Снаружи неспешно пролетела тень. Выждав ещё минуты две, я приподнялся на локтях, прислушался к звукам, вроде, никого нет.
— Пошли, — шёпотом скомандовал я.
И мы пошли, тем же путём, что и пришли сюда. Искать дом, где мы ночевали с Денисом, я не стал, там территория каких-то типов, которых потом придётся отстреливать, не хочу. А помыться нужно. Своими проблемами я поделился со спутницей.
— В чём проблема, возьми влажные салфетки и оботрись.
— А где их взять?
— Магазин нужен, парфюмерный, вот, например.
Прямо по курсу обнаружился небольшой магазин хозтоваров. Тоже в подвале, тоже, скорее всего, не разграбленный по причине слишком опасного расположения.
— Вперёд.
Быстрым броском мы перебежали улицу и спустились в подвал. Тут царил полумрак, но разглядеть товар на полках получилось. Ксения, тяжело дыша, поставила рюкзак на пол.
— Тяжело. И зачем нам лишнее ружьё, одно тебе, другое мне, а это давай выбросим.
— Это ружьё не лишнее, его я собираюсь подарить одной милой старушке. Она одинокая, ей нужно как-то защищаться.
— Старушка? — с сомнением спросила она, — а она что, стрелять умеет?
— Гораздо лучше тебя, — заверил я её, — и почти так же хорошо, как я. У неё было трудное детство. А теперь покажи, что мне нужно?
Она быстро отыскала две пачки влажных салфеток и одну сухих.
— Раздеваешься, берёшь вот это, — она ткнула пальцем в герметичную пачку, — вытираешь себя много раз, а под конец промакиваешь сухими. Понятно?
Я кивнул, взял всё в руки всё предложенное и отошёл в угол.
— Не подсматривай, — предупредил я её.
— Больно надо, — фыркнула она. Действительно, чего на мои кости смотреть, проще фотографии жертв концлагеря полистать, эффект тот же.
Раздевшись, я принялся протирать себя салфетками, пахло какими-то цветами, или фруктами. Я проводил по телу, после чего выбрасывал почерневшую салфетку и брал новую. Когда вторая пачка подошла к концу, я почувствовал себя относительно чистым. Теперь одежда. Вдел ремень в камуфляжные штаны. Натянув их на себя, позвал Ксению.
— Спину протри, не достаю.
Она подошла и взяла салфетку.
— Так нечестно, ты уже штаны надел.
— А ты думала, я тебя соблазняю? Размечталась. Мне бы хорошо поесть да поспать с недельку, тогда, может быть, чего-то захочу, а пока пас. К детям, кстати, меня и здорового не тянуло.
— Да, ладно, мне скоро пятнадцать будет, — сказала она, вытирая спину между лопаток.
— Это мало, у меня дочь не намного младше.
— Да поняла я уже, просто это так романтично, двое, на краю гибели…
— Тьфу на тебя! — рявкнул я, оборачиваясь. — Зачем каркаешь? Гибели. Я-то потом оживу в реанимации, а ты не факт, что существовать будешь.
— Точно, двинутый, — выдала она диагноз и бросила очередную салфетку в угол, — теперь ты почти чистый, можешь одеваться.
Но у меня были ещё планы. Я схватил с полки баллон с пеной для бритья, а с другой — несколько пачек одноразовых бритвенных станков. Быстро намазал пеной бороду и стал бриться. Полоскать станки было негде, поэтому я, после нескольких движений просто выбрасывал станок и брал следующий. Ушло больше десятка, но я всё же побрился и теперь, за неимением зеркала, проводил по лицу пальцами, проверяя, не осталась ли щетина.
— А ты красивый, — снова ожила Ксения, — правда. Был бы ещё помоложе.
— И что? — ехидно поинтересовался я, — пришёл бы к тебе просить руки и сердца? Отставной офицер, живущий на пенсию? Твой папаня меня и на порог бы не пустил, так что готовься, станешь женой сына олигарха.
Она резко скисла.
— Да. Если честно, так и есть, он уже присматривает кого-то.
— Терпи, такова доля всех принцесс, а я всё равно женат, чтоб ты знала.
— Поняла уже, куда теперь пойдём? Хотелось бы туда, где кормят.
— Пойдём к бабушке, Надежде Васильевне, она нас накормит, а мы ей ружьё подарим.
— Пошли, — обрадовалась она.
И мы пошли, вот только сделали ещё небольшой крюк к нужному дому. Я посадил Ксению подальше и велел надвинуть кепку на глаза, надеюсь, с большого расстояния не разглядят, что девка.
К дому я подошёл совершенно свободно. Хотя и видно было, что на меня смотрят несколько пар глаз. И стволов, естественно, тоже.
— Хозяева! Покажитесь, дело есть!
— Через полминуты из двери вышел Рыжий.
— Чего хотел, мужик?
— Привет, Рыжий. Василия увидеть хотел, старшего вашего, информация для него есть.
Он на секунду задумался, но потом вернулся в дом. Через некоторое время в одном из окон показалась знакомая цыганская физиономия.
— Ты кто? — спросил он, вместо приветствия.
— Антон меня зовут, но это неважно. Информация для вас есть. Важная. У вас, я знаю, Юрка пропал.
— Ну, — ничего не понимая, ответил Василий, — и что с того?
— А то, что он вечером вернётся, весь израненный, со шрамами на голове.
— И?
— Пристрелите его сразу. А можете связать, отволочь на кордон и солдатам продать за тушёнку. Их начальство такие образцы любит.
— Ты чего несёшь?
— Не хотите, дело ваше. Можете подождать, пока он кого-то из вас завалит. Это не он уже, киборг. Там, — я показал рукой, — в центре таких делают, а потом выпускают. Кто со свежими шрамами, тот киборг.
— А ты? — он показал пальцем на мою голову.
— Сказал же, свежие. У меня они не свежие, у меня с довоенных времён. Короче, я вас предупредил, а дальше решайте сами. Юрка не единственный, таких ещё много будет, внимательно на головы смотри. Шрамы. Свежие. Недавно зашитые. А я пойду, надеюсь, в спину не выстрелите? Я вам ещё пригожусь, можете поверить, не последний раз видимся.
Я повернулся к ним спиной и демонстративно беспечно зашагал обратно. Что-то мне подсказывало, что не выстрелят.
— Пойдём, — кивнул я Ксении, — бабушка ждёт.
Глава десятая
Бабушка нас не то, чтобы ждала, но и появлению нашему не удивилась. Надежда Васильевна работала в огороде, когда я постучал в калитку и окликнул её по имени. Нисколько не удивившись, она подошла к калитке и открыла засов.
— Здравствуйте, Надежда Васильевна, — повторил я, — мы к вам в гости, будем рады, если покормите чем-нибудь.
— Заходите, — она кивнула на дверь в дом, а сама отправилась мыть перепачканные землёй руки в бочке с водой.
Войдя в дом, мы расположились за обеденным столом. Через некоторое время старушка вошла следом.
— Это вам, — я протянул ружьё, — подарок, от чистого сердца, с наилучшими пожеланиями, надеюсь, что умение стрелять, коему обучал вас покойный отец, не забылось с годами.
— С чего это покойный?! — возмутилась она, — он под Воронежем живёт, девяносто шесть лет старику, но всё в здравом уме. Сестра младшая за ним ухаживает.
— Извините, не ожидал, — я даже растерялся.
— Картошка на обед, — объяснила она, бережно укладывая двустволку на кровать, — жареная.
Через пять минут мы, стараясь не подавиться от жадности, поглощали картошку алюминиевыми вилками. Старушка сидела поблизости и рассматривала патроны, которых я ей отсыпал два десятка.
— Как обстановка вокруг? — спросил я у неё, не переставая жевать.
— Тревожно, — задумчиво сказала она, — люди вдруг стали жестокими и жадными, а ведь времени прошло совсем мало. Страшно представить, что тут начнётся, когда наступит зима и голод, если уже сейчас они облик человеческий потеряли. Потому я и за ружьё вам благодарна, не хочется мне убитой быть за мешок сухарей.
— Верно, — согласился я, — в таком мире зубы нужны.
— Ходила вчера к солдатам, — она кивнула в сторону кордона, — спрашивала, сколько всё это продлится, когда людей выводить будут? Молчат служивые, только глазами из окон сверкают, да стволы на меня направили.
— Сегодня и мы к ним пойдём, — поделился я планами, — прогонят, возможно, но попытаться стоит.
— Пробуйте, они всё же не сразу стреляют, слово сказать успеете.
Плотно пообедав, мы отправились в путь. В который уже раз я подходил к проклятому блокпосту. Надоело. Бойцы-то новые, а я всё тот же.
— Стоять! — гаркнул боец за пулемётом, когда я приблизился к границе, — стреляю на поражение.
Напугать ежа голой задницей было сложно, поэтому я подошёл вплотную к колючке. Показал руки, демонстрируя, что не вооружён, и громко проговорил:
— Мне срочно нужен майор Лямкин, — заявил я им, — доложите, что прибыл капитан Резников с важной информацией.
Боец ничего не ответил, но какая-то суета на позициях началась. Я не знал, сколько потребуется времени, поэтому просто присел на траву перед спиралью «Егозы» и предался медитации. Полный желудок, как ничто другое способствовал расслаблению. Ксения последовала моему примеру и присела рядом. На какое-то время я даже, кажется, задремал. Из оцепенения вывел строгий голос.
— У вас какая-то информация? — майор стоял на той стороне барьера, поглядывая на меня сверху вниз. Одет он был в камуфляж, а на боку висела внушительных размеров кобура. Стечкин.
— Разумеется, товарищ майор, — я встал на ноги и отряхнул штаны, — для начала, разрешите представиться. Антон Резников, капитан спецназа в отставке.
— Это я знаю, бойцы мне сообщили, а я проверил базу данных. Что хотите сообщить?
— Первое, оно же главное, — заложив руки за спину, я стал ходить туда-сюда вдоль колючки, — не далее, как завтра утром, ориентировочно, часов в одиннадцать, ожидается атака на блокпост.
— Кто? Какие силы? Вооружение? — начал перечислять майор.
— По вопросу состава могу сообщить, что это будут киборги, те, кто побывал в центре. Каждому вживили некие железяки в голову и не только. В результате они стали совершенными зомби, которые, однако, помнят, как держать автомат.
— И много их?
— Почти сотня штыков. Подразделением условно командует некто Кореец. Один из местных авторитетов, тоже прошедший через операцию. На вооружении автоматы, ружья, карабины. Более всего хлопот доставят кустарно бронированные машины. Они не смогут протаранить блокпост, но даже и в сгоревшем виде будут перекрывать сектор обстрела. А под их прикрытием будет наступать пехота. Не забывайте, что киборгов убить не так просто, они и с простреленными внутренностями вполне способны идти в атаку.