– Хочешь подискутировать на эту тему? – лукаво улыбаясь, интересуется Юля.
– Нет, спасибо, – отказываюсь, прекрасно понимая, к чему это все приведет.
– Тогда не будем, – смягчается подруга. – Насть, не боишься, что родители малышки отойдут от первого шока и приедут к тебе, – Юлька резко переводит тему и, сама того не подозревая, попадает в самую точку. Она озвучивает мои глубинные страхи.
– Боюсь, – нет никакого смысла скрывать свои чувства, ведь они вполне объяснимы и логичны. – Если честно, то очень сильно.
В машине на некоторое время повисает тишина, а я понятия не имею, как справиться с бушующими в груди эмоциями. Стоит только представить, что появится хоть один из родителей малышки, как у меня внутри все замирает, сердце перестает биться, стынет кровь.
Нет-нет-нет! Не отдам. Она моя и точка!
Заставляю себя проглотить ком, что встал в горле, и сделать глубокий вдох.
Отпускает немного.
– Юль, они отказались от дочери, – произношу с нажимом. – Им нужен здоровый ребенок, который не будет приносить проблем, вот и все.
Не знаю, кого я хочу больше заверить себя или ее, но сказанное вдруг помогает.
– Беспроблемных детей не бывает, – констатирует факт подруга, словами бьет не в бровь, а прямо в глаз.
– Ну да, – произношу без ноющей боли в груди. – Но все же одно дело получить их, когда ребенок уже относительно взрослый и совсем другое, когда такой родился.
– Точнее, когда тебе его родили, – подмигивает игриво.
– Это да, – не могу не согласиться с ней.
Молчу. Думаю над тем, что послужило причиной такого поступка с малышкой…
Ведь если бы на моем месте оказалась другая, она б тоже отказалась, и маленькая кроха отправилась сначала в больницу, где прошла все этапы одна, а затем уже в детский дом.
На глаза наворачиваются слезы. Всхлипываю.
Ну нафиг! Лучше не думать о таком.
У моей Викули есть я. Я не брошу ее! Выхожу.
У моей маленькой девочки все будет хо-ро-шо!
– Насть, у тебя все получится. Ты даже не сомневайся! – ни с того, ни с сего говорит Юлька. – А если вдруг понадобится помощь, то знай, ты не одна!
– Знаю, – тепло улыбаюсь, мысленно снова возвращаясь мыслями к своей малышке.
Я теперь никогда не буду одна.
Подъезжаем к гигантскому медицинскому центру, останавливаемся на парковке и кое-как добираемся до нужного входа. Их здесь несколько, у меня в вызове прописан конкретный подъезд.
Юля остается со мной так долго, как это в принципе возможно, но, когда приходит медсестра и грузит на тележку вещи, то дальше говорит подруге, что ей проход закрыт.
В отделение нельзя посторонним.
Наспех попрощавшись с Юлькой, спешу за женщиной в медицинской форме, захожу следом за ней в лифт, поднимаемся на нужный этаж. Проходим в отделение, меня заводят в палату.
– Располагайтесь, разбирайте вещи, – произносит спокойно. – Скоро к вам зайдет врач.
Медсестра уходит, а я начинаю осматривать палату, от волнения усидеть на месте не могу.
– Анастасия Яковлева приехала? – из коридора доносится уже ставший таким родным мужской голос.
– Я здесь! – выскакиваю из палаты.
Встречаюсь взглядом с врачом, и у меня все обмирает внутри.
Нет. Этого не может быть!
Злая шутка какая-то…
– Ты? – в шоке смотрю на стоящего перед собой мужчину.
– Мы с вами знакомы? – летит в ответ, и я окончательно теряю дар речи.
Глава 6. Дима
– Я – Дмитрий Владимирович Ланской, лечащий врач вашей дочери, – представляюсь стоящей передо мной девушке. Она кажется смутно знакомой, но у меня нет времени на выяснение обстоятельств нашей предыдущей встречи.
Все мои мысли заняты совершенно другим. Я полностью сконцентрирован и собран, готов к новым свершениям.
В операционную подали пациента, и у меня остались считанные минуты, затем нужно будет спешить на операцию. Которая продлится несколько часов.
– Вашу дочку сейчас переведем в палату, – коротко рассказываю последовательность действий. – Вам нужно будет кормить ее каждые два часа, следить за стомой и не допускать, чтобы она запуталась в проводах.
Мамочка активно кивает.
Она внимательно слушает каждое мое слово и старается запомнить все сказанное мной до мелочей.
– Брать на руки нельзя? – спрашивает печально.
– Пока я не вернусь – нет, – отвечаю.
У меня впереди сложная операция, Саня Хмельницкий и Миша Майоров будут со мной. Хоть в отделении останутся первоклассные хирурги, у них и своих пациентов хватает. Ситуация с Яковлевой не стоит того, чтобы их отвлекать.
– А как воздушек спускать после кормления? – вдруг задает вопрос. – Сажать еще рано, на руки нельзя…
– Вам медсестра покажет, как можно будет ребеночка приподнимать, – спешу успокоить взволнованную девушку.
Ей нужно оставаться максимально спокойной и собранной, поддаваться эмоциям или панике ни в коем случае нельзя.
Сейчас и у девочки, и у ее матери будет крайне сложный период. Его продолжительность очень сильно зависит от настроя и внутреннего состояния матери, она должна быть в форме, чтобы все преодолеть.
– Если у вас появятся вопросы пока меня не будет в отделении, то вы всегда сможете задать их медсестре, – поясняю. Девушка переминается с ноги на ногу, то и дело смотря в коридор. – Скоро привезем, не переживайте, – спешу ее успокоить. – Как вернусь с операционной зайду, и мы обязательно обо всем подробно поговорим.
– Хорошо, – активно кивает.
Собираюсь уходить.
Все мои мысли уже в предстоящей операции, ведь она будет нелегкой. На операционном столе меня ждет малыш с болезнью Гиршпрунга и редким пороком сердца. К сожалению, отложить резекцию кишечника невозможно, ведь у ребеночка в любой момент может возникнуть перитонит.
Операция будет проводиться при участии кардиологов. Собственно, это их пациент.
– Доктор, извините, – раздается за моей спиной.
– Вы что-то еще хотите спросить? – разворачиваюсь.
– Я соски купила, – девушка достает из сумки небольшой пакетик и вытаскивает оттуда латексные соски. – Вы сказали, что нужна самая мягкая из всех продающихся в магазинах и я нашла вот такую, – протягивает мне аналог старой советской соски, которую раньше надевали на бутылочки. – Вот такая подойдет? Или можно дать другую?
Она смотрит на меня полными надежды глазами, смотрю в них и понимаю, что утопаю…
В груди рождается такое странное чувство, словно стоящая передо мной девушка раньше что-то значила для меня, была важна. Но я упорно не могу ее вспомнить.
– Ваша задача сделать так, чтобы дочка начала сосать, – говорю открыто и прямо. Пусть лучше она сейчас узнает о предстоящей задаче от меня, чем от медсестры. Еще не известно, как та объяснит происходящее.
Дело в том, что у девочки сейчас полностью отсутствует сосательный рефлекс. К тому же после интубации болит горло, ведь как ни аккуратен был бы врач, инородное тело в любом случае травмирует нежную слизистую.
Девочке больно глотать, да она еще толком этого делать еще не умеет. Всему тому, что здоровые детки умеют делать с рождения, придется обучать.
Благо, сама задышала. Причем, довольно-таки быстро.
Далеко не все детки в такие сжатые сроки «слезают» с ИВЛ.
– Разве ребенок может не уметь сосать? – мамочка смотрит на меня полными шока глазами.
– Поверьте, может быть все, что угодно, – отвечаю я ей с горькой ухмылкой.
Смотрю на часы и понимаю, пора. Дольше задерживаться я не могу ни при каком раскладе.
– Меня в операционной ждут, – поясняю девушке всю срочность ситуации. – Там ребенок в наркозе. Нужно идти.
– Конечно-конечно, – тут же соглашается. – Извините, что задержала.
Выхожу из палаты, вновь возвращаюсь мыслями к предстоящей операции и пытаюсь придумать как максимально быстро и безопасно для ребенка все сделать.
Нужно определить размер пораженного участка кишки. Не промахнуться, не отхватить лишнего, ведь ни то, ни другое недопустимо. На качестве дальнейшей жизни маленького человечка будет сказываться каждый сантиметр предстоящей резекции.
Конечно, компенсаторная функция у детского организма порой поражает своими масштабами, но ведь если можно избежать проблем в будущем, то ведь лучше избежать. Не так ли?
Захожу в общий холл, нажимаю на кнопку вызова лифта и не успеваю отойти, как открывается одна из кабин.
– Я тебе говорила аккуратно везти! – шипит медсестра на свою помощницу.
– Я везла аккуратно, – огрызается та. – За собой лучше смотри.
В детской кроватке замечаю малышку Яковлевой.
– Что у вас произошло? – без промедления подхожу к ругающимся женщинам.
В голове мелькают несколько предположений, одно хуже другого.
– Только не говорите, что вы травмировали ребенка, – говорю на ходу.
– Дмитрий Владимирович? – поднимают на меня глаза удивленно.
Глава 7. Настя
Как ни пытаюсь успокоиться и приняться за дело, у меня ничего не получается. Все мысли заняты доченькой, я не могу сконцентрироваться и то и дело выглядываю в коридор.
Ну, когда же привезут мою малышку…
Попытки разложить вещи не увенчались успехом. Стоит только начать, как у меня все падает из рук.
Волнуюсь и никак не могу найти себе место.
Вдруг слышу, хлопает ведущая в отделение дверь. Бросаюсь вперед, выглядываю из палаты, и время вдруг останавливается.
– Маленькая моя, – выдыхаю.
С замиранием сердца слежу за тем, как медсестры по коридору везут детскую кроватку для новорожденных, в которой лежит моя дочь. Из-за разложенных вокруг малышки пеленок я ничего толком не вижу, но точно знаю, что это она.
Моя малышка.
Медсестры крайне осторожно перевозят кровать с моей доченькой через порожки, притормаживают перед каждым из них, а потом продолжают движение. Безотрывно слежу за каждым их движением.
Я не могу дождаться встречи с доченькой.
Когда женщины подходят едва ли не вплотную ко входу, я отхожу в сторону и пропускаю их, чтобы проехали беспрепятственно. А когда в палату завозят кроватку, то и вовсе застываю. Сердце стучит через раз.