А после мои глаза падают на пост:
«На этих фото – прекрасная презентация моего любимого автора, Майкла Кима. Вместе со своим редактором Оливией Кларк они смогли вывести следующую часть романа на новый уровень. Эмоции, которые дарят Оливия и Майкл, не передать словами. Я до сих пор с теплотой в сердце вспоминаю момент, когда они учтиво согласились со мной сфотографироваться. Пускай этот момент останется навсегда в моей памяти!
Однако, как вы знаете, не все так радужно. Мне очень грустно, что такая прекрасная пара рассталась при загадочных обстоятельствах. Надеюсь, что когда-нибудь фанатам расскажут, что произошло на самом деле. Нам остается только ждать и верить, что с Оливией все хорошо».
Откидываюсь снова на спинку кресла, проговаривая то, что написала блогер. Смотрю на ее ник и читаю вслух:
– КэролайнБукс.
И в этот момент мне на ум приходит дурацкая идея. Я быстро регистрирую новый аккаунт, вхожу, придумываю ник от балды и открываю личные сообщения. Ползунок мигает, словно призывая меня как можно скорее вылить все, что мне хочется узнать у Кэролайн. Сделав глубокий вдох, принимаюсь писать…
Однако единственное, что я могу из себя выдавить, – это обычное приветствие. Резко встаю из-за стола и начинаю расхаживать из стороны в сторону, думая над тем, как начать разговор. И прихожу к мысли, что нужно быть самой собой. Возвращаюсь к ноутбуку и печатаю: «Здравствуйте. Подскажите, пожалуйста, что случилось с Оливией Кларк? Я пыталась найти информацию, но ничего не нашла. Простите за беспокойство, если этот вопрос неуместен, я пойму».
Еще минут пять сижу и не решаюсь отправить сообщение. «Она точно не ответит», – словно убеждаю себя, но замечаю, что Кэролайн в сети. Наверное, если бы не было зеленого кружка возле ее аватара, я бы удалила сообщение. Но я чувствую в себе небывалую смелость и жму указательным пальцем на Enter.
И не успеваю перевести дух, как сообщение мгновение прочитывается, и система выдает: «КэролайнБукс печатает сообщение…»
Глава 16Он
– Майкл, нужно быть благоразумнее, – наставляет меня Барри, облокотившись подбородком на руки.
Я потираю глаза от слепящего солнца в его кабинете. За его стенами гудят отделы, создавая плотный шум, от которого болит голова.
– Бен не так глуп, как кажется. К тому же теперь он главарь мафии Мейджора. И ты понимаешь, что, если Крейген и Мейджор начнут враждовать, жертв станет больше.
– Не думаю, что Бен развяжет такую войну. Ему нужен только ты, остальные – лишь приманка.
– Жертв уже слишком много.
Я выдыхаю последние слова со свистом и закидываю руку на спинку дивана. Жар ломит тело, становится душно. Ослабляю галстук, чтобы дать себе вдохнуть полной грудью.
– Пока вы не решите свои детские обиды, так и будет продолжаться.
– А как ты прикажешь их решить, а? – повышаю голос, встречаясь взглядом с Барри. – Прийти к нему домой и сказать: «Давай поговорим»?
Барри сидит смирно, будто знает наперед, что я ему предъявлю.
– Это будет слишком легко и сложно одновременно, – изрекает он, откидываясь на спинку кресла. – Бен хочет поиграть – так дай ему эту игру.
– На кону не моя жизнь, а жизнь Оливии!
Между нами повисает молчание. Как мне кажется, Барри не знает, что мне ответить. Однако вскоре он развивает эту мысль.
– Не знал, что тебя так сильно волнует Оливия, особенно учитывая то, что, кроме себя, ты никого раньше не замечал.
– Она помогла мне понять, что существуют люди помимо меня, которые готовы принять мое внутреннее чудовище, – бубню себе под нос.
Мне тут же становится противно от того, что со стороны мои слова звучат как раскаяние. Но с другой стороны, я успокаиваю себя тем, что Барри мне как старший брат или отчим, поэтому стыдиться мне перед ним нечего.
– Я знаю лишь нескольких людей, которым ты помог. И я в их числе, – начинает он и расстегивает пуговицу на пиджаке, будто ему тоже трудно дышать. – Ты помог мне погасить долги за игры и дал стартовый капитал на создание книгоиздательского бизнеса, так что издательство тебе всем обязано. Вспомни, как я приходил к тебе со слезами на глазах. Кто оплачивал счета моих дочери и жены, пока я проходил курс реабилитации? Кто? Мой сын? Нет. Мой сын меня бросил. И не стоит больше возвращаться к нему. Вилли выбрал другой путь, а там гордиться нечем. Мне во всем помог ты.
– Я лишь делал то, что должен был, – возражаю я Барри, чтобы он не воспевал мне оды. – Твой семейный бизнес загнивал на корню, да к тому же имел огромный долг. А твое пристрастие к азартным играм – твоя вина, и больше ничья.
Закончив, отворачиваюсь к окну, стараясь побороть слепящее солнце, от которого щиплет глаза.
– Да, – выдыхает Барри. – Когда-то я верил, что Вилли займет мое место и будет так же управлять ставшим популярным издательством. Я помню, как он писал в детстве стихи и маленькие рассказы. Как он говорил, что будет похож на меня, когда вырастет…
– Дети меняются.
Я тут же вспоминаю про своих детей, с которыми не виделся очень давно. Из-за всего, что творится сейчас вокруг меня, я не хочу подвергать этих маленьких крошек опасности. Сердце щемит от безысходности, от немощности отцовской любви, которую я не могу им дать.
Замечаю, что Барри пристально наблюдает за мной, поэтому отгоняю эти мысли прочь, тем самым освобождая разум.
– Ты прекрасно видел, во что превратился Вилли. Как он отвергал тебя снова и снова в ответ на твои крики о помощи, даже несмотря на то что имел достаточную сумму для восстановления бизнеса. И знаешь, что я тебе скажу? Вилли эгоист. И любви он не заслуживает.
– Да.
Горечь одного маленького слова прошибает насквозь. Я вижу, что Барри Уокер раздавлен тем фактом, что его единственный сын, которого он так тщательно скрывает, превратился в торчка и шестерку отца мафии. Он слишком глубоко скатился по наклонной, и теперь ни я, ни Барри не сможем его оттуда вытащить.
– Но наверное, это было предначертано судьбой… Не знаю, Майкл, что бы я делал без тебя…
– Ты просто закрыл бы бизнес. – Я развожу руками, давая понять, что на этом тему стоит закрыть. – Так вот. Тебе хорошо известно, что просто так к Бену, как к соседу, я пойти не смогу.
– И как ты тогда думаешь действовать?
В дверь кто-то стучит, и на пороге появляется Роуз. Она удивленно смотрит на меня, закрывая за собой дверь.
– Привет!
Она приветствует меня с такой интонацией, словно видит привидение. Я ничего не отвечаю и отворачиваюсь.
– Есть новости?
Вопрос звучит так тихо, что его едва можно расслышать.
– Пока все по-прежнему, – вру я ей, зная, что Оливия не простит мне, если я ввяжу Роуз в это дело. – Но мы ищем.
– Жаль…
– Слушай, мы тут заняты. Не могла бы ты…
– Поняла тебя, Майкл, – с обидой в голосе произносит Роуз, а после добавляет: – Я зайду позже.
– Хорошо, – отвечает ей Барри.
Роуз тихонько выходит из кабинета и закрывает за собой дверь.
– Не знаю, как буду действовать дальше, но в одиночку мне не справиться.
– Будешь кого-то подключать? – уточняет Уокер, задумчиво всматриваясь в раздвинутые жалюзи на окне.
– Да, – неуверенно произношу столь легкое слово.
– Тебе стоит нанять охрану.
– Я уже пробовал.
Вспоминаю тот день, когда мне пришлось пристрелить Эрни и Ричарда. Эти чертовы олухи не понимали, что от них требуется.
– К тому же ты знаешь, что я люблю действовать в одиночку.
– Но так тебе Бена не победить, – парирует Барри, переведя на меня взгляд.
– Безусловно, – с ехидностью соглашаюсь и добавляю: – Нам нужна облава, вот только Бена подцепить нечем. Он умело скрылся за маской владельца рекламных щитов, а по факту является новым отцом мафии. И весь сюр в том, что никто, твою мать, из этих безмозглых лодырей даже не догадывается об этом. Даже эта потаскуха-мэр – и то до последнего не верила в это.
– Ты о Кейт Мартин?
– Да.
– Ну, знаешь, любовь ослепляет…
– Деньги ослепляют, а не любовь, – перебиваю я, зная, как Барри любит философствовать на такие темы. А мне сейчас это совершенно не нужно. – Шон нанял охрану, но они тупые и безмозглые. Это какие-то ебанутые мужики, не понимающие, что от них требуют. Стоят как дятлы и ничего не могут сделать.
– Не серчай на Шона, он и так зашивается.
– Я знаю. Я прекрасно это знаю, Барри. Он один из немногих, кому я могу доверять в этом паршивом мире.
Барри ничего не отвечает, лишь поджимает губы и молча прожигает взглядом стол, на котором разбросаны бумаги.
– Я пойду.
Встаю с дивана, но Уокер меня окликает:
– Майкл, если нужна помощь…
– Лучше не ввязывайся в это, Барри, – роняю через плечо, подходя к двери. – У тебя семья, которую ты обязан оберегать. Прости, но… во второй раз вытащить тебя из дерьма мне не по силам.
И, не дождавшись ответа, выхожу из кабинета.
Стоявшие за дверью два охранника следуют за мной, держа небольшую дистанцию. «И на хуя Шон их нанял? Я и сам могу справиться», – ворчу про себя, ощущая на языке привкус досады.
Разговор с Барри не внес никакой ясности. Я чувствую себя еще паршивее, чем до нашей встречи.
Выйдя из лифта, вижу, что перед издательством собралась толпа фанаток, и они, судя по всему, ждут меня. Погода сегодня ясная, солнце начало бесить меня уже с утра. Ненавижу жару, ненавижу преддверие лета в Крейгене. Вытаскиваю солнцезащитные очки и медленно иду через пропускную систему. Фанаты уже вовсю приготовились атаковать меня. Два рослых мужика, практически такого же телосложения, как я, выходят вперед, чтобы оградить меня от этих возбужденных женщин. Как только моя нога переступает через порог, фанатки начинают ликовать. Слышатся крики, оры – словно я без анестезии режу ножом их сердца. Девушки и женщины стремятся подойти ближе, но парни дают им отпор. Неразборчивый гул щемит виски, я различаю лишь свое имя, которое эти курицы повторяют, как мантру. Мужчины стараются их перекричать. Улыбаясь, я поднимаю руку вверх и вижу, что многие достали телефоны и, по-видимому, записывают видео. Площадь перед издательством переполнена, как будто я написал новую книгу и пригласил всех любителей моего творчества именно сюда. Мне суют книжки, плакаты, блокноты, пытаются впихнуть игрушки. Но мне сейчас не до этого. Не надо ни великой славы, ни толпы фанатов. Мне нужна только Оливия, до которой я не могу дотянуться, которую не могу обнять и прижать к сердцу, вдохнуть аромат ее волос и робко поцеловать в макушку. Сглатываю тяжелый противный ком в горле, подписывая книги. Кто-то просит сфотографироваться со мной, и я соглашаюсь. Охрана тем временем оглядывается по сторонам, и я слышу, как подают машину. Признаться, я давненько не ездил на заднем сиденье, да и в целом не привык, чтобы меня кто-то возил. Но, увы, ситуация заставляет изменять своим принципам. Безусловно, Бену нужна лишь игра, которую могу дать ему только я, больше никто.