— Как выглядит, сколько ей лет?
— Она много моложе меня, но чуть постарше Вали. А выглядит как?.. Круглолицая, суетливая: как колобок катается. Черненькая, хорошенькая еще…
— Вам-то она хоть написала?
— Нет.
— А Валентине Андреевне?
— Тоже, наверное, нет. А то бы я знала.
Геннадий Климов и начальник отделения уголовного розыска Иван Иванович Усков просидели в райотделе до позднего вечера. Оперативные группы, в состав которых были включены сотрудники торгово-кулинарного училища, докладывали с автостанции, вокзала и аэропорта, что скрывшийся кассир там не появлялась.
Загадочная, безликая Рязанцева исчезла.
А телетайп в комнате связи райотдела методично отстукивал телеграмму:
«Всем, всем, всем! Разыскивается опасная преступница, называющая себя Рязанцевой Валентиной Андреевной. Приметы: рост 150–160 сантиметров, 33–36 лет, глаза миндалевидные, блондинка, волосы носит распущенными до плеч. На руке кольцо из желтого металла с камнем. Юбка черная, кофта трикотажная ярко-розового цвета. Обута в коричневые туфли на малом каблуке. При задержании немедленно сообщить в Ленинский районный отдел внутренних дел города Свердловска…»
— …Ну и что мы запишем первым пунктом в план оперативно-розыскных мероприятий? — спросил Усков Климова.
— Фонарю ясно: установление личности преступницы.
— Каким образом?
— Спроси у господа бога.
— Так и писать?..
— Не надо, пожалуй. Давай-ка лучше закурим.
2
Вернувшись домой, Валентина Андреевна устало опустилась на диван. Мысли смешались, и она не могла сосредоточиться на чем-то одном. Она никогда не имела дел с милицией.
Поэтому сегодняшний вызов, такой внезапный и необычный, когда ее буквально увели с лестничной площадки в подъезде собственного дома, представлялся ей не иначе как предвестником большой беды. Валентина Андреевна попыталась до мелочей восстановить весь разговор с Климовым и с ужасом поняла, что следователь, собственно, ничего ей не сказал и она бессильна даже предположить, что произошло за ее спиной.
В мыслях она то и дело обращалась к своим подругам, которые столько лет были рядом с ней в самые тяжелые минуты, и любое подозрение относительно их казалось ей кощунственным.
Измучив себя окончательно, Валентина Андреевна переоделась в домашнее, кое-как освежилась перед зеркалом и вышла на кухню. У нее не было никакого желания заговорить с соседкой — очень милой и обходительной женщиной, в одиночестве коротавшей старость.
Но та не сдержалась сама:
— Валюша, я никогда не видела этого вашего знакомого.
— А какого вы видели? — попробовала улыбнуться Валентина Андреевна.
— Извините, я не так выразилась, — поправилась соседка. — Я просто не знала, что у вас есть знакомый.
— Как видите, появился… Может быть, еще придет, — почему-то предположила Валентина Андреевна и поторопилась в комнату.
«Какую глупость сморозила…» — подумала, оставшись одна. Ведь завтра нужно самой явиться в кабинет Климова для какого-то официального разговора. Тут же вспомнила о паспорте: не забыть бы утром в спешке.
Валентина Андреевна присела возле столика с трельяжем, в одном из ящиков которого хранила документы. Перебрав жировки и платежные квитанции за Димкин садик, нашла свидетельство о расторжении брака, профсоюзный билет, добралась до диплома об окончании техникума, отодвинула в сторонку сберегательную книжку, с которой, знала, давно сняты остатки скромных вкладов… Посоображала. Открыла нижнее отделение столика, вытащила большую коробку с лекарствами и рецептами, быстро перебрала их и снова принялась за ящичек с документами…
Через час-полтора, перевернув в комнате все вверх дном, опустошенная, легла в постель. Паспорта не нашла.
Валентина Андреевна лежала неподвижно, равнодушная ко всему. Она чувствовала, как усталость, сковавшая ее, тушит остатки мыслей, обволакивая их туманной пеленой. Потом ей стало тепло и уютно.
Когда она открыла глаза, уличный фонарь высвечивал ажурную вязь тюлевой шторы.
Тишина за окном означала глубокую ночь. Сознание спокойно вернулось к событиям минувшего дня, в котором остались и волнения, и усталость.
Валентина Андреевна подумала о предстоящей встрече с Климовым и стала сосредоточенно восстанавливать в памяти все, что оставило след за четыре года, прожитых без мужа в этой квартире. Ничего радостного. Первый год привыкала к новому положению. Переживать разрыв с мужем было некогда, потому что часто болел Димка. Потом привыкла и вместе с привычкой пришло душевное облегчение, как и должно быть, когда из жизни уходят унизительные ссоры и оскорбления. С нежностью вспомнила подруг, неизменно участливых и верных в житейских затруднениях.
И, не пугаясь уже, а больше удивляясь, пыталась понять, кто мог сделать ей плохое.
Ко всему этому странная пропажа паспорта. Она брала его с собой только в тех случаях, когда это было необходимо. «Может быть, еще найдется?..»
Единственными гостями в ее квартире за эти годы были подруги. Никаких других близких знакомых она не заводила. Впрочем…
Ей вспомнилась середина нынешнего апреля, неприятный вызов в институт народного хозяйства. После развода она запустила занятия на заочном отделении, кое-как переползала с курса на курс, в конце концов пропустила последнюю экзаменационную сессию, и ее попросту отчислили.
Вот тогда, ожидая решения своей судьбы, она познакомилась в коридоре возле учебной части с молодой женщиной, которая приехала сдавать экзамены. Со Светланой — так звали женщину — они простояли за разговором часа полтора. За это время к ним никто не подошел: Валентина Андреевна уже давно бывала в институте от случая к случаю, а приезжая, видимо, тоже никого не интересовала.
День выдался погожий, и, получив справку об отчислении, Валентина Андреевна со своей новой знакомой пошли в центр пешком.
Уже на площади 1905 года Валентина Андреевна спохватилась:
— Что ж это я тебя так далеко за собой затащила?!
— А мне по пути, — ответила Светлана просто. — живу в «Олимпии», на стадионе.
— Я тоже тут, неподалеку — на улице Шейнкмана. Будет скучно, заходи: по вечерам я всегда дома, — предложила Валентина Андреевна, назвав свой адрес и про запас — рабочий телефон.
На следующий день Валентину Андреевну послали с проверкой в один из крупных магазинов, и она вернулась домой поздно. От соседки узнала, что к ней приходила женщина, назвавшая себя Светланой.
— Не хотела ждать? — осведомилась Валентина Андреевна.
— Сидела целый час. Потом сказала, что пойдет заниматься.
— Жаль.
Через день Светлана позвонила на работу, посожалела, что не застала дома, и пригласила к себе.
Валентина Андреевна в тот же день навестила ее в гостинице. Отыскав семнадцатый номер, застала Светлану в постели.
— Не заболела?
— После душа захотелось полежать, — ответила та.
В номере больше никого не было. На этот раз разговор завязался более откровенный.
Светлана пожаловалась, что плохо живет с мужем.
— Пьет, наверное? — предположила Валентина Андреевна.
— В том-то и дело, — вздохнула та. — Живем в Кемерово, у него хорошая должность на заводе: инженер. К тому же мужчина заметный, избалован женским вниманием, а я — что?.. Светлана призналась, что недавно два месяца пролежала в больнице после преждевременных родов, а потом ее забрала к себе мать, живущая в Нижнем Тагиле.
— Прямо от нее и приехала сдавать экзамены в институт. Готовлюсь, а сама не знаю, что делать: возвращаться к мужу или нет. Детей у нас, наверное, так и не будет. Значит, и семьи — тоже. Но, понимаешь, там не уволилась и не выписалась… Денег поднакопила, вещи тоже почти все увезла. Часть — с собой, остальные — у мамы.
Валентине Андреевне вспомнилось, что была у Светланы еще дважды. Перед маем увидела у нее новую импортную кофточку, серенькую с красивой отделкой по воротнику. Еще сохранившаяся яркая этикетка прямо-таки заворожила, и Валентина Андреевна стала упрашивать Светлану уступить кофточку. Наконец та согласилась.
Валентина Андреевна сразу же забрала обновку, пообещав отдать деньги позднее. И тут же, не зная, чем отблагодарить, предложила провести праздник у нее дома.
— Будем вдвоем, да еще Димка мой.
— С удовольствием, — согласилась Светлана, — а то гостиница ужасно надоела.
Первого мая Светлана пришла в десять часов утра. Приготовили стол и просидели до четырех. Потом Светлана ушла и не вернулась.
Не дала о себе знать и в другие дни.
Девятого Валентина Андреевна пошла к ней в «Олимпию», чтобы отдать двадцать рублей долга за кофточку, Ей сообщили, что Светлана из гостиницы выехала.
— Куда? — испугалась Валентина Андреевна. — Я должна ей деньги!..
— Знаете что? Спросите у девушек из восемнадцатого номера, она последние дни жила там.
В восемнадцатом номере Валентине Андреевне сказали, что Светлана якобы перебралась в гостиницу «Юбилейная» и живет там где-то на шестом этаже.
Валентина Андреевна вспомнила, как целый день попусту проторчала в «Юбилейной». По одному имени разыскивать Светлану не стали, а фамилии своей новой знакомой она не знала. Попробовала обходить номера, но толку, конечно, не добилась.
Так Валентина Андреевна и осталась должницей.
Предположив, что Светлана выехала по какому-то срочному вызову, Валентина Андреевна расспрашивала своих сослуживцев, не разыскивал ли ее кто-нибудь по телефону.
Но ею никто не интересовался.
«Что это я все о ней?» — спохватилась про себя Валентина Андреевна.
Потом улыбнулась: злополучные двадцать рублей за кофточку Светлане, оказывается, лежат в коробке вместе с Димкиными лекарствами. «Вот куда засунула!..»
Климов не мог скрыть удивления, когда в десять утра она зашла к нему в кабинет.
— Валентина Андреевна? — встал он. — А Я через минуту уехал бы. Что так рано?
— Здравствуйте. Зашла на работу и отпросилась.
— Спешите с какой-нибудь новостью?