— Поехала?
— Не знаю. Через неделю я купил билет на самолет, рейс помню даже—1304 до Кустаная, на 17 часов 30 минут… В тот день она позвонила мне в номер из института. Я сказал, что на следующий день улетаю, Вечером, конечно, встретились. Распили бутылочку, Она осталась у меня. Утром к девяти заторопилась в институт. Я проводил ее. Дошли до плотины, дальше она пошла к площади одна.
Старшинов знал город явно плохо. Институт народного хозяйства — далековато от центра. А вот кулинарное училище — в здании горно-металлургического техникума, на площади.
— …В четыре я приготовился к отъезду. В это время Светлана позвонила мне из своего номера: в те дни она тоже жила в «Юбилейной» с одной знакомой из «Олимпии». Пригласила меня к себе. Подруги не было…
— Сама-то она не собиралась уезжать? — спросил Захарченко.
— Не знаю. Только говорила, что с кем-то поругалась, со знакомой какой-то, у которой оставляла вещи, Вещи действительно были: в номере стоял большой черный чемодан. Я еще помог сдать его в камеру хранения гостиницы.
— А дальше?
— Я занял у нее тридцать рублей. Детям нужно было подарки взять, понимаете?
— Понимаю, — недобро отозвался Захарченко.
— Я уже перевел ей до востребования, — поспешно добавил Старшинов, уловив тон собеседника.
— Получила?
— Не знаю. Написал ей, но ответа нет.
— А по какому адресу она должна отвечать?
— До востребования.
— Заехать надо, — посоветовал Захарченко.
— Не было, Я позваниваю иногда: знакомая там работает.
— Это хорошо… — И переключился сразу: — Гульнули, значит, Аркадий Васильевич, в Свердловске?
— Был грех.
— Ну, ну…
— Послушайте, товарищ Захарченко! Понимаете, у меня хорошая семья… двое детей. Очень милые ребятишки. Не надо, ладно?
— Завтра договорим, — серьезно ответил Захарченко.
— Хорошо. Когда мы увидимся?
— Часов в двенадцать.
Старшинов оказался неплохим фотографом. На следующее утро в научно-техническом отделе управления Захарченко увидел, как выглядит Светлана Обкатова: на фотографии она стояла за барьером подстриженного кустарника, кокетливо склонив голову к плечу, с гвоздикой в зубах. Дело завершилось без особых хлопот и вполне удачно. Больше того, командировка Захарченко заканчивалась на сутки раньше, чем было означено приказом. Это — тоже не пустяк.
С помощью кустанайских товарищей Геннадий достал билет на дневной рейс и рассчитывал сегодня же к вечеру появиться в родном райотделе.
Ровно в двенадцать Геннадий Захарченко зашел в кабинет к Старшинову, выложив ему на стол «Киев», бумажный рулончик с завернутой пленкой и по экземпляру фотографий, на которых была запечатлена Светлана Обкатова.
— Это вам на память. А кадрики со Светланой, с вашего позволения, я вырезал и оставил себе, — отчитался он.
— Какой разговор!
— Я решил, что по одному экземпляру хватит. А Светлане, думаю, посылать не стоит. Да и вряд ли она их ждет.
— А ведь, товарищ Захарченко, я так до конца и не понимаю, что стряслось.
— Любопытно?
— А как вы думаете?
— Ничего хорошего, Аркадий Васильевич. Если за тысячу километров инспектор уголовного розыска прилетел, чтобы расспросить вас о романтическом приключении, это, по-моему, довольно ясно говорит само за себя. А попросту: вы спали в Свердловске с опасной преступницей. Вот и все. Мы ее ищем пятые сутки, и вы, так сказать, вынуждены нам помогать…Они сидели довольно долго. Старшинов понимал, в какую, мягко говоря, некрасивую историю он попал. Видно было, что он удручен. Захарченко это тоже понимал и по-своему щадил его:
— Понимаете, Аркадий Васильевич, просить меня ни о чем не надо. Можете не сомневаться: в семье неприятностей я вам устраивать не собираюсь. Но мы с вами разные. Для вас командировка, скажем, передых в ежедневной работе. У меня, наоборот, почти всегда пожар. У вас есть выходные, они — ваши. А мои — не мои. Наши выходные — чистейший формализм… Все ваши семейные опасения я понял… Но договоримся по-мужски: если эта, по вашим словам, выдающаяся женщина даст о себе знать, то вы прежде всего вспомните мой адрес. Понятно?
Старшинов кивнул.
— А если растаете, да еще и проболтаетесь о нашей встрече, считайте, что Геннадий Захарченко за ваше дальнейшее благополучие не отвечает.
4
Через час после прибытия в Кемерово лейтенант милиции Владимир Макаров получил в адресном бюро справку, которая подтверждала, что адрес Светланы Обкатовой, добытый в гостинице «Олимпия» в Свердловске, правильный. Узнал он и другое, несколько насторожившее его: живет Обкатова по этому адресу уже более шести лет, что она замужняя и у нее есть семилетняя дочь (а не сын!). Работает к тому же не плановиком на заводе или шахте, а в школе-интернате.
Владимир Макаров был в уголовном розыске человеком новым. Но то, что сведения, которые он получил о Светлане Обкатовой из Свердловска, несколько расходились с кемеровскими, его не удивило: еще на вчерашнем совещании говорилось о возможных сюрпризах. К тому же он и сам знал, что каждый мошенник врет вдохновенно, не всегда заботясь о точности деталей.
Но к вечеру, готовясь задержать Обкатову, чтобы затем сопроводить ее в Свердловск, он установил, что она из Кемерово никуда не выезжала более полугода.
Тогда, с помощью местных товарищей обеспечив контроль за Обкатовой, Макаров решил узнать о ней побольше.
Светлана Обкатова пользовалась незавидной репутацией. Значась, по данным адресного бюро, замужней, жила одна (муж в отъезде, а дочка на весь учебный год отправлена к бабушке в Новосибирск). Весьма привлекательная и общительная, она почти все свободное время предпочитала проводить с подругами в веселых мужских компаниях, почитаясь завсегдатаем «Кузбасса». Несколько раз ресторанные встречи заканчивались настолько затяжными праздниками в ее собственной квартире, что это находило подробное отражение в протоколах собраний педагогического коллектива.
…На следующее утро Светлана Николаевна Обкатова была вызвана в управление, причем было видно, что она не особенно смущена этим.
Владимир Макаров представился ей, объяснив, что должен задать несколько вопросов, предложил сесть и попросил:
— Вас, конечно, предупредили, чтобы вы взяли с собой паспорт? Будьте любезны…
И он протянул через стол руку.
— Предупредили. Но я долго искала его и не нашла.
Сознание Макарова прострелила мысль, что он нарвался на повторение свердловского варианта. В следующее мгновение эта мысль обратилась почти в убеждение: Обкатова-то ведь действительно никуда не уезжала из Кемерово.
Чтобы как-то оправдать заминку, Макаров старательно откашлялся в платок.
Только потом спросил:
— Надеюсь, вы не потеряли его?
— Конечно, нет. Он всегда лежал у меня в шифоньере на верхней полке, но там его не оказалось. Сунула куда-то… Вечером найду.
— Вы уверены?
— А как же! Последний раз я брала его в самом начале апреля, а может, в конце марта… когда оформляла кредит в универмаге.
— Где и когда получали паспорт?
— В городе Мирном в 1968 году. Уезжала к мужу — он работает там по договору.
— Ну что ж. Меня интересует другое… вы не допускаете мысли, что паспорт у вас похищен?
Макаров расспрашивал Обкатову о подругах, знакомых, вновь возвращался к предположению, что паспорт утерян ею самою. Наконец решился и высказал ей даже больше, чем намеревался:
— Светлана Николаевна, пусть вам не кажется, что я излишне настойчив! Дело в том, что паспорт — это самый главный ваш документ в глазах милиции. Вы говорите, что не могли потерять его, что он не мог быть похищен. Может быть, вы окажетесь правы и действительно найдете его где-нибудь. А сейчас его у вас нет… В то же время я-то знаю, что у вас в квартире часто бывают посторонние люди, случайные… Поверьте, это всегда можно подтвердить фактами.
— Так что вам от меня нужно? Спрашивайте. А если я даже потеряла паспорт, то с меня взыщут. Уплачу штраф.
— Дело вовсе не в наказании, — сказал Макаров. — Что бы вы ни утверждали, я, например, думаю, что его могли украсть. Поэтому и хочу знать о ваших случайных знакомых.
Обкатова оскорбленно замолкла, и Макаров понял, что дальше разговаривать будет труднее.
— Будем молчать? — поинтересовался он наконец,
— Какие случайные знакомые вас интересуют? — с плохо скрытым раздражением спросила она. — Женщины?.. Или мужчины? Вам наверняка наговорили, что у меня их много и они тоже заходят ко мне?
— Упоминали и мужчин, — сознался он. — Но я не люблю без нужды лезть в подобные дела. И чтобы вы поверили, предлагаю поговорить сначала о женщинах, Припомните, не было ли у вас случайных встреч именно с женщинами? Вот вы довольно часто бываете в ресторанах…
— Да кто вам столько всего обо мне наговорил? — вспыхнула Обкатова.
— Успокойтесь, Светлана Николаевна… Разрешите мне задавать вопросы. Так вот… Может быть, в ресторане, в компании, у вас были случайные встречи?
— Я бываю там только с подругами.
— А все-таки?..
В конце концов Обкатова вспомнила:
— В середине марта это было… Почему я запомнила: до зарплаты оставалось два дня… Ко мне после работы зашла подруга — Нина Стрелкова, работает в пошивочном ателье. Посидели меня около часа и решили пойти в ресторан «Кузбасс»: у Нины оказалось с собой десять рублей. Было уже около восьми… Там к нам подошла молодая женщина. Я не вспомнила бы о ней, но она чем-то похожа на меня: такая же белая, такого же роста примерно, разве что посолиднее меня или заметнее благодаря своей фигуре… Подошла, попросила разрешения присесть. Мы были не против, даже заговорили сразу о каких-то пустяках. Звали ее Людмилой. Приехала она из Новокузнецка сдавать экзамены на заочном отделении финансово-экономического института. Первый сдала, на втором в тот день провалилась.
— Вот и зашла с горя в ресторан, — пошутила она тогда и тут же заказала бутылку коньяку. Спросила: — Компанию составите? — И когда мы признались, что сидим без денег, успокоила: