– От майора Мельника. Сказала, он и адрес дал.
– А майор откуда ее знает?
– Она пришла заявить об исчезновении друга… Его зовут Николай… звали.
– А фамилия?
– Рудин. Николай Рудин. Майор спрашивал, не знаю ли я его. Несколько раз спросил, все не верил.
– А к вам зачем она приходила?
– Ну как же! Хотела посмотреть место, где его убили. Она думала, мы с ним были знакомы, и он приехал ко мне. Плакала, чуть в обморок не упала.
– Драться не пыталась? – бухнула Мария Августовна басом.
– Ну… сначала хотела, а потом успокоилась. У меня были Доротея и Мона. Это мои подруги. Мы посидели, выпили, помянули… Людмила рассказала, какой Николай был замечательный. Они собирались пожениться. Живут в Зареченске, должны были с кем-то тут у нас встретиться… Николай должен был, а с кем, она и не знает. И вдруг он пропал! Она в полицию, а там майор Мельник говорит, что убили его. Они его личность установили по отпечаткам пальцев.
Добродеев и Монах переглянулись.
– Откуда у них его отпечатки? – заинтересовался Монах.
Илона снова пожала плечами:
– Понятия не имею. Очень красивая девушка, модель, обещала подарить свой журнал, «Арс мода» называется. Мы по дороге отвезли ее в «Братиславу», уже поздно было… больше двенадцати. Она сказала, чувствует душу Николая в моем доме, ну я и поехала к Доротее… на всякий случай.
– По дороге?
– Доротея сказала, что не оставит меня одну, и мы поехали к ней. А по дороге закинули Милу.
– Илона, мы не могли бы увидеть, где это произошло? – спросил Добродеев.
– Да, конечно, идемте.
– Я с вами! – Мария Августовна тоже поднялась.
…Они сгрудились на пороге гостиной.
– Вон там, около серванта.
– А почему нет контура? – спросила Мария Августовна.
– Понятия не имею. Мона тоже спрашивала, говорит, всегда рисуют контур. Мелом. У меня взяли отпечатки пальцев. Мона думает, что я подозреваемая…
– Ну что вы, Илона! – воскликнул Добродеев. – Это просто процедура. Как его убили? Мария Августовна сказала, что статуэткой. Что за статуэтка?
– Мраморный лев на шаре, стояла на тумбочке около окна. Я его даже не сразу заметила… этого. А потом смотрю… Ужас! Статуэтка разбилась, шар, голова… льва… все отдельно. Я выскочила из дома сразу звонить майору! И еще картина пропала.
– Картина?
– Прабабушкин автопортрет.
– Автопортрет Елены? – Мария Августовна всплеснула руками. – Помню! Она там царица. В старинном кресле, с высокой прической… Что значит пропал?
– Пропал. А рама стояла за пианино, вон там! – Илона махнула рукой.
– Он что, такой ценный?
– Вряд ли, обычная акварель, выгоревшая… Да ему уже лет восемьдесят или все сто! Вон, видите, обои темнее, вот там он и висел.
– А как они попали в дом?
– Кто? – не поняла Илона.
– Убийца и жертва. Кто-то же его убил.
– Понятия не имею. Может, я оставила дверь незапертой. Знаете, ночью была гроза, я долго не могла уснуть… и вот. Они проверяли замок… в смысле, оперативники.
– Значит, что же это у нас получается… – Монах задумчиво поскреб под бородой. – Двое проникли в совершенно чужой дом с непонятной целью… У вас есть что красть, кроме телевизора?
– Пара колечек и цепочка. Больше ничего такого. Да и телевизор вряд ли, он старый. Еще компьютер. Но ничего не украли, кроме картины.
– Понятно. Значит, двое проникли в чужой дом, а потом один из них убил другого… Почему именно здесь? Поссорились? Потом убийца снял со стены картину, вытащил ее из рамы и унес.
– А раму спрятал за пианино!
– Да, интересный штрих. Илона, какие-то мысли есть? Что это было? Хоть какое-то объяснение? Может, кто-то крутился вокруг вас? Пытался познакомиться, поднял перчатку, пропустил вперед в маршрутку? Подарил цветок на улице. Задавал идиотские вопросы в музее? Мне нужно все. Не спешите, подумайте.
Илона наморщила лоб.
– Не было ничего такого. Все как всегда.
– И ничто не предвещало… события?
Илона покачала головой:
– Нет.
– А ваш молодой человек… Может, он как-то связан?
– Майор Мельник тоже спрашивал. Но Владик не такой! Он мягкий и добрый, он не смог бы. Он любит животных. А картину тогда зачем?
– Вы хотите сказать, что если бы даже юноша смог, то зачем ему картина, так? – уточнил Монах.
Илона кивнула.
– А что за история с ограблением музея? – влез Добродеев. – Мария Августовна сказала, вас ограбили?
– Ой, да не было никакого ограбления! Перевернули ящик с документами, и все. Только нервы потрепали, сначала директор, потом полиция. И самое главное, свалилось все в один день. Только добралась домой, сейчас, думаю, приду в себя, так нет!
– Какие документы? Краеведческие? – нащупал связь событий Монах.
– Ну да! Откуда вы знаете?
Монах многозначительно приподнял бровь и пропустил бороду сквозь пятерню. Промолчал.
– Вы это как-то связываете? – снова Добродеев.
– Никак не связываю! Я даже не знаю, когда его перевернули, этот ящик. Там не было ничего ценного, так, всякая ерунда. Материалы литературного кружка «Оракул», какие-то местные газеты и журналы, лекции по истории города. И даже неизвестно, когда его перевернули, может, в прошлом году. Туда сто лет никто не заглядывал.
– А кто обнаружил?
– Агния Филипповна, наш старейший работник, совершенно случайно. Лучше бы она туда не ходила, честное слово! Там замок никакой, можно открыть спичкой.
– И ничего существенного не пропало?
Илона замялась.
– Что?
– Понимаете, у нас нет точной описи, материалы не особенно важные. Многие продублированы в городском архиве…
– А значит, что именно пропало, установить невозможно?
– Ну да… в принципе. – Илона окончательно смутилась.
– Понятно. Спасибо, Илона! – Монах приобнял Илону, и девушка вспыхнула.
– Увидел что-нибудь? – с любопытством уточнила Мария Августовна.
– Пока трудно сказать… Буду думать.
…Они долго прощались, и старая дама просила заходить запросто, без всякого повода, по-дружески. Вина много, пирог зарядить пара пустяков, посидим, поговорим… Илонку позовем! Я за ней присмотрю, я с нее глаз теперь не спущу. А вы приходите навестить старуху, а то жизнь какая-то скучная пошла. Монах и Добродеев переглянулись: ничего себе скучная! Какая тогда нескучная, спрашивается?
Ну, какая же вы старуха, расшаркивался и вибрировал Добродеев. Вы потрясающе интересная женщина, с замечательным жизненным опытом, я уверен, вам есть, что рассказать… Он хотел добавить «потомкам», но вовремя прикусил язык. И для нас честь… Тут журналист запнулся, соображая, как красиво закончить фразу. Монах слушал, ухмыляясь. Потом съехидничал:
– Мария Августовна, держите ухо востро с этим писакой, а то он напишет, что вы контактер.
– Контактер? – удивилась старая дама, переводя взгляд на журналиста. – Это который с пришельцами?
– Мой друг шутит! – поспешил заверить ее Добродеев, и они раскланялись…
– И что ты об этом думаешь? – спросил Добродеев, когда они неспешно шли к центру города. – Ты думаешь, Илона говорит правду?
– О чем?
– Что не знала жертву. Она показалась мне какой-то перепуганной. Как она уставилась на нас… как на привидения!
– Неудивительно после того, что случилось у нее в доме. Она не врет и действительно перепугана. Любой на ее месте был бы перепуган.
– Ты думаешь, она не знает, зачем они приходили? А может, приходил всего-навсего один?
– Один? Ты хочешь сказать, убила она? Ты ошибаешься, Лео. Уж скорее Мария Августовна. Сильная личность!
– Ну не так прямо… Я думаю, девушка может знать, кто убийца. Мария Августовна рассказывала про ее друга, который внезапно исчез… Почему?
– Я уверен, майор взял этого друга на прицел. Меня больше интересует другое: какого рожна им было надо? Там нечего брать. У профессора нечего брать. В музее нечего брать. В смысле есть, что брать, но ведь ничего ценного не взяли. И тем не менее кто-то проникает в квартиру профессора, где смахивает с полки рукописи, в музей, где зачем-то переворачивает краеведческий ящик, и к нашей новой знакомой, где происходит убийство и пропадает картина. И еще вопрос: а не был ли это один и тот же персонаж? Раз сошло с рук, другой, а на третий раз его убили.
– Ты думаешь? А кто убил?
– Кто? Ищи кому выгодно. Не знаю, Леша. Должно быть, тот, с кем он пришел…
Монах оборвал фразу и замолчал, уставившись в тротуар. Он остановился, Добродеев тоже остановился, в итоге они так и стояли посреди тротуара, а толпе приходилось их обтекать.
– Что?
– Необязательно вместе, – наконец изрек Монах, поднимая указательный палец. – Необязательно!
– По очереди? – поразился Добродеев. – Ты думаешь? Сразу двоим, не связанным между собой злоумышленникам, понадобилось в одно и то же время прийти в совершенно незнакомый дом с неизвестной целью? И они там столкнулись? Думаешь, случайность?
Монах пожал плечами.
– Леша, я бы поговорил с невестой этого Николая. Как ее? Людмила Жако́? Как ты на это смотришь? Это не будет считаться вмешательством в следствие?
– С каких пор ты стал таким щепетильным, – ухмыльнулся Добродеев. – Я бы тоже с удовольствием взглянул на эту диву модельного бизнеса. Интересно, Жако́ настоящая фамилия? Или псевдоним?
– Не суть. Лично я не взял бы себе такой псевдоним.
– По-моему, очень милый, такой легкомысленный, яркий, как раз для модельки. А какой взял бы?
– Ну… – задумался Монах, теребя бороду.
– Что-нибудь связанное с мамонтом, – подсказал Добродеев. – Или с динозавром. Чтобы передать мощь и габариты.
– Динозавры, мамонт… – проворчал Монах. – Кстати, в Аргентине недавно был найден самый большой из известных ящеров, его назвали патаготитаном. Высота тридцать семь метров, вес около семидесяти тонн. Параметры «Боинга». Можешь представить себе эту бронемашину? Как она передвигалась, не знаешь? Чтобы таскать такой вес, нужен сверхмощный каркас. А мотор? Какой силы мотор нужен? И при всем этом сравнительно небольшой мозг. Кто это выдумал и зачем?