Генерал продолжал говорить, но слова его теперь долетали до бургомистра, словно сквозь какую-то пелену, и лишь чудом Осип заставил себя слушать дальше.
— …По всей видимости, удару подвергнутся порты Скальный и Нежинск, есть также вероятность десанта на острова Монеронской гряды и в районе Дальнегорска. Первый сигнал был получен от лёгкого крейсера «Витязь», находившегося на ходовых испытаниях после модернизации, — полковник замолчал. — Он и сопровождавшие его корветы «Смелый» и «Заря» приняли неравный бой и ушли за Грань…
Аверин подошёл ближе к столу.
— Братья дали нам время, теперь мы должны использовать его с умом. Скорее всего уже через несколько дней начнётся вторжение и нам нужно действовать предельно чётко — я уже разослал по гарнизонам и городам приказы об объявлении боевой тревоги. Теперь мы должны продумать дальнейший план действия. Жду ваших предложений.
Словно бы ища поддержки, Шеин огляделся, но, увидев помертвевшие лица всех остальных, испугался ещё больше.
— Есть ли приказы из штаба командования округом? Возможна ли вероятность провокации? — первым отреагировал капитан Тайной канцелярии. Черты его худого, костистого лица сейчас заострились ещё больше обычного, сделав Волеслава похожим на волка.
Шеину очень хотелось думать, что это просто провокация — но это была тщетная надежда…
К тому же если бы это была всё же провокация, то за проявленное самоуправство полковника, да и их самих могут посадить или казнить за попытку военного мятежа — законы и правители в Рардене сейчас были безжалостны и невнимательны. Поэтому виноват ты или нет на самом деле, судьям будет всё равно.
— Возможность провокации командованием полностью исключается. Нам приказано приготовиться к отражению возможного десанта противника.
— Шестая эскадра уже получила приказ приготовиться к защите порта Мгачи, — хмуро произнёс Сомов. — Но после этого я уже не буду ею командовать… Я ж не некромаг…
— Каковы наши шансы отразить десант? — спросил отец Пётр. — Или сопротивление полностью бессмысленно?
— Сопротивление никогда не бывает бессмысленно! — прорычал Аверин. — А шансы… Если бы мы были приоритетной целью, их у нас не было бы. Но цель Ниарона, я так думаю, — Скальный, Нежинск и территория Приморья, а на нас обрушится удар второго или третьего порядка. Думаю, больше чем на пятнадцать-двадцать тысяч десанта противника рассчитывать не стоит.
— А нам этого, что — мало? — резко спросил Волеслав. — В Южном стоит пятитысячный легион, две сотни — гарнизона, три сотни — пограничной стражи и пять сотен — полиции. Всё, — он посмотрел прямо в глаза полковнику. — И с этим, Гай Сергеевич, вы намерены отразить высадку двадцатитысячного корпуса? Есть ли в этом смысл?
— Да, собираюсь, — распаляясь, с вызовом ответил Аверин. — А у вас есть ещё в запасе пара легионов? Или вы решили капитулировать? — последнее слово полковник почти выплюнул.
— Я не говорил, что хочу сдаться, — ощутив бешенство Аверина, капитан мгновенно сбавил напор.
— Можно собрать остальные гарнизоны островов… — неуверенно предложил молодой майор в форме погранстражи.
— Или подождать помощи с материка, — буркнул полковник. — Нет, у нас на это нет времени, нам…
— А у нас и так нет времени, — проговорил мастер Евстафий, задумчиво крутя в руке метательный нож. — За это время нам не собрать все силы в единый кулак. Выхода нет, — маг резко воткнул лезвие в столешницу. — Нужно отступать в глубь острова.
Мастер спокойно посмотрел на полковника, тот моментально помрачнел.
— Да, я тоже пришёл к такому мнению. Отступим… — Аверин произнёс это слово, точно ругательство. — Отступим в глубь острова, созовём ополчение и будем бить по частям высадившийся десант.
Здоровенный бородатый мужик с нашивками капитана аж побагровел после таких слов и начал вставать:
— Чтоб враг… топтал мою землю… Да никогда, пока я жив!
— Сядь и успокойся, Андрей! — резко осадил его Аверин. — У нас нет другого выхода!
— Мы можем драться! — яростно воскликнул капитан.
— При таком перевесе врага? — спокойно осведомился Евстафий.
Андрей опять начал вставать из-за стола:
— Да я своими руками…
— Я сказал — сядь, капитан! — рявкнул Аверин. — Или ты не понял? Сядь и замолчи, мы уже поняли тебя.
Побагровевший капитан всё же замолчал и сел обратно за стол.
— Ещё предложения, помимо «дать бой в чистом поле и с честью погибнуть», будут? Нет? — Полковник обвёл всех взглядом. — Может, мне нужно напомнить вам, господа, кто мы такие? Мы — солдаты! А значит что? А значит, мы должны защищать людей, которые не способны постоять за себя сами. Мы дали присягу и должны остаться верны ей до конца. Это наш долг. Если бы наши смерти могли что-то решить, я бы первым взял щит и встал в первую шеренгу фаланги, идущей навстречу врагу, но сейчас мы должны сохранить солдат, сохранить, чтобы в нужный момент нанести удар.
Аверин выпрямился и положил руку на рукоять короткого пехотного меча.
— Как командующий всеми вооружёнными силами острова Монерон я приказываю: первое — объявить по всему краю боевую тревогу, второе — объявить сбор ополчения, третье — всем боеспособным отрядам и добровольцам отступить в глубь острова, в район Тамской долины. А теперь прошу всех, не принадлежащих к моим подчинённым, разойтись по своим местам службы и в меру собственных сил начать претворять эти приказы в жизнь. Всё, господа. Волеслав, Евстафий, отец Пётр, господин бургомистр — вы свободны.
Кряхтя от боли в простуженной пояснице, Осип поднялся с кресла и вместе со всеми побрёл к выходу. Хотя его потрясли услышанные известия, бургомистр постепенно приходил в себя и начинал думать о предстоящей войне. Первой мыслью, конечно же, было: «Бежать!» — но уже второй: «Не получится».
Нет, бежать за границу, куда-нибудь в другую страну особого труда не составляло, но вот вопрос — что же делать дальше?..
Родиться в Рардене было судьбой, а от судьбы не спрячешься в этом маленьком мире.
Для большинства стран Империя давным-давно превратилась в государство-изгой, наверное, с тех самых пор, когда полторы тысячи лет назад первые вожди Рардена единственными приняли первое и истинное Слово Сотера. А потом была доктрина: «У Рардена нет друзей, есть только союзники. А единственные союзники Рардена — его армия и флот», потом была Первая Всемирная, в которой против Империи сплотился весь мир — силы и Света, и Тьмы…
До сих пор Империя была незаживающей раной на теле мира, погрязшего в грехах и пороке. Рарден давал убежище всем, кто готов был с оружием в руках защищать новый дом, Рарден не вступал ни в какие союзы, Рарден не лез без необходимости в дела других стран, и, наконец, Рарден был самым расово толерантным государством мира.
Где ещё можно было бы встретить место, где эльфы-стрелки спокойно шли в бой под командой полковников-орков, или где вампиры и оборотни считались абсолютно равными с простыми людьми, или…
Список можно было бы продолжать бесконечно, но главное уже понятно — жители Рардена для всех были слишком чужими, практически выходцами из других миров. Их боялись, ненавидели, презирали…
Казалось бы, настоящий Рай земной, предел мечтаний философов, воплощённая Утопия… Но нет, конечно же, — были в Рардене и преступления, и диссидентство, чиновничий произвол и взяточничество, но всё в гораздо более скромных масштабах, чем в других странах мира. И очень немногие были готовы покинуть такую страну…
Вот и теперь — да, Осип Шеин был весьма небедным человеком. Да, у него была возможность бежать из страны. Да, в принципе, он не отказался бы от такого варианта…
Но что бы Осип делал дальше? Жить изгоем среди чужих по языку и духу людей?
Предположим, ему уже немало лет, ему всё равно, а как же семья, дети, внуки? Их что — бросить? Или обречь на безрадостное существование на чужбине?
«Ну уж нет, — сказал сам себе Шеин. — Слишком много сил, пота и крови вложил я в своё нынешнее положение — теперь у меня его уже никто не отнимет.
Что с того, что я купец, а не солдат? Что с того, что я очень многого боюсь? По большому счёту, мне, вообще-то, наплевать на судьбу Рардена — кто я такой, что я значу для этой страны? Но мою жизнь и судьбу у меня никто не отнимет. Да, я не умею драться, но ведь у меня есть мой ум — проворачивать торговые сделки порой ничуть не легче, а может, и сложнее, чем планировать военные операции. Ничего, я ещё им всем покажу…»
Вот с такими решительными мыслями бургомистр и вышел вслед за знакомым лейтенантом-проводником на свет божий. Глубоко вдохнув тёплый летний воздух, Осип окинул взглядом не слишком большой внутренний двор форта.
Остальные участники совещания уже спустились с лестницы и подходили к своим каретам и лошадям. Ничего удивительного в том, что бургомистр так сильно отстал, не было — все остальные были довольно молоды (ну, в сравнении с Осипом, конечно), не старше пятидесяти лет, и были военными, то есть уже по определению здоровее и выносливее простых граждан.
Задумавшись, бургомистр, зрение которого оставалась всё таким же острым, как и в молодости, уставился на несколько чёрных точек, появившихся из-за сопок и летящих к форту. Они быстро росли в размерах, и Шеин ещё успел подумать: а что это такое?..
…Четыре точки, приближающиеся к форту, оказались обычными боевыми двойками драконов.
Даже весьма далёкий от армии Осип сумел определить, что ящеры принадлежат к семейству красных боевых. В пользу этого говорил характерный силуэт рыбоядных ящеров — длинная шея, вытянутая морда, тонкие и длинные крылья. Ну и, естественно, кирпично-бурая чешуя, покрывающая ящеров с головы до кончика хвоста.
Между тем драконы всё приближались, и бургомистр, стоя на лестнице, невольно залюбовался их полётом — быстрым и мощным, самими зверями — огромными и смертоносно-прекрасными. Осип на глаз определил их длину метров в тридцать — это означало, что это не просто драконы, а истинные драконы.