В дверях появляется Джек.
– Тебе уже лучше?
Я едва заметно киваю, делая вид, что ничего не помню, но в то же время мне не становится лучше. Джек подходит ко мне чуть ближе, опускает грузную руку мне на плечо и тихо говорит:
– Сегодня сходим куда-нибудь, развеемся, чтобы тебе стало легче.
Глава 14Он
Мы с Шоном сидим в машине и наблюдаем за домом Оливии. Погода не из лучших – на район после сильного дождя опустился туман. Я нервничаю, поэтому курю сигарету за сигаретой, которые заполняют салон машины едким дымом. С самого утра я вызвался лично проследить за домом Оливии, потому что хочу быть уверен в том, что Бен не причинил ей вреда.
Он куда-то уехал вместе с Ви, и я переживал, что, быть может, он попытается ее спрятать от меня. Однако группа, которая преследовала их, сообщила нам, что Бен и Ви ужинают в кафе. Мне стало любопытно, что происходит за закрытыми дверями в доме.
– Несколько дней назад Оливия попыталась сбежать, – говорю Шону, который слышит эту историю, наверное, в сто пятый раз. – Я морду надеру этому гондонищу, если он еще раз ее тронет!
– Майкл, не кипятись, – обрывает меня Шон, и я уже внутренне готов к его нотациям. – Под ним вся полиция города, мы это уже выяснили.
– И что теперь? Нам сидеть сложа руки?
– Я считаю, что делать резких движений не нужно.
– Я не боюсь брата, – грубо отрезаю, делая очередную затяжку, и тру пальцами глаза.
Сколько я не спал, не помню. Я постоянно нахожусь в каком-то ебучем напряжении от мысли, что с Оливией может что-то случиться. Эта мысль, как назойливая муха, маячит туда-сюда, и я не в силах от нее отделаться.
– Он может что-нибудь сделать с Оливией…
– Он не посмеет.
– Ты так уверен?
Мы встречаемся с Шоном взглядами и умолкаем. Внутри меня бурлит ярость, переполняющая чашу терпения. Я понимаю, что еще чуть-чуть и выйду из себя, но стараюсь как можно рациональнее подойти к проблеме.
– Ты ведь понимаешь, что Бен психопат? Он хочет уничтожить тебя, и на Оливию ему глубоко насрать. Он хочет вернуть себе то, что принадлежало ему.
– Этот бизнес поднял с колен я, а не он, – цежу сквозь зубы и выбрасываю бычок в окно. – И если он думает, что я просто так отдам и Ви, и бизнес, то он глубоко ошибается.
– Хотелось бы в это верить, – на выдохе говорит Шон и замолкает.
Я достаю из бардачка пистолет и проверяю его на наличие пуль.
– Ты куда?
– Пойду на разведку.
– Майкл! Давай без этих глупостей?
– Там нет охраны. Она вся поехала конвоем за Беном. И ты это прекрасно знаешь.
– В доме наверняка расставлены камеры и жучки, – изрекает друг, кладя руки на колени. – Да и тот чувак еще не готов протестировать отключение охраны… Бен не так глуп, как кажется.
– Я знаю, – отвечаю Шону и выхожу из машины. И перед тем как закрыть дверь, наклоняюсь и с ехидцей произношу: – Он же мой брат.
Холодный ветер освежает, и я чувствую себя немного лучше. Однако ярость, которая давно таится внутри меня, отзывается в висках, и ее становится все сложнее контролировать. Поправляю куртку и надвигаю черную кепку на глаза. Наша машина стоит за три участка от дома Ви, поэтому я прогуливаюсь медленным шагом и, дойдя до конца лужайки, огибаю дом справа, чтобы найти запасной выход или дверь на задний двор. Все дома в этом районе подключены к единой системе безопасности, и нам с Шоном удалось найти того, кто может ее отключить. Достаю из внутреннего кармана жучок и вставляю его в ухо, нажимая на сенсорную кнопку. Тихо произношу: «Прием?» – и жду ответа Микки, который мгновенно подключается.
– Прием-прием! – отвечает он.
Микки – молодой хакер, который неоднократно в одиночку взламывал крупные системы безопасности, поэтому он без труда сможет подключиться к системе охраны, расположенной на задней двери.
– Я подхожу к двери, – сообщаю ему и пробираюсь сквозь кусты, которые служат забором и отделяют участок от дороги. – Как слышно?
– Прекрасно, – отвечает Микки и что-то тихонько напевает.
Осматриваю дом и замечаю несколько камер, расположенных по периметру.
– Ты меня видишь?
– Пару минут, – просит Микки, и я слышу, как он стучит по клавиатуре. – Дай мне одно мгновение…
Азарт этого парниши подбешивает меня. Он чрезмерно говорлив, и от этого начинает болеть голова. Я привык действовать по четкому плану, без лишней информации, которая, как ненужный мусор, захламляет чистый разум и мысли.
– Я вижу четыре камеры, которые передают все, что происходит около дома.
– Да-да, – подтверждает Микки, чем-то чавкая. – И-и-и готово! Подними голову.
Я поднимаю голову вверх и вижу, как камера вертится из стороны в сторону. Похоже, Микки ею управляет.
– Сколько у меня времени?
– Сколько пожелаешь! Я зашел с учетной записи самой системы. А вот насчет охраны я не уверен.
– Что ты имеешь в виду?
Опускаю голову и подхожу к двери. Трава на заднем дворе коротко подстрижена, но, кроме нее, больше ничего нет, словно тут никто не живет. «Интересно, Оливия вообще выходит из дома или Бен ее держит в строгой узде?» – гадаю про себя, оглядываясь по сторонам.
– Я, конечно, постараюсь отключить систему, но она может заработать снова. Данные с камер уже удалены, потому что я отключил запись. Поэтому ты смело можешь войти в дом.
– Ладно, что мне делать?
Я подхожу вплотную к двери и жду указаний этого парниши. Тот снова раздражительно чавкает, и я не выдерживаю:
– Ты можешь не чавкать?
Но он совершенно не обращает внимания на мои замечания и продолжает что-то напевать, чавкать и стучать пальцами по клавиатуре. «Вот же сукин сын!» – касается сознания мимолетная мысль и так же мгновенно улетучивается.
Осматриваю заднюю дверь и замечаю неприметную панель, которая встроена в стену и достаточно неумело скрыта фрагментом фасада. Она похожа на кусок металла с какими-то кнопками, разъемами и проводами, которые до конца не спрятаны. Догадываюсь, что через эту панель Микки будет взламывать систему безопасности.
– Ну что там? – спрашиваю у него, приоткрывая панель пальцем.
– Идет загрузка, не кипишуй, – все так же задорно отвечает Микки.
В наушнике слышится тихий хлопок. Похоже, он произошел из-за лопания пузыря жвачки. Закатываю глаза и жду, когда этот мелкий ушлепок подключится к системе.
Между делом заглядываю внутрь дома через окошко в двери. Виден только одинокий коридор.
Тем временем на улице начинает смеркаться.
– Я подключился, – сообщает Микки. – Тебе нужно подойти к панели, вынуть наушник и приложить его к ней секунд на пятнадцать.
– Ты уверен, что это сработает?
Размышляю над его словами, опускаясь на корточки перед панелью.
– Да, – твердо заявляет Микки.
Отодвигаю кусок фасада и смотрю на кривую панель, которая, как мне кажется, спаяна на коленке и впопыхах.
– Я жду, – напоминает парень, следя за мной с камер наблюдения.
Я вынимаю из уха незамысловатое устройство и прислоняю его к панели. Лампочка, которая горела зеленым на жучке, вдруг меняет цвет на оранжевый. Жучок весело пиликает, и я начинаю отсчитывать пятнадцать секунд, глядя на секундную стрелку на своих часах. Попутно размышляю о том, как этому сосунку удается проворачивать такие дела и до сих пор оставаться непойманным?
Секунды предательски растягиваются, как будто не видят причин торопиться. Я гипнотизирую секундную стрелку и, как только обозначенное время истекает, снова вставляю жучок в ухо.
– Ну?
– Еще пара секунд, – говорит Микки, а потом я слышу слабый сигнал отключения системы охраны. – Готово!
Я медленно дергаю дверь за ручку. Та поддается и открывается.
– Если что, я тебе сообщу, когда нужно будет уходить, – говорит Микки и отключает микрофон.
Вряд ли он будет отключаться полностью. По крайней мере, мне так кажется.
Я вхожу в дом и закрываю за собой дверь. Здесь темно, но стоит мне пройти мимо бра, как они зажигаются. На окнах висят плотные шторы, так что вряд ли свет просочится наружу и выдаст меня. Улавливаю знакомый аромат духов Оливии, отчего кружится голова.
На первом этаже нет ничего интересного, поэтому я сразу отправляюсь на второй. И первая же комната, которая мне попадается, – это спальня. Захлебываясь собственным гневом, я медленно переступаю порог комнаты. Идеально заправленная кровать, порядок на туалетном столике, на комоде ни пылинки, дверь в гардеробную плотно закрыта.
Мой взгляд привлекает фото, которое красуется на прикроватной тумбе. Я подхожу к нему, и меня переполняет волнение. Где-то глубоко внутри себя я понимаю, что это невозможно. Невозможно, чтобы Оливия любила Бена и они были счастливы. Подойдя к столику, аккуратно беру в руки фотографию. Сердце бешено бьется в груди, норовя вырваться наружу. На нем Оливия и… я. Вот только на фото у Оливии темные волосы. Такое впечатление, что фотографию прогнали через какую-то программу. Словно это не моя Оливия, а чужая. С другой жизнью. Сердцем. Душой.
Я задыхаюсь. Задыхаюсь от осознания того, во что Бен превратил жизнь Оливии. От лжи и предательства брата, который решил, что может помыкать таким нежным и светлым созданием, как Оливия. Перед глазами возникает тот день, когда была сделана эта фотография. Вспоминаю теплый денек незадолго до прихода холодной осени. Оливия в кожаной куртке, с распущенными кудрями, которые струятся водопадом по плечам, крепко обнимает меня в моем саду, расположенном за домом. В ее лучистых карих глазах я отчетливо вижу счастье и беззаботность. Сердце щемит до неприятных колик. Я еще внимательнее всматриваюсь в фотографию, чтобы как можно четче воспроизвести те моменты. И от этого чувства ощущаю глубоко под ребрами большую сквозящую дыру. Не контролируя себя, провожу пальцами по фотографии, по лицу Оливии – так, словно я ее больше никогда не увижу. Во мне закипает ярость, но я совладаю с ней и аккуратно ставлю фотографию обратно на тумбу.