оказались словно между молотом и наковальней — спереди надвигались новые враги, позади были недобитые старые… Серджио принял решение разворачиваться и идти добивать лёгкие силы противника. Пока до рарденцев доберутся тяжёлые крейсера и драконы, ещё вполне реально было нанести кому-нибудь критические повреждения.
«Витязь» завершил циркуляцию и лёг на курс, практически параллельный лёгким силам ниаронцев.
Время существования рарденских кораблей и их экипажей стремительно таяло.
Ниаронские тяжёлые крейсера на удивление быстро пристрелялись — видимо, воспользовавшись данными от собственных лёгких сил — и добились-таки попаданий в «Витязь».
При развороте в корму крейсера угодило сразу два девятидюймовых файербола, скорее всего из одного-единственного залпа — случай просто невероятный. Взрывами разворотило всю палубу за кормовой башней главного калибра и пробило здоровенную дыру выше ватерлинии. Слава Сотеру, рули и водомёты не повредило, но в кормовой башне вышла из строя система наведения — очень распространённая для этой серии кораблей неполадка. Плюс ещё во множестве полыхнули пожары, но ими уже занимались специальные команды.
Впрочем, сейчас ущербом можно было и пренебречь — всё равно шансов остаться в живых у рарденцев почти что и не было. Нет, конечно же, можно было и сдаться, вот только…
«Рарденцы не сдаются!»
Пафосные и напыщенные слова? Да нет же, скорее — воплощённая в слова философия этого отчаянного народа. Слова, которые заставляли собственной грудью разрывать сверкающее сталью кольцо врагов. Слова, которые заставляли плюнуть в лицо торжествующему врагу, приводя в действие самоубийственные чары. Слова, которые вели в бой…
Капитан Эрлеоне шёл в бой. В свой последний бой.
Рарденские моряки сейчас делали всё возможное и невозможное, чтобы нанести максимальный урон противнику. Скорострельность артиллерии лёгкого крейсера и корветов Рардена достигла значений, близких к технической скорострельности, что в боевых условиях считалось невозможным. В энергопогребах отчаянно матерящиеся канониры срывали пломбы на питающих эмиттеры энергопотоках, разбивали предохранители, искусственно замедляющие темп стрельбы артефактов — сейчас риск взлететь на воздух из-за перегрузки энерголиний был, право слово, несущественен…
«Смелый» и «Заря», больше не жалея боезапас, рванули в последнюю «пенную» атаку на вражеский лёгкий крейсер, попутно перестреливаясь с ниаронскими корветами.
Дистанция сократилась менее чем до тридцати кабельтовых. Маневрировать стало всё труднее — буквально всё пространство вокруг корабля кипело от близких разрывов плазменных шаров, и попадать в «Витязь» стали всё чаще.
Но теперь рарденские корветы не стали останавливаться на полпути и под огнём противника вышли на кинжальную дистанцию стрельбы.
Десять пенистых дорожек прочертили водную гладь, и на этот раз увернуться от массированного залпа, причём почти в упор, ниаронский крейсер не смог.
В борт корабля, один за другим, вонзились три силовых кокона с находящейся под огромным давлением кипящей воздушно-водной смесью. В следующий миг борт крейсера взорвался в трёх местах — в районе носовых орудий, между трубами и в районе кормовых палубных установок. Мириады тонких потоков воды и воздуха, обладающих колоссальной разрушительной способностью, разорвали борт ниаронского крейсера. В стороны полетели обломки крепчайшего железного дерева и куски зачарованных медных листов. Постепенно потоки пара и воды потеряли пробивную силу и превратились в уже безобидные облака взвеси, но свою работу заряды сделали.
Огромные массы забортной воды хлынули внутрь смертельно раненного корабля, заполняя отсеки и круша переборки. Крейсер стал резко крениться на правый борт, а затем начал медленно разваливаться на три части. Огромные обломки, некогда бывшие стосорокатрехметровым кораблём, быстро погрузились под воду, и при таком развитии событий у команды крейсера практически не было никаких шансов на спасение.
Ещё одной жертвой залпа рарденцев стал уже повреждённый ниаронский корвет. Он, видимо, пытался подставить борт и закрыть собою лёгкий крейсер, но нет, не получилось…
Идущий полным ходом корвет буквально налетел на пенистую дорожку. Последовал сильный разрыв в носу корабля, и ниаронец зарылся носом в волну, стремительно погружаясь в воду. Ещё два корвета были потоплены артиллерией рарденских кораблей, но и северяне тоже понесли потери.
Корвет «Смелый» попал под ответный «пенный» залп ниаронцев, получил два кокона в середину корпуса и стремительно затонул. На «Заре» после ещё нескольких попаданий 127-миллиметровых файерболов вновь начался потухший было пожар в районе кормовой орудийной установки. На «Витязе» тоже не обошлось без повреждений — в ходе этой атаки он потерял две четырехдюймовки левого борта, а начавшие от отчаяния палить зенитчики на одном из вражеских корветов умудрились скосить весь расчёт установки ВВП левого же борта.
Казалось бы, уничтожение лёгких сил противника — огромное достижение в бою. Но это была агония — численное превосходство кораблей Ниарона не оставляло «Витязю» ни малейшего шанса. Огонь тяжёлых крейсеров заставлял отчаянно маневрировать, сбивая наводку, а в воздухе уже начали мелькать тени драконов.
Серджио приказал перенести огонь всех орудий на головной тяжёлый крейсер, хотя и понимал, что это уже конец, но сдаваться без боя он был не намерен.