Ивоннель бросила в него заклинание, снимавшее магию изменения формы, и действительно — облако сгустилось, и в воздухе возник Тибблдорф Пвент. Он камнем рухнул вниз, но на полпути подхватил себя волшебством и замедлился, продолжая вращаться, пока не коснулся пола, встав лицом к женщине-дроу.
Другие присутствующие охнули, кто-то окликнул старого друга, одна дварфийка даже сделала шаг вперёд, пока другая не одёрнула её криком «Пенни, нет!»
- Вам не нужно, чтобы я был здесь, леди, - предупредил Пвент, с каждым словом скрипя зубами и демонстрируя свои клыки. - Не сейчас, уж поверьте.
- Ты явился сюда без приглашения, - напомнила Ивоннель.
- Хотел увидеть моего короля, - сказал ей Пвент, но она заметила, что смотрит он вовсе не на дроу. Нет, он смотрел на дварфийку по имени Копетта.
- Нужно ему рассказать, - продолжал Пвент, его голос то слабел, то переходил в низкий рык, отчасти звериный, а отчасти — страстный.
- Тибблдорф Пвент! - сказала Ивоннель, пытаясь заставить его сосредоточиться.
И он сосредоточился, но вовсе не на ней. Одним большим прыжком вампир швырнул себя через всю комнату, налетел на бедняжку Копетту и повалил её на пол.
Другие дварфы выхватили священные символы, чтобы помешать вампиру, отогнать его прочь своей божественной мощью. Но ярче всего была простая сила Ивоннель. К её собственному изумлению Ивоннель не подняла паучий символ Ллос, а просто ткнула пальцем в проклятое существо-нежить.
Пвент оглянулся на неё через плечо, зашипел и показал клыки, затем повернулся обратно и широко раскрыл пасть, устремившись к шее беспомощной жертвы.
Нет, не жертвы! Любовницы!
Вампир заметил, как Энтрери достал свой красный меч и этот кинжал с самоцветам и бросился на него. Он подскочил, чтобы встретить угрозу, но прежде чем Энтрери оказался рядом, жрица-дроу нанесла свой удар.
- Я прогоняю тебя! - сказала Ивоннель. - Ты не был приглашён!
Даже запусти она Пвента из боковой катапульты, он не смог бы улететь быстрее. Его скинуло с жертвы и с силой ударило о боковую стену над полом.
Там он и повис, как будто застрял, как будто указывающий на него палец Ивоннель был каким-то энергетическим лучом, удерживающем его на месте.
Ивоннель узнала магию, к которой прибегла здесь — то же самое делали дварфы. Она использовала божественную силу, чтобы изгнать нежить.
Но в то же время — нет.
Потому что она не произносила имя Ллос и не использовала её символ. Она чуть не засомневалась в этом, учитывая произведённый на вампира эффект — тот был парализован и удерживался потоком священной энергии у стены.
- Покорись! - потребовала она.
Пвент зарычал.
- Покорись! - Ивоннель ответила на непрекращающийся рык, напоминая ему: - У тебя были новости для твоего короля. Твоего короля, Тибблдорф Пвент!
Рык дварфа утих. Он повернул голову и позволил силе Ивоннель прижать её к стене.
- Да, - выдохнул он, вернув какую-то толику власти над собой.
Ивоннель отпустила его, и он рухнул на пол. Вампир мгновенно припал к земле и зарычал на неё с нескрываемой ненавистью. Но все в комнате поняли, что она смешана с искренним чувством стыда.
- Тибблдорф Пвент, - сказала ему жрица, - не забывай, где ты находишься. Помни, кто ты такой!
Выражение дварфа смягчилось ещё больше.
- Ты должен увидеть короля Бренора, - напомнила Ивоннель.
Пвент зарычал и охнул.
- Мой... король, - сумел выдавить он вопреки своим свирепым желаниям и гневу.
-Зачем? - потребовала Ивоннель. - Зачем тебе его видеть? Ты должен мне сказать.
- Мой... король.
- Тёмные эльфы? - спросила Ивоннель. - Дело в тёмных эльфах?
Даже Ивоннель удивилась эффекту своей догадки. Напоминание как будто угодило точно в цель. Пвент сел, опираясь на стену, опустил свои руки и взгляд.
- Они снаружи, все сразу, - сказал окончательно побеждённый Пвент. - Они собираются объединиться.
Ивоннель глубоко вздохнула. Сбывались её худшие опасения. У измотанных дварфов не будет ни шанса против объёдинённой мощи Мензоберранзана — после того, сколько сил и крови они уже потратили на битву с демонами.
Однако Ивоннель понятия не имела, почему эта новость стала для неё неожиданностью. Конечно же, Квентл и остальные пришли разделить славу матери Жиндии Меларн. Что же ещё это могло быть?
- Покажи мне, - сказала она вампиру. - Ты отведёшь меня туда и всё покажешь.
- Вот, значит, о чём ты думаешь? - скептически спросил Пвент.
- Ради твоего короля Бренора, Тибблдорф Пвент, - сухо ответила Ивоннель. - Может быть, я не сумею это остановить — и тогда горе Гонтлгриму и горе королю.
Она посмотрела на кровать.
- Горе Кэтти-бри и ребёнку Дзирта До'Урдена, - добавила она. - Потому что одних только сил Гонтлгрима не хватит, чтобы одержать победу. Ты сам знаешь. Ты их видел. Сколько там солдат-дроу? Сколько рабского мяса?
Пвент зарычал.
- Покажи мне! - потребовала Ивоннель.
Копетта подошла к дроу, заставив вампира поникнуть.
- Тибблдорф Пвент, - сказала она. - Мой старый Тиббл, это я, Пенни.
- Медноголовая, - одними губами произнёс Пвент, и дварфийка улыбнулась.
- Да, да, твоя Медноголовая, - отозвалась она. - Ты должен сделать, как просит дроу. Ради всей своей родни.
Лицо вампира смягчилось ещё сильнее, пока он смотрел на женщину. Наконец, он повернулся к Ивоннель и слабо кивнул в знак согласия.
- Я иду с тобой, - заявил Артемис Энтрери, обращаясь к Ивоннель.
- Нет! - изумлённо воскликнула Далия.
- Я не могу гарантировать твою — да и свою — безопасность, - сказала ему Ивоннель.
- Никто не может, - ответил Энтрери. - Но я иду с тобой.
Ивоннель задумалась на мгновение, потом кивнула.
И тогда комната затряслась — с такой силой, что многие из присутствующих потеряли равновесие, а некоторые даже упали.
- У нас мало времени, - предупредила Ивоннель. - Мы сняли взрывное напряжение Мегеры, но оно быстро восстанавливается. Мегера знает, что скоро сможет сбежать.
Её слова, которые должны были подстегнуть остальных, в особенности Пвента, самой дроу показались пустыми. Конечно, это была правда. Она отчётливо чувствовала это через кольцо. Уловка Кэтти-бри выиграла для них время — но и только.
Мегера сможет сбежать.
А Ивоннель Бэнр ничего не могла сделать, чтобы остановить предтечу.
ГЛАВА 26Между живыми и теми, кто перешёл границу
Брату Афафренферу потребовалось долгое время, чтобы понять, что с ним произошло. В физическом мире он растаял, стал существом чистого духа — и сделал это прямо перед тем, как в него вонзилось копьё.
Или это было после того, как в него вонзилось копьё, задумался монах.
Неважно. Если это смерть, да будет так. Сейчас он видел своё путешествие через жизнь. Он сидел в небольшом домике с матерью и отцом — который обратился против него несколько лет спустя, когда узнал правду об Афафренфере. Он вспомнил — нет, «вспомнил» неверное слово! Он опять пережил свой путь к монашеской жизни, своё вступление в орден.
Он снова увидел первую встречу с Парбидом. Он снова прошёл по королевству теней.
Столько воспоминаний. Разделённых. Рассыпавшихся. Становящихся живой частью мультивселенной вокруг, свободной и всеобщей.
Это было прекрасно.
Теперь юноша понимал предупреждение магистра Кейна о том, что он не готов к трансценденции, что у него не хватает дисциплины или поводов повернуть назад и возвратиться, чтобы прожить остаток смертной жизни.
Однако сейчас это предупреждение казалось пустым.
Конечно же, он не хотел возвращаться!
Он существовал в едином мгновении, его чувства расширились, потеряли фокус, стали всей вселенной сразу.
Это было прекрасно, но красота была укрыта вуалью. Монах чувствовал, что плывёт в густом облаке, его чувства растворяются в окружающем. Или он находился в состоянии фуги, в податливой реальности, стал податливой личностью, теряя чувство себя.
Лишь тогда Афафренфер столкнулся с ещё одним свободным воспоминанием, ради которого и пришёл в Терновый Оплот — поскольку он знал, что это остаточная жизненная сила и личность Дзирта До'Урдена.
Он присмотрелся к ней поближе, обретая сосредоточенность через чувство долга. Теперь он отчётливо видел путешествие дроу, находил отдельные воспоминания и складывал их воедино. Всё путешествие Дзирта целиком, а не только последнее — которое забрало его из мира живых.
Чувство интимности ошеломило его, настолько сильная близость, подобную которой он знал с Парбидом — и такая же радостная.
Но здесь было иначе. Афафренфер чувствовал, как будто подглядывает, подсматривает глубочайшие мысли и тайны того, кто не знал о его присутствии.
Последние останки благопристойности — которая теперь казалась таким пустяком — заставили его потянуться к Дзирту в ответ, сообщить дроу, что монах тоже оказался здесь.
И да, теперь он видел Дзирта намного яснее, когда тоже оказался в этом тонком пространстве-времени между живыми и теми, кто перешёл границу между физическим и духовным.
Между жизнью и смертью?
Афафренфер уже не был уверен в применимости этих терминов.
Он потянулся к Дзирту. Он позвал дроу. Он сказал Дзирту возвращаться, восстановить себя в физическом мире.
Ты нужен.
Твоей жене.
Твоему ребёнку.
Дзирт не слышал его — по крайней мере, не ответил. Призывы Афафренфера как будто вовсе на него не действовали. Монах отправился глубже, пытаясь вернуть дроу, но чем глубже он погружался, тем дальше сам Афафренфер отдалялся от физического мира и любых воспоминаний о своём теле. Он терял себя в той же степени, если не больше, в которой спасал Дзирта.
Пускай.
Ведь существо, которое было братом Афафренфером, не могло считать своё ускоряющееся путешествие утратой, когда вокруг него была лишь красота и истина.
Он потянулся за Дзиртом ещё дальше.