триаду депрессии.
Человеку тяжело и печально, он пытается с этим справиться. Как писал американский сатирик Генри Менкен, в трудной ситуации у человека всегда есть решение: простое, быстрое и бесполезное. Так, он хватается за соломинку компенсаторных стратегий (или, как сказал бы Фрейд, защит), которые не решают проблему. Человек прячется от проблем, а чаще — от самого себя, создающего мышлением эти самые проблемы, — дескать, не пойду на работу, заболею, как в детстве, перед контрольной. Избегание — одна из часто встречающихся компенсаторных стратегий поведения, которую человек не всегда замечает, ведь ему кажется, что это стечение обстоятельств. Однако избегание может проявляться в десятках и даже сотнях разных форм, когда человек вроде бы случайно, но не делает то, что имеет смысл делать. Еще одной формой компенсаторных стратегий может быть тот же перфекционизм, о котором мы говорили, использующийся для компенсации предубеждения о собственной дефективности и неполноценности.
Негативные фильтры и стереотипы мышления и поведения человека в значительной степени способствуют возникновению депрессии. В мультфильме «Тайна третьей планеты» был яркий персонаж, капитан Зеленый, который большинство разговоров начинал с вопроса: «Ну, что у нас плохого?» — и продолжал: «Все это добром не кончится». У него была буквально настроенность на то, чтобы увидеть плохое, — негативный фильтр. Есть люди, которые изначально расположены видеть другую сторону медали. У них в сознании находятся своего рода фильтры, отсеивающие информацию, не совпадающую с доминирующей моделью и верованиями. В психотерапии они называются убеждениями, или установками, которые включают так называемые фильтры восприятия, туннельное восприятие и мышление и эффект Розенталя (самоисполняющегося, или самосбывающегося пророчества). Через них не проходит хорошее и активно накапливается плохое. От этих фильтров можно избавиться, они биологически не детерминированы, являются привычками и часто — моделями, которые люди перенимают у членов семьи и других значимых лиц.
Например, слегка гиперболизируя, если вечером родственники собираются за ужином и говорят о том, какая плохая жизнь и как много они страдали сегодня, а ребенок говорит: «А мне сегодня так хорошо было!», — после этого все вокруг осуждающе на него смотрят и говорят: «Ты не нашей породы. Мутант какой-то бессовестный! В нашей семье все люди приличные и порядочные, поэтому страдают в этом ужасном мире». Так родственники могут влиять на будущее человека, готовя его к реализации сценария, согласно которому жизнь — это сплошные страдания и переживания, кругом враги и предательство, в ней нет счастья и т. п. Подобные внушения, приводят к формированию выученной беспомощности (по Мартину Селигману) и негативной «я-концепции», отношению к другим и миру (по Аарону Беку, отцу когнитивной психотерапии).
Итак, модели — это то, что ребенок копирует с первых дней жизни. Где-то к пяти годам складывается каркас, который мы обычно называем характером и личностью. Точнее было бы сказать, что это набор привычек и рефлексов нейросети, которые во многом могут быть изменены. В психологической составляющей депрессии человек более гибок, чем в биологической, ведь биология — это во многом гены, некий архитектурный проект — какой выдали, такой и есть (хоть и он не абсолютно жесткий, фенотип, в отличие от генотипа, подвижен и относительно пластичен).
Единственное, что следует понимать: архитектурный проект, наш генотип, не равен фенотипу, проявлению или развитию этого проекта. В архитектурном проекте, например в нашем головном мозге, есть определенная гибкость, называемая нейропластичностью, возможностью перестройки мозга анатомически, физически. И даже при органических заболеваниях мозга, например при поражении инсультом или сосудистых заболеваниях, у человека есть адаптационный ресурс, приспосабливаемость, которая позволяет продолжать функционировать, несмотря на причиняемый болезнью серьезный физический ущерб нервной ткани — серому и белому веществу головного мозга. И после инсульта человек способен во многом восстановить свои функции, хотя депрессия неизбежна. Он будет разочарован и фрустрирован, будет переживать из-за того, что с ним произошло, и смотреть с тревогой и тоской в будущее. Однако и после этого он может измениться и восстановиться. Выживаемость и скорость, объем и качество восстановления после инсульта и инфаркта сильно зависят от коморбидности с депрессией, то есть ее наличия или отсутствия у человека на момент произошедшего сосудистого коллапса в мозге или в сердце.
Разница выживаемости в шесть месяцев после инфаркта миокарда, по данным исследования «Компас», огромная. Шансы на выживание в случае сопутствующей депрессии, как мы уже говорили, в четыре раза меньше, чем без нее. Что касается психологических факторов, здесь у нас гораздо больше ресурсов. И психотерапия — пример того, какое лечение можно использовать. Но об этом мы подробно поговорим в следующих разделах книги.
Существуют и социальные факторы. Здесь мы можем быть гораздо активнее в плане изменений. И микросоциум (семья, социальная ячейка), и макросоциум (друзья, окружение, рабочий коллектив, страна со своими традициями, континент) могут быть изменены — от прямой географической смены места жительства (эмиграция или путешествие) до внутренней перестройки, которая тоже иногда способствует избирательности в общении и поведении. Иными словами, мы можем менять окружение. Скажем, наркомана надо буквально выдирать из среды, потому что действующее окружение будет провоцировать его на прием наркотиков. То же с игроманом, чтобы прекратить обсуждение новинок в области игр, сетевых ресурсов, ставок, криптовалют и т. п. Это контекст, в котором стартует и развивается крейвинг, или тяга. Социальная составляющая здесь очень важна. Человеку необходимо находиться в каком-то сообществе. Наши инстинктивные, безусловные рефлексы тянут нас выстраивать социальные связи. И естественно, психологически, сознательно нам приятнее общаться с людьми, которые нас принимают, поддерживают, любят. Это наши ресурсы для того, чтобы сглаживать неприятности. Не могут же в жизни происходить одни приятности. Все равно будут стрессы, конфликты, и здесь наше сообщество (принимающая и любящая семья, друзья, коллектив) станет поддержкой. Однако оно может быть и стрессогенным фактором. Например, так называемая холодная мать (в терминах отечественной психологии), или, если сделать прямой перевод зарубежных психоаналитиков, мертвая мать, которая не дает эмпатической поддержки своему ребенку — принятия, любви.
Есть простой эксперимент, который многократно повторяли, когда мать делает poker face, безэмоциональное лицо, и ребенок начинает плакать и переживать. Если мать продолжает в том же духе, он находится в состоянии стресса, и его можно довести до угнетенного и подавленного состояния. Поэтому при хроническом слабом контакте с матерью у ребенка не формируются (или недостаточно формируются) навыки саморегуляции (влияния на себя), коммуникации (поддержания отношений или их формирования) и социализации.
Из-за таких дефицитов (не только витамина D) в будущем ребенку может быть сложно строить отношения. В тонких нюансах и ситуациях он может не понимать, как это делать. Подобные дефициты приводят к тому, что человеку трудно быть как с самим собой, так и с другими. А все потому, что он не получал в детстве необходимые формы поддержки. У большинства людей образуется дефицит качеств, которые выливаются в недостатки, но это не полная потеря. Родители работали, им было не до ребенка, и он этим разочарован, расстроен тем, что не получал внимания, тепла и заботы. Это неизбежность, но каждый по-разному проходит этот этап и делает разные выводы. Некоторые из них могут стать глубинными убеждениями: «Меня не любят», «Я неполноценен», «Я дефектный», «Раз меня отвергают, значит, со мной что-то не так». Может возникнуть вывод, который человек будет старательно заглушать, потому что он вызывает боль, которую придется вытеснять. Вытеснение — термин, относящийся к защите в психоанализе. Он прижился, поэтому большинство психологов используют слова и «защита», и «вытеснение». Это пример того, что существуют сферы, на которые человек может обратить внимание, чтобы предупредить депрессивные состояния.
У нас есть биологическая основа организма, и ее стоит учитывать: нужно нормально питаться, высыпаться, поддерживать разумное соотношение труда и отдыха, умственной и физической нагрузки и т. д. Если мы не будем обращать на это внимание, рано или поздно загоним свою биологическую составляющую в истощение, дефициты и нарушения. Человек — существо из плоти и крови, у которого есть материальный субстрат, а значит, и биогеоценоз. Все мы являемся частью большой биосистемы, в которой находимся. И сезонные депрессии — пример нашей встроенности в биогеоценоз, местный ландшафт и биосферу. Приходит осень или зима, и у человека может возникнуть депрессия — сезонное аффективное расстройство. Ему неприятно, что стало холодно, темно и сыро. В этом случае целесообразны биологические виды лечения. Но кроме фармакотерапии, существует и светотерапия. Профилактикой таких депрессий может являться освещенность помещения, в котором человек находится. Но светотерапия — необязательно лучи солнца. В идеале, конечно, надо выбраться в теплые края, где в данное время царит лето. И сейчас есть масса возможностей для дальних путешествий за счет технологического прогресса. Это говорит о том, что человек может изменить свое состояние, просто изменив территорию проживания. Таким образом, сезонное аффективное расстройство можно сгладить и даже предупредить. Но порой помогает и усиленная люминесценция — хорошая освещенность, которую мы наблюдаем в торгово-развлекательных комплексах или можем создать у себя дома. Кроме того, продаются специальные лампы для светотерапии, которые являются буквально физическими антидепрессантами. В научной среде идут споры о том, насколько эффективен данный метод, разные исследования дают разные итоги и цифры. Но светотерапия существует, и она отчасти признана.