— Незапертая дверь.
— Разумеется. Если дверь открыта, то в квартире кто-то побывал. Казалось бы, куда как очевидно, правильно? Правильно, конечно, но не верно. Не всё то очевидно, что в глаза бросается… Так вот, по существу. Я тут со знакомым лекарем переговорил, он на «неотложной помощи» работает. Ты когда-нибудь до них дозвониться пробовал?
Тесалов едва не перекрестился:
— Бог миловал!
— Ну. То-то и оно… Я к чему — у них ведь как бывает: человек один живет, плохо ему стало, «неотложку» надо вызывать. Но пока те едут, пациенту может настолько приплохеть, что он уже до двери не дотащится. Поэтому некоторые больные заранее двери отпирают, как только дозвонятся. Но бывает и наоборот: если долго «занято» и не прозвониться, то могут и сначала отворить, а потом опять продолжать названивать. Между прочим, на Западе для тяжелобольных кнопка экстренного вызова придумана. А у нас — понятно, что у нас: у нас за телефоном при таком раскладе можно и скопытиться. Вот бабка и скопытилась, а дверь так и осталась. Мой знакомый лекарь подтвердил — в их практике еще не то случается… А ты как полагаешь? По логике вещей — могло быть в нашем случае что-нибудь подобное?
Капитан был склонен согласиться:
— Вообще могло… Могло не значит было, но всё-таки — могло… По логике вещей действительно могло.
Новодворцев с нажимом подтвердил:
— Вот именно. Пошустри там для очистки совести — историю болезни подними, с врачами побеседуй, с заведующим местной «неотложкой» посоветуйся. Если смерть старухи не противоречит характеру ее заболевания, то нам там делать нечего, материалы будем закрывать. Прокуратура возражать не станет.
Капитан кивнул:
— Принял к сведению, товарищ подполковник.
— Надеюсь… Хорошо, с тремя случаями вприглядку разобрались. Четвертый эпизод. Докладывай, товарищ капитан, у тебя неплохо получается. И дальше так же гни, — подбодрил он Тесалова.
— Не сгибается пока, Алексей Степанович, — осторожно начал капитан. — Там два трупа в адресе. Обе женщины, обе пожилые. У одной разрыв спинного мозга на уровне первого-второго шейных позвонков, другая умерла от ножевого в сердце. Ценностей в квартире предостаточно, есть антиквариат, но, похоже, ничего не тронуто. Версии…
Возникла пауза.
— Ну-ну, — подстегнул его начальник отделения, — рожай соображения — для начала хотя бы на зарплату, как ты выражаешься, а будет сверх того — копейку я подброшу. Не сами же они друг дружку укокошили!
Капитан с понятием вздохнул:
— Неплохо бы, всё мороки меньше… А кроме шуток, Алексей Степанович, там покамест зацепиться не за что. Да я и сориентироваться-то, если честно, толком не успел. Тем более Козлов на врача-вредителя всю дорогу целился, другие варианты он побоку пустил, за версией реальности не видел. Поэтому придется материалы перепроверять, по существу — всё от нуля раскапывать. Пять дней уже прошло…
Новодворцев перебил:
— Не плачься раньше времени. Ладно, так и быть, касательно наследников квартиры я сам перепроверю. Еще раз, так сказать, для очистки совести. Скажи спасибо.
— Спасибо.
— На здоровье. Продолжай. Не бывает так, чтоб даже думать не о чем.
— Вообще-то есть о чем, — не возражал Тесалов. — Что ж… Во-первых, почерк злоумышленника, мягко говоря, довольно специфичен. А во-вторых, совсем-таки не факт, что из квартиры ничего не вынесли. И в третьих, наконец, до сих пор мы априори думали, что мотивы преступления связаны с хозяйкой, а гостья — жертва случая, она-де ни при чем… А если дело шиворот-навыворот, задом наперед и всё наоборот? Иначе говоря, а если вовсе не в хозяйку метили, но в ее подругу? Согласен, это слабенько, однако всё равно можно покопаться. За неимением гербовой… Что ж, за неимением гербовой придется начинать на туалетной. Авось чего и сложится, — пожал плечами он и предусмотрительно добавил: — Если повезет.
Подполковник слегонца нахмурился:
— Априори, значит, говоришь… Умные слова какие знаешь… Ну-ну. Оно, конечно, очень хорошо, а повезет — тем более неплохо. А вот чего негоже, капитан, так это на удачу уповати, семи потов не проливши. В таком разрезе…
Новодворцев встал из-за стола.
— Вот в таком разрезе, капитан. Везет тому, кто сам себя везет, — продолжил он, прохаживаясь взад-вперед по кабинету, — кто сам себя везет и к тому же малость погоняет, — дополнил Новодворцев. — Загонять себя, положим, ни к чему, а погонять придется. В таком разрезе… — сосредоточенно о чем-то размышляя, повторил начальник отделения. — Ладно, капитан.
Он остановился, оперся руками о столешницу.
— Я, собственно, чего тебя гружу, — принял он решение. — В целом у тебя складно получается, мужик ты думающий, опыт, вижу, есть, просто так номер отбывать не собираешься. Бог даст, сработаемся. Главное у нас — узду не рвать, но от пахоты в упряжке не отлынивать. Ты хоть у меня без году неделя, но службу понял правильно. А то, что с предыдущей должности ты не сам ушел, а тебя оттуда попросили, нам жить не помешает. Ты хорошо сказал — ангелы в ментовке не работают. Ну да ангелы вообще, я слышал, не работают, а статью о тунеядстве из кодекса убрали. Что поделаешь, придется нам корячиться…
Новодворцев немного помолчал.
— Я это всё к чему, — перешел он к делу. — Ситуацию в «убойном» ты знаешь изнутри. Пять человек в отделе, а работать некому. Речь не о тебе и не о майоре, — Новодворцев имел в виду командированного в Чечню начальника «убойщиков» Юрзинова, — но остальные, блин… Оно, конечно, в основном ребята молодые, когда-нибудь научатся, но «когда-нибудь» к делу не пришьешь и в сводку не запишешь. Как командир он не был слишком плох, — еще раз помянул он отсутствующего начальника «убойного» отдела, — и я его отчасти понимаю: хорошую ищейку на цепи не вырастишь, на чужих ошибках не научишься, опыта на всех не напасешься. Кто бы спорил, всё это хорошо, но вот самодеятельность поощрять не следует. А майор ребятам слишком много воли дал, результат ты по Козлову видишь. Сам Юрзинов — да, ничего не скажешь, цепкий опер был…
— А почему — был? — не удержался капитан Тесалов.
Новодворцев забарабанил по столу кончиками пальцев.
— Вероятнее всего, он к нам не вернется, — не сразу отозвался начальник отделения. — Он чего в Чечню-то так хотел: выслужит очередную звездочку, висюльку заработает — и на повышение. Его давно в главк забрать хотели, но майором уходить одно, а подполковником — уже совсем другое. И как раз оказия внезапно подвернулась, дополнительная разнарядка нам пришла, ну он и напросился. Вообще-то я его по жизни понимаю… Но это лирика, — вернулся к делу он, — а мораль такая. Временно «убойщиков» подчинили напрямую мне, и я же буду рекомендовать нового руководителя отдела. Так вот, сюда послушай. Если за неделю с делами гладко справишься и результаты дашь, то станешь врио начальника «убойного». С главком я нюансы утрясу, ежели возникнут. Месячишко временным покрутишься, а там и постоянным утвердим… А это — звание, оклад, всё такое прочее. Что скажешь, товарищ капитан?
Выигрывая время, Тесалов еще раз закурил. Для сорока минут, проведенных в кабинете подполковника, дыма получалось многовато, но такого поворота капитан действительно не ждал. Нет, подал он себя довольно грамотно, нужный образ создал, впечатление сумел произвести, однако же его подмоченная репутация (увы! с кем, впрочем, не случается) с быстрым продвижением по службе не вязалась… Но подполковник, похоже, не шутил и возможностей своих не преувеличивал. Тесалов имел некоторое представление о служебной биографии своего нового начальника, в частности о том, что Новодворцев значительное время проработал в главке. Как ни странно, «ушел на понижение» он оттуда сам, по своему хотению, сохранив при этом кое-какие связи, а посему добиться утверждения на ключевую должность угодной именно ему кандидатуры подполковник мог. Другое дело, что «подмоченный» Тесалов этой самой должности не слишком-то желал, но отказываться было просто глупо, даже в некотором смысле непростительно.
(Знал бы ушлый милицейский лис, что было на уме у капитана!)
В ожидании ответа Новодворцев вновь принялся ходить по кабинету.
— Есть сомнения, товарищ капитан?
Тесалов — больше для проформы — обронил:
— Сроки.
— Извини-подвинься, капитан, — отрезал подполковник.
— Люди.
— Людей пока не дам, а вот Козлов — пожалуйста… — Сообразив, как это прозвучало, Новодворцев по своему обыкновению прихмыкнул. — Других всё равно нет, — добавил он, опережая реакцию Тесалова. — Между прочим, на общем фоне Козлов не так уж плох, даром что один зоопарка стоит. По уставу за эти выкрутасы его бы в шею гнать, но устав нужды не разумеет. Ментов не пальцем делают. Пока что сопляку в каждой бытовухе преступление столетия мерещится, но то пока, со временем мальчишка поумнеет. Времени у нас, положим, нет, но гнать взашей — оно всегда успеется… Короче, капитан, твоя задача — натаскать его, причем по-шустрому, не лаской и не сказкой. Детский сад отставить. Не рассусоливай, бери, что называется, Козлова за рога и гоняй, как вшивого. Приказ понятен?
— Есть, Алексей Степанович.
Энтузиазма, мягко говоря, в ответе слышно не было.
— Не грусти заранее. Сам знаю — парнишка не подарок. Но работать он, по крайней мере хочет, а это кое-что — раз хочет, значит, сможет. Его энергию бы в правильное русло — такими темпами он далеко пойдет, — заключил начальник отделения и проворчал вдогонку: — Быть может, и дойдет, ежели дурить, конечно, бросит. А заодно курить… — Новодворцев недовольно покосился на дымящего Тесалова, подошел к окну и открыл фрамугу. — Не можешь не коптить — черт с тобой, смоли на подоконнике. Кстати, впредь, товарищ капитан, разрешения спрашивай.
Тесалов загасил наполовину выкуренную сигарету.
— Виноват, товарищ подполковник.
Новодворцев отмахнулся:
— Сказал же — черт с тобой… И вот что, капитан, давай-ка закругляться. Осталось разобрать последний эпизод. И с задержанной пора определиться. Загостилась дамочка…