— Входи.
На столе у Светланы негромко играет небольшой радиоприемник на солнечных батареях. М-да, красиво жить не запретишь — я тоже от радио не отказался бы. Такой же, помню, отремонтировал на свалке. Врач так и осталась в махровом халате, волосы замотаны полотенцем. Улавливаю слабый запах дорогого шампуня.
— Сержант, когда нет обучаемых, вечером можешь заходить лечиться не по полной форме. Вообще, вечер — время отдыха.
— Хорошо, Светлана.
Снимаю куртку, задираю тельник, подставляю бок. Нагнувшись, девушка обрабатывает рану, я вдыхаю прекрасный аромат чистой влажной женской кожи.
Черт… Сначала вспомнилась Елена после душа в моей мансарде, а потом стесняющаяся своих чувств, но искренне любящая Марджи…
— Больно?
— Нет, нормально. Так, мысли нахлынули, Светлана.
— Не очень хорошие, наверное, мысли у тебя, парень.
Если врач ждет продолжения, то его не будет. Вздохнув, молчу.
— Все, Сержант. Ты бы не томил себя, сходил к отцу Вениамину. Он добрый и понимающий.
— Спасибо, Светлана. Подумаю.
Вечерняя прогулка. Солнце заходит, падают густеющие тени, из ущелья поднимается прохлада. Присаживаюсь на ковер из иголок, смотрю на скрывающееся за горами солнце. Вот я у своих, пришел к людям, к которым стремился с первого дня в этом мире. Почему тогда нет покоя на сердце? Почему не отпускают воспоминания о тех, кому я не был равнодушен?
Улавливаю шаги, поворачиваюсь. Командир. Кивает, присаживается, смотрит на закат. Я уверен, просто чувствую ― и ему не по себе. Молча сидим, наблюдая, как багровый диск, подсвечивая деревья, скрывается за горизонтом. Последний луч.
— Сын у меня, на год тебя моложе… Был. И дочка… Восемнадцать лет должно исполниться.
Что я ему могу ответить? И нужен ли ответ? Командир еще несколько минут всматривается в контуры гор, видя что-то свое, внутреннее, вздыхает, встает.
— Иди отдыхать, боец. Завтра насыщенный день.
— Хорошо, командир. Спокойной ночи.
— И тебе, Сержант.
У рукомойника под слабым светом пластиковых фонарей со свечкой завершают вечерние процедуры караульные. Составляю им компанию с зубной щеткой, кошусь на полные наивной суровости юные лица. Для чего жечь свечи, если в продаже есть не самые дорогие фонари на светодиодах с солнечными батареями? Романтики им не хватает? Честное слово, устроили здесь «Зарницу»!
В моем помещении уже совсем темно. М-да, фонарик бы не помешал. На ощупь раздеваюсь, складываю форму, пристраиваю сохнуть портянки, револьвер под руку. Все, отбой.
День начался привычно ― в шесть утра вышел на зарядку. Пробежка, гимнастические упражнения, упал-отжался, тренировка в выхватывании револьвера из кобуры. Последнее совсем не понравилось ― долго и неудобно. Были бы нитки с иголкой, мог бы переделать, сделать открытую кобуру типа ковбойской.
Возвращаясь в лагерь, встречаю Светлану. Отлично врач бегает ― легко, пружиняще, размеренно двигающиеся руки согнуты в локтях, спинка прямая. На ногах кроссовки, и кстати, не вижу оружия. На ходу кивнув, девушка проносится мимо.
Сбегал за водой для умывальника, утренние процедуры, бритье. В лагере нарастает легкий шум. Оборачиваюсь ― в летней гражданской одежде, удобной походной обуви, с рюкзаками идут юные пареньки и девчата. Бойцы на обучение. Судя по табличкам на рюкзаках, маскировка под туристическую группу. Смываю остатки мыльной пены, вытираю лицо полотенцем и внезапно чувствую, как кто-то подкрадывается сзади. Шаг влево, разворот… Улыбающаяся Натали. Продолжая движение, подхватываю ойкнувшую девчушку за талию и выполняю еще один поворот. Осторожно опускаю на землю.
— Какой ты чуткий, волк!
— Тише надо ходить, разведчица. Группу ты привела, Ната?
— Да. И сама остаюсь на занятия. Вечером только домой, Сержант.
— Не страшно будет?
Вспомнив вчерашнее, слабо стукает кулачком:
— Нехороший!
Но снова не может сдержать улыбку.
— Внимание, соратники!
Комендант.
— Сдать продукты соратникам на кухню, мужчинам рюкзаки сложить в третьем корпусе, девушкам в четвертом, всем к складу за формой. Выполнять!
— Беги, Натали.
Сидя за завтраком, вижу, как в столовую заходят переодетые молодые бойцы. Обувь осталась своя, форма топорщится, но гордые ― дальше некуда. Рядом присаживается Петр.
— Сержант, после завтрака выдам им винтовки, и можешь брать группу. Место для занятия присмотрел?
— Да, Петр.
— Отлично. Тогда с девяти до одиннадцати они твои. Ровно в одиннадцать должны стоять у учебных столов.
Забрав группу (двенадцать человек, семеро ― девушки), трусцой веду к старой полевой дороге.
Прозанимавшись первый час, полностью разделил мнение командира ― дети. Восторженные, старательные, ловящие каждое слово на лету и исполнительные дети. Не знаю, как командир, но у меня рука бы не поднялась посылать их в бой. Объяснив устройство засады, натренировал щелкать спусковыми крючками, как при стрельбе залпом, оставляю основную группу, а сам с Натали и тихо перемещающимся по лесу хлопцем изображаю рейнджерскую группу. Движемся… Дружный щелчок. Плохо. Объясняю ошибки:
— Вы должны стрелять, когда рейнджеры идут по открытому месту от укрытия к укрытию. Сейчас залп дали, когда наша тройка уже залегала на землю, значит, все пули ушли впустую.
— Соратник Сержант, но вы быстро перебегаете, не прицелиться.
— Рейнджеры всегда так движутся, соратница. Поэтому и нужен залп.
Объясняю про стрельбу с упреждением, тренирую. Уже лучше. Теперь маскировка. По окончании занятия, построив вспотевших, в паутине и древесной трухе, бойцов, проверяю вооружение, трусцой возвращаемся в лагерь.
Два брезентовых квадрата, ребят ждут Олег и Светлана. Врач забирает девочек. Так, посмотрим… Да, с рукопашной подготовкой у доктора все в порядке, даже замечательно. Движения экономные, отточенные, наработанные. Олег ничем ей не уступает. Приемы стандартные, несложные.
— Соратник Сержант, не хочешь что-нибудь показать?
— Конечно, соратник Олег.
— Соратник Сержант, осторожнее, не забывай про рану.
— Слушаюсь, соратница Светлана.
Скидываю куртку, достаю из кобуры револьвер, разряжаю, подаю Олегу.
— Представим, что вы почти попали в плен. Оружия нет. Дальше вас будут ждать допросная химия и смерть…
Окидываю взглядом притихшую молодежь, оцениваю их неплохое спортивное состояние, продолжаю:
— Или что-то похуже смерти. Соратник Олег, изобрази, пожалуйста, противника, наставь на меня револьвер. Обратите внимание: враг достаточно близко, еще лучше, если он нацелит ствол в лицо.
Раз — отвожу вооруженную руку, захват. Два — имитирую удар ногой, выход на болевой прием. Три ― болевой, разоружаю противника. Щелкаю взводимым курком:
— Теперь у вас есть оружие и возможность дорого продать свою жизнь.
Помогаю Олегу подняться. Со страховкой, кстати, у него все прекрасно. Интересно, откуда он пришел в Реджистанс?
Зам улыбается, обращается к обучаемым:
— Вот, соратники, что значит ― отличный боец. Соратник Сержант, кстати, стреляет без промаха и делом доказал свою преданность идеям свободы и независимости.
Восторженные взгляды детей. Очень неудобно чувствовать себя героем. Отхожу, провожу рукой по боку. Черт, заплатка на рубце сбилась. Задрав тельник, поправляю.
— Дай я, соратник.
Светлана с кошачьей грацией возникла рядом.
— Ведь предупреждала…
Аккуратно распрямляет и переклеивает пластырь. Молодежь внимательно смотрит.
— Спасибо, соратница.
Занятие продолжается. Черт, детский сад и ни малейшего навыка конспирации. Он бы еще в открытую объявил, что дельтовцев завалил я. Впрочем, Олег это практически и сделал. Надо будет обсудить тему секретности.
Подходят командир с комендантом. Петр несет картонную коробку с масленками и рулон бумаги для чистки оружия, командир ― древний ручной пулемет вроде Дегтярева с дисковым магазином и мой пистолет.
Занятие по устройству и обращению с вооружением. Навык в разборке и чистке оружия у обучаемых есть. Мальчишки с горящими глазами наперебой занимают очередь к пулемету.
— Соратник комендант, а гранаты на складах есть?
— Нет, соратник Сержант. Пулемет, и тот один оказался.
Странно. В той жизни участвовал в проверке службы РАВ, вооружение обычно более сбалансированно лежит, готовое для полноценной комплектации подразделения. Впрочем, могли вывезти в действующие части, когда началась оккупация.
Доходит очередь до пистолета, Петр успешно справляется с разборкой. Интересно, а он где научился?
От кухни все чаще долетают заманчивые ароматы. Глянув в очередной раз на часы, командир завершает занятие, отправляя молодежь умываться и готовиться к обеду. Пойду и я.
После полноценного обеда (вкусные полуфабрикаты молодежь принесла) и получасового отдыха стоим в тени ущелья, объясняю азы ориентирования и использование для определения сторон света стрелочных часов. Одна из девочек гордо демонстрирует туристский компас. Прекрасно. Будем ходить по азимуту, считая шаги. Хорошо, когда мало обучаемых ― все побывали в парах ведущих и считающих шаги. Описав фигуру, близкую к квадрату, возвращаемся почти на место. Теперь боевое передвижение. Делай как я ― лучший принцип. Перебежки, занятие укрытий, перекаты. Винтовки тяжелые, солнце палит, ребята вспотели, устали, но никто не жалуется. По дороге в лагерь делаю крюк к ключу, инструктирую, как правильно пить на жаре холодную воду. Умывшись и утолив жажду, бойцы повеселели, легко одолевают склон. Натали, по-моему, все время старается держаться рядом. У учебного стола с брезентовой сумкой ожидает группу Светлана.
— Соратник Сержант, не уходи.
Стою, жду.
— Внимание, соратники. Пули в сражении наносят человеку опасные раны. Сильная боль, кровопотеря, иногда потеря сознания ― раненый боец, как правило, не может оказать себе первую помощь. Чтобы вы могли просто представить, с чем столкнетесь… Соратник Сержант, покажи, пожалуйста, свой бок.