28 марта 1943 года генерал-майор Скляров сообщил, что проверенный источник военной разведки «Долли» сообщил о результатах переговоров министра иностранных дел Германии Риббентропа и Муссолини, которые проходили в Риме. Переговоры проводились по указанию Гитлера. В ходе встречи с итальянским министром иностранных дел, сообщал Скляров, Риббентроп потребовал от Муссолини «тотальных военных усилий» в 1943 году. Муссолини согласился с требованиями Германии, «…обещал увеличить число итальянских рабочих, направляемых на германские военные заводы, до 750 тыс. человек».
Скляров сообщал, что, по данным источника, после поражения под Сталинградом германские дипломаты активизировали дезинформационные мероприятия, направленные на ослабление или раскол антигитлеровской коалиции. «В связи с этим, — сообщал «Долли», — Риббентроп сказал Муссолини, что еще не настало время начинать мирные переговоры с западными странами, но распространение таких слухов необходимо уже начинать».
Информация «Долли» имела большое значение. Во-первых, источник сообщал о том, что Германия в 1943 году планирует организовать тотальную мобилизацию всех своих сил для достижения победы на Востоке.
Во-вторых, «Долли» сообщал, что в Германии, судя по переговорам Риббентропа и Муссолини, ощущается нехватка рабочей силы, для пополнения которой Германия намерена использовать сотни тысяч итальянцев и рабочих из других стран.
И самое главное, что вытекало из сообщения «Долли», — Германия планирует летом 1943 года нанести Красной Армии «сильный удар», который заставит Советский Союз пойти на мирные переговоры.
В маленьком сообщении источника была еще одна важная информация политического характера, которую агент точно подметил в выступлении Риббентропа и сообщил о ней в Центр. Германия планировала незамедлительно активизировать дипломатические и пропагандистские акции, направленные на ослабление антигитлеровской коалиции. Все акции в этом направлении, к проведению которых должны были подключиться итальянцы и, видимо, другие союзники Гитлера, должны были проходить под лозунгом «тотальной войны против большевизма».
В 1943 году появление тезиса о «большевистской угрозе» было опасной пропагандистской акцией, точно нацеленной в ахиллесову пяту антигитлеровской коалиции.
29 марта в Центр поступило донесение резидента советской военной разведки Шандора Радо из Швейцарии. Он сообщал:
«…Начиная с середины апреля 1943 года на Восточный фронт начнут поступать первые новые танковые дивизии, которые Гудериан формирует в самой Германии и генерал-губернаторстве. Гудериан намерен, начиная с 15 апреля, передавать главному командованию вермахта каждые 15 дней по одной новой танковой дивизии.
…Немецкое главное командование считает, что в связи с оттепелью потребуется еще несколько недель для организации между Орлом и Ростовом тылов и для полного восстановления боевых сил».
Данные, поступавшие от резидентов ГРУ в марте и начале апреля 1943 года, позволяли предположить, что немецкое командование может воспользоваться создавшимся положением между Белгородом и Орлом, где для вермахта складывались благоприятные условия. С севера над выступом в районе Курска нависали войска немецкой группы армий «Центр». Они создавали в этом районе укрепленный орловский плацдарм. С юга у Белгорода этот выступ охватывали войска группы армий «Юг». Противник мог, накопив силы, внезапным ударом срезать Курский выступ под основание и разгромить оборонявшиеся там войска Центрального и Воронежского фронтов.
Курская дуга имела исключительно важное значение и для оборонявшихся советских войск, которые могли наносить удары по тылам и флангам как орловской, так и белгородско-харьковской группировкам противника.
3 апреля в Центр поступило еще одно донесение от Шандора Радо:
«Намерение генштаба отменить наступление на Курск было отменено Гитлером и Герингом в связи с тем, что немецкое правительство обязалось по дипломатической линии завоевать обратно все исходные позиции летнего наступления прошлого года…»
Неопределенность обстановки заставила Ставку Верховного Главнокомандования 3 апреля направить начальнику военной разведки дополнительные указания, в которых требовалось «…постоянно следить за всеми намерениями и группировками противника и своевременно определять направления, на которых он производит сосредоточение войск, и особенно танковых частей»[2].
В этих же указаниях перед военной разведкой была поставлена задача «…вскрыть резервы противника и их расположение, ход перегруппировки и сосредоточения немецких войск»[3].
Указание Ставки ВГК поступило в ГРУ, опережая на несколько дней важное распоряжение, которое Гитлер подписал в Берлине. Это произошло 15 апреля 1943 года. В тот день Гитлер утвердил приказ № 6 — план летнего наступления германских войск на Восточном фронте. «Я решил, — сказал Гитлер, обращаясь к своим генералам, — как только позволят условия погоды, провести наступление «Цитадель» — первое наступление в этом году. Этому наступлению придается решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом. Наступление должно дать в наши руки инициативу на всю весну и лето текущего года.
В связи с этим все подготовительные мероприятия необходимо провести с величайшей тщательностью и энергией. На направлении главных ударов должны быть использованы лучшие соединения, наилучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов. Каждый командир, каждый рядовой солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском должна явиться факелом для всего мира!»[4].
Директивы и приказы Гитлера печатались в нескольких экземплярах и доводились до сведения только представителей высшего военного командования. До остальных генералов только в части их касающейся.
В 1943 году Гитлер стал еще более осторожным и подозрительным. После разгрома резидентур советской военной разведки в Берлине, Брюсселе и Париже он приказал усилить действия против советской разведки в Германии и на территориях всех оккупированных стран, где находились германские войска. Особое внимание уделялось усилению борьбы с советскими разведчиками и партизанами на Украине и в Белоруссии.
Гитлер считал, что, разгромив резидентуры советской разведки во Франции, Бельгии и Германии, он не может считать свои секреты в полной безопасности. Поэтому приказал вести тотальную и жестокую борьбу против коммунистов, евреев, саботажников и разведчиков противника.
Силы германской военной разведки и контрразведки (абвера) были увеличены, подразделения пеленгации оснащены новыми, более мощными и точными установками, расширены полномочия специальных подразделений гестапо, занимавшихся проверкой благонадежности немцев и лиц других национальностей, проживавших на территории Германии. Гестапо, используя захваченного советского разведчика Анатолия Гуревича, начало радиоигру с ГРУ, стремясь дезинформировать советское военное командование относительно замыслов ведения войны на Восточном фронте.
В берлинской каторжной тюрьме Плётцензее в конце декабря 1942 — начале 1943 года были казнены Ильзе Штёбе, Рудольф фон Шелия, Клара Шабель и другие агенты советской разведки. Страх витал над германской столицей, порождая уныние у одних и подталкивая других, честных немцев, к сопротивлению фашистскому режиму. Борьба продолжала ожесточаться. Складывающиеся условия заставляли советских военных разведчиков действовать более профессионально и осторожно. Центр ставил перед своими резидентами новые задачи: выявить вероятность вступления Японии в войну против СССР на стороне Германии и установить, что же планируют США и Великобритания предпринять на Западе против Германии. Сталин с нетерпением ожидал, когда Рузвельт и Черчилль примут окончательное решение и откроют второй фронт.
В апреле 1943 года в Центр поступило сообщение: «Ценный британский источник из Швеции доложил о том, что германский генеральный штаб уверен в том, что союзники в этом году не будут делать попытку высадиться во Франции, Бельгии или Голландии…»
Перспективы с открытием второго фронта в Европе были безрадостными — в 1943 году Советский Союз не мог рассчитывать на высадку экспедиционных сил англо-американцев в Западной Европе.
В первом квартале 1943 года Ставка Верховного Главнокомандования требовала от военной разведки конкретных данных о позиции Японии и возможности вступления японских вооруженных сил в войну против СССР.
Резидентура Рихарда Зорге, которая добывала достоверные сведения о планах японского правительства, была разгромлена еще в конце 1941 года. В 1943 году ценные сведения об отношении Японии к войне против СССР стали поступать в ГРУ из Великобритании и США.
Разведчик «Морис» сообщал, что японское правительство в 1943 году «будет пытаться сохранить нейтралитет с СССР». По его данным, события на Восточном фронте убедили «японское верховное командование, что Германия уже не в состоянии продолжать эффективное сопротивление в течение продолжительного времени и что союзники не намерены закончить войну на каких-либо условиях, кроме капитуляции немецкого и японского правительств».
«Морис» прислал в Москву копию телеграммы японского посла, в которой генерал Осима 20 марта 1943 года убеждал свое правительство в необходимости продолжения мира с СССР любой ценой. «В случае нашего вступления в войну с Россией и поражения Германии, мы будем брошены в руки Англии и США, и особенно самой России…» — писал японский посол.
В марте германский министр иностранных дел провел несколько встреч с японским послом в Берлине. Результаты этих закрытых переговоров также стали известны советской военной разведке. Японский посол генерал Осима внимательно выслушивал Риббентропа, обещал подробно проинформировать японское правительство о планах Германии на лето 1943 года. Он это и делал по своим дипломатическим каналам. Один из советских военных разведчиков сообщал в Центр: