На протяжении первых нескольких лет, несмотря на вожделение Пирьо, они прожили в целибате, дабы вся доступная энергия находилась целиком и полностью в распоряжении души. Но все же настал момент, когда Франк почувствовал, что планеты, психодинамика и будущее перестроились для другой цели, и отказался от обета безбрачия.
– Теперь я готов испытать свое тело во взаимодействии с другими телами, – сказал он. Эта перемена касалась только его, и ей скрепя сердце пришлось принять это решение. Да и к чему был ей секс с другими мужчинами, если она желала одного только Франка?
Именно с момента укоренения этой перемены Франк положил начало своему альтер эго и преобразился в Ату Абаншамаша Думузи, а Пирьо стала весталкой при нем – Пирьо Абаншамаш Думузи.
Отныне функция Пирьо заключалась в том, чтобы помогать Франку, то есть Ату, и поддерживать его. И хотя ее положение, несомненно, являлось привилегированным по отношению к остальным служителям культа, все же на практике оно накладывало на Пирьо кое-какие ограничения.
И это несоответствие она стремилась во что бы то ни стало устранить.
Ибо у нее имелись свои амбиции.
Глава 19
Суббота, 3 мая, воскресенье, 4 мая, и понедельник, 5 мая 2014 года
Утреннее пробуждение оказалось резким, отягощенным головной болью и ясным осознанием того, что прибегать к услугам мини-баров следует все-таки с некоторой осторожностью.
Когда они въезжали на палубу парома, фургончик Розы уже прибыл. Нагрузка на несущую ось транспортного средства оказалась не вполне соизмерима с его скромными размерами. Проклятье, и все это барахло надо будет каким-то образом разместить у них в подвале… Карл никак не мог представить, что все так будет, не говоря уж о том, что Роза догадалась занять им места в кафетерии между двумя сотрудниками мувинговой компании.
Карл осторожно кивнул им. Лучше поберечь раскалывающуюся голову и обеспечить ей максимум покоя.
– Что-то ветер поднялся, – заметил один из грузчиков, чтобы ловко завязать бесконечную беседу о всякой ерунде. Карл попытался улыбнуться.
– У него походняк, – пояснил Ассад.
На этот раз Карл был не в состоянии исправить коллегу.
– Походняк, ха-ха, – отозвались грузчики, сгребая пятернями фастфуд, представленный в равных долях закаленным растительным маслом и мучнистой жижей. – Видимо, ты имел в виду отходняк, приятель, – рассмеялся один из них и по-дружески хлопнул Ассада по спине с такой силой, словно собирался расколоть гигантский валун.
– Ух, – выдавил из себя сириец, в то время как его южная смуглота, всегда вызывающая зависть, приобрела некие новые нюансы, и не сказать, что привлекательные. Он взглянул на волны, готовый сложить оружие.
– Наверное, ты склонен к морской болезни? – предположил один из верзил. – У меня, слава богу, есть чудодейственное средство против укачивания. – Он вытащил из-за пазухи какую-то бутылочку и налил немного содержимого в пустой стакан. – Только надо осушить одним глотком, иначе не подействует. Оно оказывает магическое влияние на желудок и немедленно приносит облегчение.
Ассад кивнул. Он явно был готов пойти на что угодно, лишь бы избавиться от похода в туалет за рвотными пакетиками.
– Блю-юм! – заорали грузчики, когда Ассад запрокинул голову и вылил себе в горло содержимое стакана.
В следующую секунду бедняга схватился за шею, выпучив глаза сильнее, чем обычно. Его лицо побагровело, словно он задыхался.
– Что, скажите на милость, было в вашей бутылке? – спросила Роза без особого участия, выглянув из-за утренней газеты. – Нитроглицерин?
Громилы хохотали так, что все вокруг сотрясалось, а Ассад тщетно пытался выдавить из себя улыбку.
– Ну что вы, всего лишь восьмидесятипроцентная сливовица, – признался тот, что «угостил» Ассада.
– Вы совсем спятили? – На этот раз Карл выразил глубокое возмущение. Парочка записных дебилов… – Ассад – мусульманин, ему нельзя употреблять спиртное.
Мужчина с бутылкой положил руку сирийцу на плечо.
– Ну, черт возьми, мне вправду жаль, прости, друг. Я даже как-то не подумал об этом.
Ассад протянул ему руку – ибо уже простил.
– Все нормально, Карл, – успокоил он Мёрка, как только обрел способность говорить. Голос его прозвучал удивительно отважно, несмотря на то что ветер усилился и кофейные чашки лихо отплясывали на столе.
– Я ведь не знал, что это такое.
Карл уныло взглянул на волны и внезапно ощутил, что содержимое его желудка взбунтовалось. Еще несколько взглядов за борт, и случится катастрофа.
– Ну, то есть ты в порядке? – осторожно уточнил Карл.
Ассад кивнул, видимо, строя иллюзии по поводу грядущего смягчения симптомов.
Роза бросила на них взгляд поверх газеты.
– Карл, а вот у тебя цвет лица не совсем здоровый, если ты еще не в курсе, – выдала она без какого бы то ни было сострадания.
Ассад с затуманенным взором хлопнул Карла по плечу.
– Это пройдет, ты только погляди на меня. Мне кажется, я потихоньку научусь путешествовать по воде. Может, тебе тоже стоит хлебнуть этой самой сли… что-то там.
Карл в очередной раз сглотнул. Ему стало не по себе от одной только мысли.
– Пойду немного подышу свежим воздухом. – С этими словами он поднялся; Ассад последовал за ним.
Мёрк пару раз рыгнул и едва успел шагнуть на кормовую часть палубы, как изо рта его хлынул мощный поток.
– Благодарю, – простонал Ассад, оценивая глобальные последствия случившегося. – Карл, ты что, не знаешь поговорку – не блюй против ветра?
Только по прошествии выходных Мёрк смог думать о более серьезной пище, чем кусочек сухого хлебца и крошечный стакан воды. Если б не Мортен, который ежедневно приходил навестить Харди, лежащего в гостиной, он бы, безусловно, совсем загнулся. С тех пор как несколько лет назад Мортен с Микой съехали, веселье посещало этот дом не так уж и часто. Карл иногда скучал даже по своему пасынку Йесперу, но это, слава богу, быстро прошло.
В субботу около полуночи он отправился спать, устав от собственного общества и бытовых хлопот. Глубокий сон творит настоящие чудеса как с телом, так и с душой. Никто не тревожит, желудок больше не беспокоит, и Карл готовился вкусить душевный мир и покой.
В пять утра раздался телефонный звонок, и Мёрк подскочил так, словно звучали пожарная сигнализация и сирена одновременно.
– Проклятие! – с раздражением воскликнул он, увидев время, которое показывали электронные часы. Если только звонили не с сообщением о чьей-либо смерти или хотя бы о введении военного положения, он бросит трубку к чертям собачьим.
– КАРЛ МЁРК! – заорал полицейский в телефон, дабы у звонившего не возникло сомнений в его умонастроении.
– Уф, придурок, заткнись… Что ж ты так орешь?
Голос оказался знакомый. И явно не из тех, что хотелось бы услышать.
– Сэмми, идиот, ты в курсе, сколько времени?
Прошло несколько секунд.
– Дорогая, который час? – тихо обратился к кому-то Сэмми по-английски, явно прикрыв трубку рукой, а затем громко заявил: – Десять часов!
Карл уже закипал. Вот вонючий недоумок…
– А у нас тут пять, чтоб ты знал.
– Карл, черт возьми, ведь именно тебе…
Он рыгнул. Значит, вечеринка либо только что началась, либо только что закончилась.
– Я говорю, ведь именно тебе Ронни адресовал свое дебильное завещание. Думаешь, я не предвидел этого? – В трубке раздался грохот, и вновь Сэмми перешел на английский: – Нет, дорогая, только не сейчас, убери свои ручки, я занят серьезным разговором.
Мёрк посчитал до десяти.
– Если б у меня было на руках это проклятущее завещание, я заткнул бы им твою пасть, чтобы только раз и навсегда покончить с этой хренотой. Спокойной ночи, Сэмми!
Он бросил трубку. Говнюк Сэмми, говнюк Ронни, ублюдское завещание… Ему тошно было думать обо всем этом.
Телефон снова зазвонил.
– И не надо кидать мне в башку телефон, Карл, это я тебе точно говорю. Сейчас ты сам поймешь, тупой сыскарь. Что написал Ронни в своем завещании? Неужели ты и впрямь присвоишь себе все дерьмо?
– Хватит! Ты еще и обзываешься? За это, Сэмми, тебе полагается до пяти суток заключения. Ведь ты оскорбляешь меня далеко не в первый раз, верно?
В трубке прозвучал томный вздох и смех девушки.
– О да, золотце, только погоди пару минут, ладно? Да, Карл, извини, просто шлюшка тут немного… – Сэмми заржал, как конь. – Ох, черт… Ну ты сам знаешь, как это бывает. Карл, я только хотел сказать, что ты славный малый. А с завещанием давай разберемся вместе, договорились? О боже, девочка моя…
На этом соединение прервалось. И теперь Карлу предстояло обдумать разговор. В течение оставшейся ночи.
Явившись в полицейское управление около одиннадцати, Мёрк не был настроен ни знакомиться с материалами дела, ни воспринимать внушительную картину, представшую перед ним в подвальном коридоре. Сквозь нагромождение коробок не просматривалось ни единого квадратного сантиметра стены, так что невозможно было даже сказать, какого она цвета. По обе стороны большой доски для объявлений со всеми прикрепленными к ней делами и связями между ними выстроились стеллажи, словно участники грандиозного военного парада в Северной Корее. Ассад с Розой, судя по всему, давно занимались заполнением полок.
– Пожарная инспекция будет в шоке, – таковы были его первые слова.
– Хорошо, что они недавно к нам заглядывали и в ближайшее время не вернутся, – донеслось из глубины огромной коробки, в которой погрязла верхняя часть туловища Розы.
Карл, качаясь, прошел к своему рабочему месту и задрал ноги на стол.
– Я читаю, – крикнул он на тот случай, если коллегам вдруг придет в голову потребовать у него помощи в распаковывании материалов.
Он сидел и раздумывал, что в данный момент предпочесть – пару сигарет или сон?
– Сейчас я тебе все принесу, – послышался голос Розы, прежде чем та показалась на пороге его кабинета.