Лекарь пускал Мире кровь, когда служанка доложила о госте. Из разреза на руке жидкость тонкой струйкой стекала в таз, на дне расплывалась вишневая лужа. Лекарь избегал смотреть в лицо девушке.
— Сегодня, как будто, получше, — неуверенно сказал он, бросив взгляд на леди Сибил, словно ища поддержки.
— Да, дитя мое, сегодня ты определенно выглядишь бодрее.
Графиня лгала более умело, чем лекарь.
Вошла Элис и доложила:
— Миледи, сударь Марк желает видеть леди Глорию.
— Еще чего! — фыркнула графиня. — Бедная девочка не в том состоянии, чтобы отвечать на его дурацкие вопросы. Пусть убирается!
— Да, миледи.
— Нет, прошу, позвольте Марку войти! — вмешалась Мира. — Я очень хочу услышать, что он скажет. Прошу!
Ее голос звучал очень слабо, на грани слышимости. Возможно, поэтому леди Сибил не смогла отказать ей.
— Что ж… Пусть подождет внизу, пока лекарь окончит дело. И предупреди, что леди Глория больна. Ее нельзя беспокоить мелочами!
Вскоре процедура была завершена, лекарь перевязал руку тряпицей, на которой тут же расплылось влажное пятно.
— Не забывайте о красном вине, — напомнил он графине, — а также отвар полыни и зверобоя. Если будут головные боли, приложите к вискам серебряные монеты.
Еще как будут, — вяло подумала Мира. Боль не покидала ее уже несколько дней. Казалось, кто-то методично сверлит виски. Монеты, не раз уже испытанные, помогали не больше, чем всяческие отвары. Как ни странно, кровопускание приносило облегчение: после него Мира слабела и едва могла шевелиться, зато боль отступала, давая возможность поспать.
Дверь скрипнула, впустив в комнату Ворона Короны.
— Приветствую вас, леди Сибил, леди… — он осекся, когда глянул в лицо Мире.
— Я так плоха?.. — спросила она. — Жаль, Марк, что вы отказались от мысли лишить меня головы. В последнее время она доставляет мне так много хлопот.
Видимо, он не понял, что это была шутка.
— Простите, миледи… Я не знал…
— Вот именно, вы не знали, — отчеканила графиня. — Теперь видите, что девочке не до вас. Говорите поскорее, что хотели, и оставьте ее в покое.
— На самом деле, леди Глория, я принес хорошую весть. Надеялся, что она порадует вас…
Похоже, теперь он не предполагал за больной способности порадоваться хоть чему-то, и не знал, какой избрать тон.
— Вы, миледи, — обратился он к Сибил, — тоже останьтесь, вам стоит это услышать.
— Я и не собиралась выходить! — негодующе бросила графиня.
Мира вяло улыбнулась: Марк верен себе — все те же шпильки на грани хамства.
— Ну же, сударь, вы обещали меня порадовать. Каковы новости?
— Все кончено, миледи, — просто сказал Марк.
— Что — все?.. — не поняла графиня.
— Заговор. Он раскрыт.
Тишина. Мира ощутила, что сердце забилось быстрее.
— И преступник?..
Марк выдержал паузу.
— Какой рассказ вы хотели бы услышать, миледи — краткий или подробный?
— Говорите кратко! — выпалила графиня.
— Подробно, — сказала Мира, — прошу вас. Хочу, чтобы рассказ длился долго.
…поскольку пока вы говорите, я смогу думать о чем-то, кроме болезни! Мира не сказала этого, но Марк понял без слов. Поклонился графине:
— Ваша милость, позвольте мне выполнить просьбу вашей дочери.
— Как сговорились! — фыркнула леди Сибил. — Что ж, насладитесь.
— Благодарю вас. Итак… — Ворон Короны прочистил горло. — Я начну с той точки, в которой находился, когда в последний раз беседовал с вами.
— Беседовал с нею?! — тут же взвилась графиня. — Вы допрашивали дочь в мое отсутствие?!
— Нет, миледи, — быстро вставила Мира. — Это я допрашивала Марка, а не он меня.
Ворон улыбнулся:
— Чистая правда, миледи. Так все и было.
Графиня растерялась, не зная, как реагировать на такое. Ворон Короны сел у постели Миры и повел рассказ.
— Начну с покаяния: я снова вас недооценил. В той беседе вы сообщили мне известие: у герцога Айдена Альмера имеется страшная тайна. Причем, «сообщили» — это слабое слово. Вы построили целую драматическую сцену: вовлекли в игру, разожгли любопытство всякими мелкими, хоть и занятными фактиками, а потом, в кульминационный момент, с таинственной такой улыбочкой, с придыханием… «Лабелину известна страшная тайна Дома Альмера! Аланис обречена, Валери ее уничтожит!» Отдаю должное вашему театральному таланту, леди Глория. Это было красиво. Особенно тот зазор между строк, в котором читалось, что Аланис — незаконнорожденная дочь.
— Но вы мне не поверили? — скривилась Мира.
— Не то, чтобы не поверил… Разумеется, у герцога Айдена есть тайны! У кого их нет? И Аланис, конечно, не без греха… Но видите ли, ваши слова, поверь я им, сметали с поля сразу двух претенденток в невесты: Аланис — бастард, Валери — заговорщица. Согласитесь, из уст близкой подруги Лошадницы Бекки это звучало весьма и весьма. «Милая Бекка, я приготовила тебе подарочек: убрала обеих конкуренток. Ты задолжала мне кофе с печеньем».
— Черт!.. Я не учла этого. Думала, вы мне поверили.
Ворон примирительно подмигнул:
— Зато я поверил кое в чем другом. Вы сказали одну весьма любопытную фразу. Обронили мимоходом, как нечто само собой разумеющееся. Именно это привлекло мое внимание — ваша мимолетная уверенность. Я сказал: «Мы можем снять подозрения с герцога Десмонда Ориджина», — а вы ответили, мол, с него — да, но не с его детей. Тогда я впервые задумался в этом направлении. Доселе я почти не смотрел в сторону Ориджинов. Из герцога Десмонда такой же интриган, как из меня — швея. Чего стоит только брак Северной Принцессы с этим белолицым чудом!.. Всего за три месяца до Летней Ярмарки Невест, на которой леди Иону оторвали бы с руками… Ну и, к тому же, это ведь Ориджины — соль земли, опора Империи, светоч благородства, и все такое. Как можно их подозревать?
Графиню аж перекосило при этих словах, потом она уловила иронию в словах Марка и благостно усмехнулась.
— Но с вашей легкой руки, леди Глория, я вздумал рассмотреть семейство Ориджинов по отдельности. Тогда меня весьма заинтересовала персона молодого лорда Эрвина и его деятельность в столице. Оказалось, что осенью-зимой он предпринял ряд интереснейших встреч… — Ворон отвесил поклон в сторону леди Сибил, та отвела взгляд. — Но вершиной Эрвиновской дипломатии была встреча в чайном салоне дворца. Она состоялась в феврале, а я не знал до июля — представьте! Его величество Адриан, генерал Уильям Дейви, леди Катрин Катрин и лорд Эрвин София попивают чаек за одним столом, беседуют о политике, лакей прислуживает им… И как на зло: никто ни слова! Генерал Дейви — закадычный приятель Эрвина; Катрин Катрин предана владыке, как гончая сука; лакей — из тех, кого я не смог купить, поскольку его уже купил кто-то… вероятно, первый советник. Я узнал про эти чудесные посиделки только неделю назад — мучительно поздно. И узнал лишь потому, что поговорил напрямую с императором. Прекрасная беседа вышла! С вашим чувством юмора, миледи, вы бы оценили. Владыка: «Марк, я жду вашего доклада». Я: «Всенепременно, ваше величество. Сейчас же доложу, только прежде следует опросить еще одного свидетеля». Адриан: «Кто он?» А я ему: «Так уж получилось, что вы». Он даже хохотнул. Я тогда и говорю с серьезнейшей миной: «Меня интересует политика молодого Ориджина. Она имеет важное значение во всем происходящем». Император: «Неужели не нашлось кого еще спросить?» А я: «В столице сейчас несколько человек, хорошо знакомых с Эрвином: его сестра Иона, его свояк Виттор, друг Уильям, любовница Нексия, бывшая любовница Сюзанна… Но из беспристрастных — только ваше величество».
— И он рассказал вам?
— Да, миледи.
— И что же?
— Была встреча в чайной, Эрвин предложил план, как навязать реформы Великим Домам, сохранив за владыкой свободу в вопросе брака. Весьма недурной план — надежный, недорогой. По сути, вся цена: содержание для десяти тысяч воинов и заем на искровый цех — мелочи для Короны. Из дополнительных приятностей — заметное усиление центральной власти императора. Адриан был склонен согласиться, тем более, что герцог Альмера все больше давил на него, требуя брачных договоренностей. Владыка, как мы прекрасно знаем, давления не любит.
— Но затем ситуация изменилась, — вставила Мира, уставшая от молчания. — Начались убийства, и знать всполошилась. У Адриана нет прямого наследника! Если — да помилуют нас боги — император будет убит, то случится катастрофа. Гражданская война неминуема. Если владыка хочет уберечь государство от смуты, то обязан жениться. И план младшего Ориджина лишился главного преимущества: брак стал неизбежен. Причем не с Беккой. Лишь Аланис или Валери.
Марк согласно кивнул:
— Именно это я и высказал владыке. Он благосклонно так улыбнулся и молвил: «Хороший анализ ситуации, я полностью с ним согласен. Но все же, любезный Марк, как на счет раскрытия убийств?» И вот он смотрит на меня — вы же знаете его взгляд: с этакой лукавинкой, будто насквозь видит. Владыка смотрит, а я думаю: тот лакей, наливавший чаек лорду Эрвину, — его ведь, собаку, кто-то купил. И были причины думать, что не кто-нибудь, а именно первый советник — герцог Айден. И вот если так, то случайно ли совпадение: Эрвин предлагает план, разнесший в пух и прах надежды Аланис Альмера на престол, а спустя всего месяц происходят как раз те события, что этот план нейтрализуют? Убийства наследников — не ответный ли это ход герцога Альмера? Как в ваших любимых стратемах: Эрвин атаковал искру герцога, Айден блокировал удар, пожертвовав несколько серпушек… А владыка все глядит на меня, и я говорю на страх и риск: «Я знаю имя убийцы. Но это очень и очень большой человек. Не посмею назвать его имя без доказательств, а их пока нет. Ваше величество, прошу еще времени». Владыка небрежно так щелкает пальцем по Вечному Эфесу и говорит: «Пять дней».
Мира потерла виски, прикидывая.
— Пять дней — это дорога поездом до Алеридана, сутки там, и дорога обратно, верно?
— Да, миледи.
— Стало быть, владыка сразу понял, что вы ищете доказательств против Айдена Альмера?