– Собственно, система следит за собой сама, – пояснил молодой человек. – К каждой камере подсоединены четыре видеомагнитофона, запись на пленку длится шесть часов, поэтому пленки мы меняем раз в сутки. Эти записи хранятся в течение трех месяцев, после чего кассеты снова можно использовать.
– Скажите, а где сейчас находятся оригиналы с записями, о которых идет речь? – спросил Ричер.
– Вот здесь, – ответил молодой человек.
Он порылся в кармане и отыскал связку маленьких медных ключиков на кольце. Затем сел на корточки и открыл один из шкафов, откуда сразу же извлек три кассеты.
– Вот эти три я переписывал для Фролих, – пояснил он, не вставая.
– Мы сможем где-нибудь просмотреть их?
– Но они ничем не отличаются от копий.
– При копировании теряется множество мелочей, – ответил Ричер. – Мое первое правило: иметь дело лишь с оригиналами.
– Ну хорошо, – кивнул молодой человек. – Вы можете просмотреть их прямо здесь.
Он неуклюже поднялся на ноги, придвинул к Ричеру и Нигли свободную скамейку, на которую поставил какое-то оборудование, после чего повернул к ним монитор и включил плеер, стоявший неподалеку. На экране высветился серый прямоугольник.
– На этих штуках не предусмотрены пульты управления, – пожал плечами юноша. – Вам придется пользоваться кнопками.
И он передал Ричеру три футляра с кассетами в том порядке, в каком они были записаны.
– У вас тут стулья есть? – осведомился Ричер.
Парень в один прыжок скрылся за дверью и через некоторое время вернулся, волоча за собой два стула, таких, которыми пользуются машинистки. Ему было нелегко установить их перед скамейкой, но когда он справился с этой задачей, то печально осмотрел свой кабинет, словно ему очень не хотелось оставлять в своих владениях двух незнакомцев.
– Я, наверное, подожду в фойе, – неуверенно произнес он. – Когда закончите, позовите меня.
– Как вас зовут? – поинтересовалась Нигли.
– Нендик, – чуть слышно отозвался молодой человек.
– Хорошо, Нендик. Мы обязательно вас позовем.
Когда он вышел из кабинета, Ричер вставил в аппарат третью кассету.
– Знаешь что? – сказала Нигли. – Этот тип даже глазом не моргнул, когда увидел мою задницу.
– Неужели?
– Как правило, когда я в этих брюках, на меня все парни глазеют.
– Правда?
– Практически все.
Ричер не сводил взгляда с пока еще пустого экрана.
– Может быть, он голубой? – высказал он свое предположение.
– Но у него на пальце обручальное кольцо.
– Значит, он старается вести себя прилично и не поддаваться распутным чувствам. Или устал от работы.
– Или это я старею, – вздохнула Нигли.
Ричер нажал на кнопку перемотки, и мотор зажужжал.
– Это третья пленка, – пояснил он. – Утро четверга. Теперь мы будем просматривать записи с конца.
Плеер начал перематывать пленку на большой скорости. Ричер устроился рядом с ним, чтобы нажимать на нужные кнопки. На экране возник пустой офис, и цифры мелькали до тех пор, пока не дошли до времени 7.55. Здесь Ричер запустил плеер на обычную скорость и остановил кадр на «паузе», когда таймер показывал ровно восемь утра и в офис вошла секретарь. Ричер нажал на кнопку обычного хода, и секретарь, сняв пальто, повесила его на вешалку. Затем, не доходя трех футов до двери Стивесанта, нагнулась над своим столом.
– Она пристраивает свою сумочку на нижнюю полку-подставку, – пояснила Нигли.
Секретарь, женщина лет шестидесяти, на секунду повернулась лицом к камере. У нее было добродушное и одновременно строгое лицо, как и подобает почтенной женщине. Она тяжело опустилась на стул, уселась поудобней и открыла какую-то книгу, лежащую на столе.
– Проверяет расписание на день, – предположила Нигли.
Секретарь некоторое время изучала дневник, затем переключила свое внимание на пачку записок. Некоторые она переложила в ящик, другие проштамповала и переместила с правой стороны стола на левую.
– Ты когда-нибудь видела такое количество бумажной работы? – поразился Ричер. – Еще больше, чем в армии.
Дважды секретарь была вынуждена прерывать оформление записок, поскольку отвечала на телефонные звонки. Но она ни разу не поднималась со своего стула. Ричер промотал пленку вперед, до того самого момента, когда в офисе появился Стивесант. Восемь часов десять минут утра. Босс был одет в темный плащ, черный или темно-серый. В руке он держал тонкий дипломат. Снял плащ и повесил его на вешалку. После этого подошел к секретарю, и она повернула голову к боссу, словно что-то говорила ему. Он положил свой дипломат на ее стол, точно на угол, чуть подровнял его по обрезу стола, затем нагнулся к женщине, будто что-то отвечал ей, кивнул, прошел к двери своего кабинета уже без дипломата и исчез внутри. Таймер отсчитал четыре секунды. Босс появился в дверях и подозвал к себе секретаря.
– Вот сейчас он обнаружил эту бумагу, – сказал Ричер.
– Весь этот эпизод с дипломатом кажется мне странным и непонятным, – вмешалась Нигли. – Почему Стивесант оставил его на столе секретаря?
– Наверное, у него была назначена встреча на утро, – предположил Ричер. – Он оставил дипломат у секретаря, потому что знал, что ему очень скоро все равно придется уехать.
Он промотал пленку еще на час вперед. Люди входили и выходили из офиса. Дважды здесь успела побывать Фролих. Потом прибыла команда криминалистов. Уходя, они прихватили с собой письмо в пластиковом пакете для вещественных доказательств. Ричер запустил пленку задом наперед, и утро в офисе закрутилось в обратном направлении. Сначала уехали специалисты из лаборатории ФБР, потом они появились в кабинете. Фролих выходила из офиса и заходила в него два раза, появился и ушел Стивесант, и наконец из кабинета окончательно удалилась секретарь.
– Ну а теперь начинается самая скучная часть, – предупредил Ричер. – Несколько часов абсолютного бездействия.
На экране остался пустой офис, и только цифры бешено поскакали назад. В комнате ничего не происходило. Все подробности обстановки просматривались на этой пленке лучше, чем на копии, хотя это ничем не помогало. Изображение оставалось серым и слегка размытым. Для камеры наблюдения качество, в общем, было терпимым, но премию за техническое совершенство эта лента, конечно, не получила бы никогда.
– Знаешь что? – сказал Ричер. – Я был полицейским тринадцать лет и никогда ничего полезного для себя не обнаруживал на пленках видеонаблюдения. Ни разу.
– И я тоже, – призналась Нигли. – А сколько часов приходилось проводить вот так, как мы с тобой сейчас!
На пленке появилось время 6 часов утра, и кассета остановилась. Ричер вставил в плеер вторую кассету, быстро перемотал ее и продолжил тщательный поиск улик, снова просматривая запись задом наперед. Таймер прокрутил ему время сначала до пяти утра, потом перешел на четыре часа. В офисе царили полное спокойствие и тишина. Все оставалось на своих местах и было таким же серым и унылым.
– Почему мы занимаемся этим сегодня? – спросила Нигли.
– Потому что я очень нетерпеливый парень, – ответил Ричер.
– Ты хочешь отвоевать одно очко у этих штатских? Показать им, как работают настоящие профессионалы?
– Ничего доказывать мне не придется, – отмахнулся Ричер. – Мы уже ведем у них со счетом три с половиной – ноль.
Он наклонился к экрану, пытаясь сконцентрироваться на утомительной картинке. Итак, таймер показывал четыре часа утра. Ничего не происходило. Никто и не думал проносить письмо в офис.
– А может быть, есть другая причина, по которой ты решил заняться просмотром кассет именно сегодня, – не унималась Нигли. – Наверное, ты просто решил победить по очкам своего брата.
– И в этом тоже нет необходимости. Я отлично знаю, чего каждый из нас стоит в сравнении друг с другом. И мне совершенно неважно, что по этому поводу думают остальные.
– Что с ним произошло?
– Он погиб.
– Я хоть и с опозданием, но все же успела об этом догадаться.
– Его убили при исполнении служебных обязанностей. Это случилось сразу после того, как я ушел из армии. В Джорджии, чуть к югу от Атланты. У него была тайная встреча с информатором, который должен был передать кое-какие сведения о фальшивомонетчиках. Это было нужно для проведения важной операции. Но на месте встречи его ждала засада. Ему дважды выстрелили в голову.
– Убийц поймали?
– Нет.
– Это ужасно.
– Не совсем так. Я сам с ними разделался.
– Как?
– А что ты сама думаешь?
– Ну, не знаю… Расскажи.
– Это была команда «отец и сын». Сына я утопил в бассейне, а отца сжег на костре, предварительно выстрелив ему в грудь.
– Тогда все в порядке.
– Мораль проста: не связывайся ни со мной, ни с теми, кто мне близок. Очень жаль, что они не знали этого с самого начала.
– Тебе не пытались отомстить?
– Я очень быстро исчез и необходимое время оставался в тени. Ради этого я даже не присутствовал на похоронах.
– Все это ужасно.
– Тот парень, с которым он должен был встретиться, тоже свое получил. Он умер от потери крови у эстакады, прямо рядом с шоссе. Там еще присутствовала женщина. Она была помощницей Джо, из его офиса, Молли Бет Гордон. Ее ударили ножом уже в аэропорту Атланты.
– Я обратила внимание на ее имя в списках погибших.
Ричер молчал, а пленка продолжала крутиться в обратную сторону. Три часа утра, два пятьдесят, два сорок. И ничего не происходит.
– В общем, там с самого начала дело было гнилое. И в том, что произошло, он сам виноват.
– Это жестоко.
– Он вел себя как на прогулке. Я хочу сказать, вот ты дала бы поймать себя в ловушку на заранее спланированной встрече?
– Нет.
– И я тоже.
– Я бы сделала все, что положено, – сказала Нигли. – Прибыла бы на место часа за три до свидания, все бы там обнюхала, заблокировала все подъезды…
– А Джо не побеспокоился об этом. Он словно находился внутри себя самого. Так с ним было всегда. Он казался крутым парнем. Представь себе рост и вес настоящего великана-богатыря: он выглядел как надежный кирпичный дом. Руки как лопаты, а лицо даже чем-то напоминало боксерскую перчатку. Мы с ним внешне были похожи, но мыслили по-разному. В глубине души он действительно ставил голову на первое место и казался мне каким-то неестественно