Опускаю браунинг.
— Часовой вбежит на выстрелы, с винтовкой ему быстро не развернуться, от этой стены он станет легкой мишенью.
— Ловко. Что скажешь, Петр?
— Гм. Его отлично выучили, Олег.
— Сержант, разреши?..
Улыбающийся Олег протягивает руку за пистолетом. Чуть помедлив, ставлю на предохранитель, отдаю.
— Из него расстрелял рейнджеров?
— Да, соратник Олег.
— Вижу, не чищен.
— Возможности не было.
— У нас только устаревшее российское вооружение. Твой пистолет послужит отличным пособием для боевой подготовки бойцов. Отдашь?
— Конечно, соратник.
Выкладываю на стол запасные обоймы.
— Петр выдаст тебе револьвер, форму, вообще разместит. Я рад, Сержант, что теперь в нашем отряде есть инструктор высокого класса.
— Постараюсь оправдать доверие, соратник Олег.
— Сержант, знай ― теперь ты относишься к постоянному составу отряда. К любому из нас можешь обращаться в любое время. Сегодняшний день тебе на обустройство, уже завтра должна прибыть группа обучаемых, начнешь занятия.
— Есть.
— Что?
— Слушаюсь, соратник.
Олег поворачивается к священнику.
— Отец Венианим?
— Сержант, я в отряде вхожу во власть мирскую, но принадлежу власти господней. Если что-то будет тяготить твою душу, помни, что есть таинство исповеди.
— Благодарю вас, святой отец.
— Петр, проведи парня по лагерю, выдай необходимое.
— Слушаюсь, командир.
— Да, еще не забудь отвести его к Светлане. Как твоя рана, Сержант?
— Нормально, соратник командир.
— Пусть Светлана посмотрит. Она наш отрядный врач, Сержант.
— Слушаюсь.
— Идите, соратники.
Петр ведет по территории лагеря, дает пояснения. Похоже, что это когда-то были склады резерва. С десяток стандартных полуподземных помещений, одно охраняет часовой ― там хранится вооружение. Два пустых склада предназначены для размещения обучаемых, еще один — караульное помещение, другой — кухня-столовая. У густо заросшего кустарником склона ряд бачков умывальника на выкрашенной зеленой краской щитовой стене под навесом, ближе к обрыву на выложенных камнями площадках неожиданные пластиковые будки туалетов. Над умывальником, туалетом и ведущей к ним заметной тропой натянуты маскировочные сети.
— Воду берете в ущелье, соратник Петр?
— Можешь просто Петр. «Соратник» — при обучаемых. Да, в источнике. Сменившийся караул занимается хозяйственными работами, Сержант.
— Петр, что, эти пареньки из караула здесь всегда?
— Практически да, с момента образования отряда. У них нет родственников и дома, их семья ― отряд, отец ― командир. Вот здесь у нас лазарет, тут принимает больных Светлана. Заходи.
Однако наша врач похожа на Лауру, тоже присутствует изрядная толика восточной крови. Немного ниже меня ростом спортивная шатенка. Тридцать-тридцать два. Камуфлированная футболка подчеркивает небольшую грудь, имперского военного образца брюки — стройные длинные ноги и неширокие бедра. Правильные черты лица, миндалевидные восточные глаза. Когда надевала халат и мыла под рукомойником руки ― оценил пластику. Тренирована на совесть. Не иначе — героиня грез местных партизанских парнишек. Улыбается только как-то чуть натужно, и губы тонковаты, а так весьма привлекательная девушка. Петр представил меня, вышел на улицу.
— Показывай, Сержант.
Длинные прохладные пальцы умело проходят по рубцу. М-да, Оля была нежнее.
— Неплохо. Чем обрабатывали?
Подаю пакет.
— Ага, понятно. Это я забираю, каждый день после завтрака и перед ужином ко мне на перевязку.
— Слушаюсь, соратница.
— Просто Светлана, парень. Тебя-то как звать, герой?
— Так и зови ― Сержант.
— А имя?
— Если надо, выбери любое, Светлана. У меня их было много.
— Интересный ты.
Девушка закончила обработку раны, привычно и ловко наложила повязку.
— Иди, боец.
— Спасибо, Светлана.
Петр беседует с пареньком у двери.
— Как, соратник Сержант?
— Норма, соратник комендант.
— Тогда на завтрак.
Первый раз в этом мире мыл руки настоящим куском мыла. Темно-коричневое, но с едва уловимым парфюмерным запахом.
— Ты смотри, знаешь, что это такое. А новички всегда теряются ― жидкое ищут.
— Откуда такая редкость, Петр?
— С местных складов. Военным выдавали. Универсальное ― помыться и постирать можно. Позавтракаем, и тебя обеспечу.
Некрашеные вымытые деревянные полы, обычные пластиковые столы и стулья, отделенная знакомыми оружейными ящиками кухня. Парнишка на раздаче по команде Петра подает мне… котелок. Точь-в-точь наш армейский котелок. Тушеный картофель с сосисками, три ломтя хлеба, пластиковая кружка с чаем, металлическая ложка. Подхватываю, направляюсь к ближайшему столику.
— Сержант, столик командования вон тот, у окна.
— Понял.
Не спеша, с удовольствием завтракаю. Петр разделяет компанию.
— Петр, а как доставляются продукты?
— Это продумано. Много приносят обучающиеся бойцы, есть несколько мест, куда отправляем своих людей ― встречать транспорт из Сити. Патриотов много, они всегда помогают.
— А зимой?
— На зиму тут почти никого не остается, с едой проще.
М-да, не партизанский отряд, а пионерский лагерь. На зиму закрываемый.
Откушав, выходим. Нагретые солнцем сосны дают особый, ароматный и полезный для здоровья смолистый запах. Курорт. И до моря относительно недалеко.
Ощущение пионерского лагеря усилилось после получения имущества. Тонкое одеяло, простыни, наволочка, полотенце, мыльно-рыльные, даже дешевенькие бритвенные станки и рулон туалетной бумаги… В чем будут тогда тяготы и лишения? А, стирать самому и мылом, в холодной воде. Ну да, конечно. Замечательные условия жизни у партизан общества потребления. Форма. На этот раз полный комплект, включая берцы с брезентовым верхом. Подумав, Петр щедрым жестом выложил две маечки-тельняшки. Вот за это ― спасибо!
— Эх, а с носками у нас трудно, Сержант. Заказываем в Сити, изнашиваются быстро…
— Печально. Кстати, Петр, а что носили военнослужащие России?
— Что? Смотри.
Комендант подает кусок полотна. Лицо невозмутимо, в глазах прячется легкая насмешка. Портяночки! Рывок, две равные половинки. Наматываем, одеваем берцы… Класс! Вот теперь эмоции у Петра проявились.
— А что, так больше никто не носит?
— Только командир, Сержант. Мы пробовали ― сбиваются, ноги натирают.
Интересная информация. В принципе, правильно, Олег и Петр могли в российской армии не служить. Вместе относим имущество к месту моего нового проживания. Совсем небольшой склад возле лазарета, одно окошко, четыре топчана со свернутыми матрасами, четыре фанерных шкафчика для вещей, табуретки.
— Пока будешь жить один, Сержант.
Переодеваюсь, подпоясываюсь брезентовым ремнем (туго нельзя ― рубец побаливает), надеваю берет. Жаль, что нет эмблем и зеркала.
— Вот, совсем другое дело. Сразу видно ― Реджистанс.
Оружейный склад. Коробка из вощеного плотного картона, в ней почти родной револьвер с орлом на рукоятке, две пластины для быстрой перезарядки. Жесткая брезентовая кобура, маленький подсумочек для запасного блока боеприпасов. Выложив пачку патронов, масленку, подвинув рулон бумаги для чистки оружия, комендант начинает учить:
— Чтобы откинуть барабан револьвера, надо…
С невозмутимым лицом я уже выполнил необходимые действия и снимаю старую консервационную смазку. Снаряжаю пластину, вторую… Щелчок, револьвер в боевом состоянии.
— Почему-то я уверен, что стрелять из него ты умеешь.
— Тир есть, Петр?
— Хотим переделать один из складов, но не решили еще, куда деть имущество. На улице стрелять нельзя ― горы, звук очень далеко разносится.
— А как учите бойцов?
— Так пока и учим. Сержант, здесь не Мертвые земли, до стрельбы дело дойдет нескоро.
Что-то это мне не нравится. Ладно, не мой монастырь, пока выступать не буду.
— Вот тебе еще руководства по разборке и чистке винтовки и револьвера для проведения занятий. На пистолет нет, но ты сам все знаешь.
— Петр, какие занятия завтра мне вести?
— Сходи спроси у командира или Олега. Что еще хотел сказать? Завтрак в восемь, обед в час, ужин в семь. Прикинем график проверки караула, до тебя очередность доведем. Все, Сержант, обживайся, знакомься с людьми, просто отдохни. Захочешь выйти за территорию лагеря ― сначала узнай у меня суточный пароль. Сегодня: «весна», отзыв — «воля».
— Спасибо, Петр.
На улице прикинул, как разместить кобуру, чтобы меньше тревожить рубец натянувшимся ремнем. Получилось, как у немцев в Великую Отечественную ― на животе слева. Нормально, главное, ствол выдергивать удобно.
Часовой у двери партизанского штаба доложил в телефонную трубку, захожу. Командир и зам. Олег с дружелюбной улыбкой окидывает взором:
— Отлично, Сержант! Виден опытный боец. Только револьвер не на той стороне.
— Рана побаливает, соратник Олег.
— Уважительная причина. Кстати, можешь просто говорить: Олег. Полные обращения мы используем при обучаемых.
Подключается командир:
— Тогда уж и меня зови Сергей.
— Понял, спасибо. Я хотел узнать, какие занятия мне завтра проводить.
— Это легко.
Олег раскрывает рукописную тетрадь:
— Возьми на себя организацию засад, занятие по маскировке. Потом я проведу рукопашный бой, Петр ― занятие по обращению с оружием. Хорошо, что у тебя есть часы. Твое время ― с девяти утра, после завтрака. По часу на предмет. Так, после обеда… Ты дорогу в лагерь запомнил?
— Конечно.
— Погоняй ребят по перемещению и ориентированию в лесу. В «Дельте» учили?
— И не только там, Олег.
— Хорошо, Сержант. На это занятие два часа, потом возвращаешься в лагерь, Светлана проведет занятие по медицинской подготовке, а закончит у нас день отец Вениамин. Как, Сергей, утверждаешь?
— Да, Олег. Сержант, главное ― береги ребят. Они, хотя и бойцы, еще совсем…