– То есть в то время вы не выбирались на ежедневный моцион?
– Ясен пень, что нет. Может, вы решили, что я сейчас бегаю каждый день?
Они получили кое-какую дополнительную информацию. Да, номерной знак был черного цвета. Да, сверху с обеих сторон на верхней части кузова машины были нарисованы черные изогнутые линии. Но больше ни слова ни о каких отличительных признаках – ни вмятин, ни царапин. Плюс удалось выяснить, что в этой местности проживала в то время кучка молодежи, примерно поровну парней и девушек, и в один прекрасный день они исчезли. Такие были дела. С тех пор хозяин селил к себе исключительно немцев: вроде бы они обеспечивали ему более высокий доход.
– Вы – или, возможно, еще кто-нибудь – могли бы подсказать нам, какого числа они покинули насиженное место? Это произошло примерно в те дни, когда разыскивали Альберту Гольдшмидт.
– Не знаю… я-то точно не подскажу. Я часто уезжал в командировки, отсутствовал и в тот период. Я – биохимик, специализируюсь на энзимах, тогда уезжал в Гронинген проводить исследования. Речь шла о производстве картофельной муки, если вам вдруг любопытно это узнать.
Он рассмеялся. Ассад выпучил глаза:
– Картофельная мука? Ой, так это замечательная вещь! Особенно когда у верблюда «случная болезнь», надо…
– Благодарю. Мне кажется, сейчас история про верблюдов вряд ли будет актуальна для уважаемого господина. – Карл вновь обратился к старичку: – А как насчет вашего пожилого соседа, который сдает здание? Он-то ведь должен знать, когда именно они снялись с места?
– Что?! Да он вообще ни бельмеса не знал; он и жил-то в совершенно другом месте на острове. Ему главное было, чтобы исправно платили за съем, а дальше пусть делают что хотят.
Собеседник назвал им свое имя, затем погрузился в собственные думы и пошкандыбал дальше, с шумом вдыхая и выдыхая воздух.
– Мне кажется, скоро мы более основательно вникнем в документы официального расследования и даже в личные записи Хаберсота. Наверняка много чего можно вычитать из материалов, вместо того чтобы мотаться куда Сигурд драконов не гонял.
– Кто не гонял кого?
– Забудь. Пословица есть такая.
Дом престарелых Снорребаккен, где жила сестра Юны Хаберсот, представлял собой инфернальное сочетание сверкающих стекол и выкрашенных серой краской стен, здание прямо-таки искрилось новизной.
Сюда прекрасно вписалась бы преуспевающая аудиторская фирма или частная клиника пластической хирургии, но никоим образом это здание не ассоциировалось с казенным учреждением, где старики доживают свои последние дни.
– Реакции Карин Кофоэд немного заторможены, – сообщила сиделка, сопровождавшая их до комнаты. – К сожалению, слабоумие наложилось на болезнь Альцгеймера. Но если вы сумеете придерживаться одной-единственной темы, есть шанс на момент просветления.
Сестра Юны Хаберсот сидела в кресле чуть сгорбившись, хаотично размахивая руками. Улыбка на ее лице казалась застывшей, но руки жили своей активной жизнью, словно она дирижировала симфоническим оркестром на воображаемом концерте.
– Я ненадолго оставлю вас, чтобы не рассеивать ее внимание, – с улыбкой пояснила сиделка.
Карл с Ассадом уселись на диванчик напротив старушки и принялись ждать, когда ее взгляд остановится на них.
– Карин, мы хотели бы побеседовать с вами о Кристиане Хаберсоте и его расследовании, – наконец приступил к делу Карл.
Старушка кивнула и вновь погрузилась в собственный мир. Спустя несколько мгновений она принялась рассматривать свои растопыренные пальцы, а затем повернулась к гостям, кажется, придя в чуть более адекватное состояние.
– Потому что… Бьярке! – констатировала она.
Карл с Ассадом переглянулись. Им придется непросто.
– Да, Бьярке больше нет, это правда. Но мы хотим поговорить с вами о Кристиане не в связи с Бьярке.
– Бьярке – это мой племянник, он играет в футбол. – Она стушевалась. – Э, нет, не то… Как это называется?
– Бьярке проживал вместе с вами и вашей сестрой Юной в течение некоторого времени, так нам сказали. – Ассад сдвинулся на самый край дивана, чтобы оказаться поближе к собеседнице. – Тогда они с Кристианом развелись, и она стала встречаться с другим человеком. Много лет назад, тогда вы жили вместе. Вы помните это?
От волнения ее гладкий лоб прорезала глубокая морщина.
– У-у, Юна… Она так злится на меня…
– На вас, Карин? Разве она злится не на Кристиана? – Карл тоже пододвинулся к старушке поближе.
На некоторое время она вновь отвлеклась от них. Выглянула в окно, немного помотала головой, как будто реагировала на внутренний монолог. Кисти ее рук слегка подрагивали. Затем лоб разгладился, тело успокоилось. Судя по всему, толку от этого не было никакого.
– Карин, вы не припомните, Юна ругала Кристиана из-за затеянного им расследования?
Вопрос, несомненно, достиг сознания Карин, потому что она повернулась к Карлу с выразительным взглядом. Однако ответа не последовало.
– Бьярке мертв. Он мертв, – повторила она, возобновляя движения руками.
Ассад с Карлом переглянулись. Если собеседница вдруг выдаст им более-менее толковый ответ, можно будет считать это чистым совпадением, этаким выстрелом от бедра. Мёрк дал знак своему помощнику, который тут же вытащил фотографию с парнем и «буханкой».
– Вы никогда не слышали, чтобы Кристиан или Юна говорили вот об этом человеке? – рискнул Карл. Это была последняя попытка.
– Об этом длинноволосом симпатяге, – добавил Ассад.
Карин в смятении посмотрела на них.
– У Бьярке были длинные волосы. Всегда, – сказала она. – Как у этого человека.
– Ну да, а вот об этом самом человеке кто-нибудь когда-нибудь упоминал? – Карл отчаянно пытался уцепиться за ее же слова.
Видимо, она старалась сосредоточиться на том месте на снимке, куда указывал его палец, но ничего не получалось.
– Карин, а вы помните, как его звали? Может быть, Ной?
Она откинула голову назад и расхохоталась с открытым ртом.
– Ной! Помните, у него была куча зверюшек?
Карл посмотрел на Ассада.
– Думаю, на этом нам стоит завершить; что скажешь?
Помощник уныло закивал. Видимо, у него не нашлось подходящей моменту шутки про верблюдов.
– Можно позвонить Юне Хаберсот и сразу же спросить о парне на снимке. Но она наверняка бросит трубку.
Ассад задумчиво кивнул и задрал ногу на приборную панель.
– Да уж, она точно бросит трубку. Может, лучше вернемся к ней и внезапно ткнем ей в лицо эту фотографию?
Карл нахмурился. Вернуться в Окиркебю? Уж лучше проглотить гвоздь. Он набрал телефон Юны Хаберсот и услышал в трубке голос, от которого едва не вылетели стекла.
– Да, простите, Юна, что я вас снова побеспокоил, мне никоим образом не хотелось вас потревожить. Мы только что побывали в доме престарелых у вашей сестры, вам от нее большой привет. Мы немного побеседовали с ней о былом и в связи с этим хотели бы задать вам несколько вопросов относительно вашего знакомства с молодым длинноволосым мужчиной, который когда-то колесил по острову в голубом «Фольксвагене»-«буханке».
– А кто вам сказал, что я с ним знакома? – зарычала дама. – Моя сестра? Да она совсем выжила из ума, неужели вы не заметили этого, идиоты проклятые?
Карл прищурился. Он еще не вполне привык к прямолинейности, отличавшей манеру речи Юны Хаберсот.
– Ну как же, это сложно не заметить. Позвольте, видимо, я не вполне ясно выразился. Нас не интересует ваше знакомство с другим мужчиной; нас интересует только, знаете ли вы что-нибудь о мужчине, проживавшем в Элене в общине хиппи, носившем короткое имя, вероятно, библейское, и приехавшем из Копенгагена? Никакой звоночек не прозвенел?
– Так, значит, вот о чем вы расспрашивали Карин?.. Прекратите шататься по округе и расспрашивать людей обо мне и моих знакомствах, придурки. Я только что потеряла сына, так что хватит, черт возьми, названивать мне!
Ясно?!
Карл вытаращил глаза. Кажется, она не испытывала никакой печали по этому поводу.
– Конечно, Юна, мне все ясно. Но согласитесь, что телефонный разговор гораздо лучше официального допроса в полицейском участке? Нам необходимо получить информацию об этом человеке, а вы принадлежите к числу тех, кто может что-либо знать о нем. У нас есть фотография…
– Понятия не имею, о ком вы говорите. Наверняка какое-нибудь очередное дерьмо, раскопанное в бумагах Кристиана. – На этих словах она-таки бросила трубку.
– Что? – не понял Ассад.
Мёрк сглотнул.
– Ничего. Она неправильно поняла меня и свалила все в одну кучу. Я не смог прорвать ее оборону.
Ассад устало взглянул ему в глаза.
– Может, все-таки съездим и вколотим эту фотографию ей в башку?
Но Карл только покачал головой. К чему эти усилия? Юна уже продемонстрировала полное нежелание сотрудничать. Карин была вне зоны досягаемости, Бьярке уже не мог помочь им в силу естественных причин. Надо смириться с отсутствием какой бы то ни было помощи со стороны жалких остатков ближайших родственников Кристиана Хаберсота.
– Тогда что?
– Тогда ты отправишься в Листед и поможешь Розе, – улыбнулся Карл. – Боюсь, что мне придется остаться в Рённе и подробнее ознакомиться с официальным расследованием дела. – Он забрал у Ассада папку и с готовностью протянул ему ключи от машины. – По случаю такого события можешь сначала отвезти меня в гостиницу.
Мгновение спустя Мёрк уже пожалел об этом жесте, что, вообще говоря, было вполне предсказуемо.
Невероятно, какое жуткое количество опасных обгонов можно совершить на протяжении короткой поездки через Рённе.
Много к чему можно было придраться при ближайшем ознакомлении с документами, предоставленными Биркедалем. Во-первых, информация, содержащаяся в них, не обновлялась с 2002 года; во-вторых, в ходе официального расследования дела версия о преднамеренном убийстве никогда не выдвигалась. Возможно, так сложилось в силу внутриведомственной политики, ибо, когда речь идет о подозрении на убийство, дело невозможно закрыть просто так. Или же сам факт столкновения никогда не изучался достаточно тщательно.