Фролих кивнула, но было видно, что она сильно расстроена:
– Но какой из двух вариантов следует все же иметь в виду? Что вам рассказали уборщики?
– Ничего, – ответил Ричер. – Мое мнение таково, что кто-то, кого они хорошо знают, убедил их пронести это письмо в кабинет босса, но теперь они в этом не признаются.
– Я попрошу Армстронга завтра остаться дома.
Но Ричер покачал головой:
– Тебе нельзя этого делать. Если ты один раз пойдешь на это, то потом будешь шарахаться от каждой тени и прятать его в течение последующих четырех лет. Сохраняй хладнокровие и крепись.
– Легко сказать.
– И легко сделать. Дыши глубже.
Фролих помолчала, затем согласно кивнула:
– Ну хорошо. Сейчас я вызову вам шофера. Завтра приходите сюда к девяти часам. У нас будет второе стратегическое совещание. Оно состоится ровно через неделю после предыдущего.
Утро выдалось сырым и очень холодным, словно природа решила завершить наконец осень и приступить к зиме. Выхлопные газы низко клубились над мостовыми, а пешеходы торопливо сновали куда-то, уткнув носы в теплые шарфы. Нигли и Ричер встретились без двадцати девять утра у стоянки такси перед гостиницей и сразу же увидели машину Секретной службы, приехавшую за ними. Она стояла, припаркованная параллельно другому автомобилю, но шофер не выключал мотор и сам торчал рядом, выискивая глазами своих пассажиров. Ему было лет тридцать, одетый в черное пальто и в кожаных перчатках, он то и дело вставал на цыпочки, заметно нервничая и оглядывая толпу. Он тяжело дышал, и пар пушистыми клубами, напоминавшими страусовые перья, вырывался у него изо рта.
– По-моему, он чем-то озабочен, – заметила Нигли.
Внутри машины было жарко. Водитель молчал всю дорогу и даже не представился. Он старался как можно быстрей доехать до места, то и дело обгонял другие машины, и наконец автомобиль въехал в гараж, пронзительно взвизгнув всеми четырьмя покрышками. Водитель провел пассажиров во внутренний вестибюль, а оттуда – в лифт. Они проехали на третий этаж, миновали приемную, где за столом дежурил уже другой офицер. Увидев Ричера и Нигли, он указал в глубь коридора, туда, где находился конференц-зал, и добавил при этом:
– Они начали без вас, так что поторапливайтесь.
В конференц-зале уже было пусто, если не считать Стивесанта и Фролих, сидящих друг напротив друга за столом, серьезных и молчаливых. Они оба выглядели бледными, а на полированной поверхности стола между ними лежали две фотографии. Одна представляла собой снимок восемь на десять дюймов, сделанный ФБР накануне, где на листе сообщалось: «День, когда умрет Армстронг, быстро приближается». Вторая фотография была сделана наспех при помощи «Полароида», и на ней тоже был изображен лист бумаги. Ричер сделал шаг вперед и склонился над столом.
– Вот дерьмо! – в сердцах проговорил он.
На фотографии он увидел единственный стандартный лист писчей бумаги, точно такой же, как и три предыдущих. Тот же формат, аналогичное сообщение, аккуратно расположенное почти в середине листа. И текст: «Демонстрация его уязвимости будет произведена сегодня».
– Когда пришло письмо? – сразу спросил он.
– Сегодня утром, – ответила Фролих. – Обычной почтой. Оно адресовано Армстронгу в его офис. Но мы теперь сначала сами тщательно просматриваем всю почту прямо здесь.
– Откуда оно пришло?
– Из Орландо, штат Флорида, отправлено, судя по почтовому штампу, в пятницу.
– Еще одно популярное место для туристов, – заметил Стивесант.
Ричер кивнул:
– Результаты вчерашнего исследования уже поступили?
– Я получила только устный ответ по телефону, – вступила в разговор Фролих. – Письмо идентично первым двум, включая отпечаток большого пальца и так далее. Я уверена, что с последним посланием будет все то же самое. Эксперты как раз сейчас занимаются им.
Ричер еще раз внимательно осмотрел фотографии. Отпечатки пальцев на них были совершенно невидимы, но он чувствовал, будто еще чуть-чуть – и они проявятся или начнут светиться.
– Я приказал арестовать уборщиков, – сообщил Стивесант.
Никто ему не ответил, и босс продолжил:
– У вас возникают какие-нибудь интуитивные предположения? Что же это все-таки: шутка или реальная угроза?
– Мне кажется, что это все по-настоящему, – сразу же отозвалась Нигли.
– Пока это не имеет значения, – высказал свое мнение Ричер, – поскольку еще ничего не произошло. Но мы будем действовать так, как если бы угроза была настоящей, пока не убедимся в обратном.
Стивесант кивнул:
– Фролих тоже пришла к такому заключению. Она даже цитировала мне Карла Маркса, что-то из его «Манифеста».
– Вообще-то это из «Капитала», – заметил Ричер как бы между прочим.
Он взял в руки снимок, сделанный «Полароидом», и снова принялся внимательно изучать его. Резкость была не идеальной, да и бумага казалась слишком бледной из-за вспышки, однако в содержании послания сомневаться не приходилось.
– У меня всего два вопроса, – заговорил он. – Первый: насколько безопасны его передвижения на сегодня?
– Я сделала все возможное, – отозвалась Фролих. – Удвоила количество его личной охраны. По расписанию он должен выйти из дома в одиннадцать часов. Я выбрала машину с пуленепробиваемым кузовом и бронестеклами вместо обычного «линкольна». Кортеж усилен дополнительной машиной. Кроме того, мы используем тенты для его передвижения у дома и у Капитолия, а это значит, что под открытым небом он не будет находиться ни секунды. И конечно, мы объясним ему это как необходимую тренировку для охраны.
– Получается, что он до сих пор ничего не знает о происходящем?
– Нет, – подтвердила Фролих.
– Мы поступаем так практически всегда, – пояснил Стивесант. – Мы им никогда ничего не рассказываем.
– Потому что получаете тысячи угроз каждый год, – кивнула Нигли.
– Именно так, – признался Стивесант. – Большинство из них ничем не обоснованы, но мы выжидаем, пока полностью не убедимся в этом. Но даже тогда мы, как правило, не поднимаем насчет этого никакого шума. У наших подопечных слишком много других важных дел. А волноваться и не находить себе места всегда остается нашей прерогативой. В конце концов, это и есть наша работа.
– Хорошо. Тогда позвольте задать второй вопрос, – продолжал Ричер. – Где сейчас находится его жена? И если не ошибаюсь, у него еще есть взрослый ребенок, верно? Если наш неизвестный каким-то образом вмешается в жизнь родственников, это вполне можно будет трактовать как демонстрацию уязвимости вице-президента.
Фролих согласно кивнула.
– Его супруга прилетела в Вашингтон из Южной Дакоты еще вчера. Пока она остается в доме или находится поблизости от него, за нее можно не беспокоиться. Его дочь трудится над дипломной работой в Антарктике. Она собирается стать метеорологом или кем-то в этом роде. Поэтому сейчас она живет на станции и окружена сотнями тысяч квадратных миль льда. Такую безопасность не смогли бы ей обеспечить даже мы сами.
Ричер положил снимок на стол.
– Значит, ты уверена насчет сегодняшнего дня? – спросил он.
– Нервничаю, как черт знает кто.
– И тем не менее?
– Я уверена, насколько это возможно.
– Я хочу пройтись вместе с Нигли возле его дома и понаблюдать за обстановкой вокруг него.
– Считаешь, что мы проколемся?
– Нет, но мне кажется, что у тебя и без того хватит хлопот. Если наш неизвестный находится вблизи его дома, ты будешь слишком занята своими делами и можешь ничего не заметить. А мы будем самым внимательным образом следить за тем, что происходит в округе, если все это по-настоящему и он действительно задумал продемонстрировать нам что-то.
– Хорошо, – согласился Стивесант. – Вы и мисс Нигли будете изучать обстановку возле его дома и фиксировать все то, что сочтете нужным.
Фролих подвезла их в Джорджтаун на своем «сабурбане». Они прибыли туда около десяти часов утра. Ричер и Нигли вышли из машины за три квартала до дома Армстронга, а Фролих уехала по своим делам. День выдался холодным, хотя бледное солнце, казалось, старалось разогреть воздух изо всех сил. Нигли некоторое время стояла на месте, внимательно оглядываясь по сторонам.
– Применим тактику развертывания?
– Кругами, радиус – три квартала. Ты движешься по часовой стрелке, а я – против. Затем ты остаешься наблюдать в северной части, а я – в южной. Встретимся у дома Армстронга после того, как он уедет.
Нигли кивнула и зашагала в западном направлении. Ричер направился на восток, прямо в сияние слабого утреннего солнца. Он не слишком хорошо знал Джорджтаун. Не считая нескольких коротких периодов, в течение которых он вел наблюдение за домом Армстронга на предыдущей неделе, Ричер бывал здесь лишь однажды, да и то недолго, сразу после того, как закончил службу в армии. Ему немного знакомы эти небольшие кафетерии, аккуратные домики и присутствие повсюду студентов. Но он не знал этот район так, как местный полицейский успевает узнать свой участок. Тот всегда будет искать какую-нибудь неуместность, что-то такое, что выбивается из общего привычного образа его района. Что тут сегодня не так? Может быть, появилось что-то лишнее или чего-то не хватает? Чужое лицо или новый автомобиль? На такие вопросы невозможно ответить сразу, и все это становится доступным, только если ты прожил здесь очень долго. А что касается Джорджтауна, то вряд ли даже старожилы смогут ответить на них. Впрочем, слово «старожил» к данному району столицы вряд ли применимо. Все, кто поселился тут, приехали из другого города или района. И приехали по какой-то своей причине: учиться в университете или работать на правительство. Вот почему здесь люди надолго не задерживаются. Ты завершил образование и уехал. Срок твоего пребывания у власти закончился, и ты вместе со своей командой тоже вынужден убраться. Если разбогател – у тебя уйма вариантов. Если разорился – иди спать на лавочку в ближайший парк.
Вот почему все вокруг Ричеру сейчас казалось подозрительным. Он мог бы начать расследование в отношении любого встречного. Вот вам пример. Только что мимо него проехал старенький «порше» с прогоревшим глушителем. Да еще номера из Оклахомы. Чей он, кому принадлежит? И что это за небритый водитель за рулем? Лицо его не внушает доверия. Новехонький красный «меркурий сейбл» припарковался вплотную к видавшему виды «рэббиту», разве что только не «поцеловал». Совершенно очевидно, что «сейбл» взят в аренду. Кто сейчас на нем катается? Решил просто хорошо провести денек или имеет на это серьезные причины? Ричер аккуратно обогнул машину и всмотрелся внутрь салона через стекла, но ни пальто, ни шляпы на заднем сиденье не оказалось. Равно как и начатой пачки стандартной писчей бумаги производства компании «Джорджия-Пасифик» и резиновых перчаток. А кто, интересно, владеет «рэббитом»? Аспирант джорджтаунского университета? Или неизвестный анархист, обитающий в глухомани и владеющий личным принтером «Хьюлет-Паккард»?