а? Он – ни да, ни нет. Неважно, говорит. Конечно, своих шпиков не сдаем. Когда, спрашивает, вы видели Людмилу Жако в последний раз. Я говорю, видела ее всего один-единственный раз, в среду, тринадцатого. Здесь, на этой вот кухне. Он спрашивает, почему я не позвонила ему, в смысле не донесла. Я говорю, понятия не имела, что надо. Теперь как только, так сразу позвоню. Вы же с ней и так знакомы, говорю. Если так интересно, где она бывает, надо было установить наблюдение… как это называется? Наружка? Вот ее и надо было. Он посмотрел, как припечатал. Думаю, точно арестует! А сама чуть не реву, так мне Алвиса жалко. Лучше бы он вообще не появлялся! А майор… Достал своими допросами!
Некоторое время девушки сидели молча. Илона выдохлась и опьянела, ей хотелось спать – сказывалась бессонная ночь.
– Он что, до утра тебя допрашивал? – спросила Доротея.
– Ушел в час ночи.
– А чего они хотят от Алвиса? В чем его подозревают?
Илона смотрела в стол, не спешила отвечать, потом сказала неохотно:
– Считают, он причастен к убийству.
– Майор так и сказал?
– Он ничего не сказал. Говорит, кое-что надо проверить. Но понимаешь, все эти вопросы про Рудина, про Алвиса, даже про Людмилу… Его аж перекосило, когда я сказала, что она приходила.
– Может, он в розыске?
– Алвис? С какой радости?
– Что ты вообще о нем знаешь? Чем он занимается? Женат? Семья есть? Почему не приехал раньше?
– Он рассказал, что разведен, что работает в цирке…
– Фокусником! – вспомнила Доротея. – Илон, а ты уверена… – Доротея запнулась, не решаясь спросить.
Илона смотрела выжидающе.
– Ты уверена, что он твой брат? – выпалила Доротея.
– Как это? Конечно, уверена! Он привез письмо и фотографию, где он с моей мамой и своим отцом. В чем дело?
– Понимаешь, как-то это все… – Доротее казалось, что она пробирается через заросли терновника или собирается нырнуть в прорубь.
– Что все?
– Ну это… Этот убитый, его девушка, еще автопортрет… И тут вдруг появляется твой брат! Между прочим, Людмила мне не понравилась… если честно.
– Почему?
– Как-то все слишком! И слезы, и всякие пугалки про девять дней, про души… Лично я в это не верю. Как звенья одной цепи… все трое.
– Какие трое? – не поняла Илона.
– Убитый, Людмила и твой брат. Почему одновременно? Совпадение? И Владик исчез. И ящик! Просто посыпалось!
– Владик при чем?
– Скорее всего, ни при чем, к слову пришлось. Но согласись, странно ведь. То покой и тишина, то вдруг посыпалось.
– Ага, и гроза была! И красная тачка провалилась в дыру, и трубы полопались! О чем ты?
– Не знаю, – призналась Доротея. – Мысли вслух. Может, он вовсе не брат?
– А кто?
Доротея пожала плечами.
– Кто-нибудь. Посторонний.
– Зачем? Ограбить меня?
Доротея снова пожала плечами.
– А Рудин зачем? И автопортрет?
– Он же привез письмо от мамы, – не сдавалась Илона.
– Что она написала?
– Что виновата и просит прощения, часто думает обо мне. Любит. Была молодая, многих вещей не понимала, а сейчас поздно. Все отдала бы, чтобы увидеть меня…
– А почему же она сама не приехала?
– Не знаю. Может, болела. Может, много думала, все переосмыслила… – Илона вздохнула. – Не сам же он его написал.
Доротея красноречиво промолчала.
– Бабушка Аня нагадала мне в гороскопе рокового мужчину, – вспомнила Илона. – Сказала, как только он появится, сразу полезут скелеты.
– Какие скелеты?
– Семейные. В смысле, всякие скрытые тайны. Я сначала думала, роковой мужчина – майор или убитый Рудин, а потом поняла, это Алвис, понимаешь?
– Ну… – неопределенно протянула Доротея, не зная хорошенько, что сказать.
– А как твой Мотя? – переключилась Илона. – Ты сказала, женился? Когда же он успел?
– Успел! – всплеснула руками Доротея. – Представляешь? Прихожу с картошкой фри, а палата пустая. Я чуть в обморок не грохнулась. А сестра говорит, выписали, пришла жена и забрала.
– Странно! И никто ничего?
– Никто ничего. Женился втихаря, никому ни слова.
– Ты ему звонила?
– Еще чего! Позвонить и что сказать? Спросить, как доехали из больницы?
– Ты говорила, он толстый тюфяк и никогда не женится, – напомнила Илона.
– Говорила. Повторяю: толстый тюфяк. Но понимаешь, им легче. Мотя, конечно, умный… Ну да, толстый, но попади он в хорошие руки, из него еще можно человека сделать.
– А что за баба?
– Не видела, они ушли до меня. Мог хотя бы позвонить, чтобы не перлась с картошкой, как дура!
– Правильно сделал, что женился. У него сердце больное, диета нужна. Сколько ему?
– Сорок три.
– Не старый еще. Самое время. А с чего ты так расстроилась?
– Я? Расстроилась? – воскликнула Доротея. – Ничего я не расстроилась.
– Я же вижу. Радоваться надо, встретились два одиночества, теперь стакан воды подадут друг дружке в случае чего.
– Неизвестно еще, что там за жена. Втихаря, тайком, какая-то страшная баба…
– Почему страшная?
– А чего он тогда ее прячет?
– Он не прячет, просто не показывает, – сказала Илона. – Может, просто не хочет проставляться, деньги тратить. И вообще, бабский коллектив… Да вы его задолбали своими сплетнями!
– Да кому он нужен! – закричала Доротея. – Завидный жених, тоже мне!
– Не ори! Всем хреново. А вообще…
– Что?
– Вот взять твоего Мотю… Серый скучный зануда, причем толстый, но ведь нашлась женщина, а тут… – Илона махнула рукой.
– Им легче, – сказала Доротея. – Никто и не спорит. Вообще-то Мотя не серый, он очень умный, у него красный диплом… Говорит: максима кум лауде[9]. В смысле с отличием. Он диссертацию почти закончил… И всегда отпускает, если попросишь.
Илона открыла было рот, чтобы сказать, «эка невидаль, у всех лузеров красный», но, заметив расстроенное лицо подружки, передумала и промолчала…
Глава 25Подозреваемый
– Что вы делаете в нашем городе, гражданин Янсонс? – Майор Мельник рассматривал парня упор.
– Я приехал к сестре Илоне Романенко. Когда умер отец, я нашел письма от мамы и узнал, что у меня есть сестра.
– Когда умер ваш отец?
– Год назад.
– А вы приехали только сейчас?
– Так получилось.
– Так получилось. Понятно. Вы подданный иностранного государства, верно?
Алвис кивнул.
– Я подданный Латвии, живу в Юрмале.
– А трудитесь вы где?
– Я работаю в цирке. Выступал в Германии и Канаде.
– Укротитель?
– Нет. Иллюзионист.
– Иллюзионист? То есть фокусник? Знакомы с разными фокусами?
– Знаком, получается.
– Очень интересно. А в наш город, по вашим словам, вы прибыли, чтобы увидеться с сестрой Илоной Романенко, так?
– Так.
– А другие знакомства у вас здесь есть?
– Нет, я в вашем городе впервые.
– Возможно, случайные знакомства, которым вы не придали значения?
– Нет.
– Когда же вы прибыли к нам?
– Позавчера, семнадцатого августа, самолетом до N. Потом автобусом сюда.
– Билеты сохранились?
Алвис пошарил в карманах.
– Я их выбросил.
– Возможно, у вас есть обратный билет на самолет?
Алвис не ответил.
– Вас не было среди пассажиров позавчерашнего рейса, – сказал майор Мельник. – Вы же понимаете, это легко проверяется… нашими фокусниками. – Майор Мельник ухмыльнулся. – Вы прибыли в город десятого августа на такси из Зареченска. Вас узнал водитель. В Зареченск вы прибыли третьего августа из N., куда действительно прилетели самолетом из Риги, а оттуда автобусом добрались до Зареченска. Как вы понимаете, все это было нетрудно установить. Десятого августа вы поселились в гостинице «Сновь». В доме гражданки Романенко появились семнадцатого, после того как выписались из гостиницы. Чем вы занимались с десятого по семнадцатое августа?
– Я приехал к сестре. Сначала хотел присмотреться к ней – не был уверен, нужно ли нам знакомиться. Понимаете, сначала был уверен, а потом стал сомневаться. Иногда лучше все оставить как есть.
– А потом сомневаться перестали?
– Почти. Тем более нужно было передать письмо от мамы.
– Вашей и гражданки Романенко мамы?
– Да.
– Где же она сама?
– Умерла. Двадцать лет назад уехала в Испанию. Я об этом ничего не знал, узнал из письма. Отец мне его не показывал. Я нашел письмо уже потом. В конверте было еще одно письмо, для Илоны.
– Имя Николай Рудин вам о чем-нибудь говорит?
– Ни о чем не говорит. Я знаю, что в доме Илоны был убит какой-то неизвестный человек, она рассказала. По-моему, его так звали.
– Где вы были днем одиннадцатого августа? С одиннадцати до четырех?
Алвис задумался.
– Наверное, гулял по городу. Нет! – воскликнул после небольшой паузы. – Я весь день пролежал в своем номере. Отравился. Вы что, меня подозреваете? Я даже не знал этого человека! Я не знал, что в доме Илоны кого-то убили. Она рассказала…
– А убийство неизвестного человека в доме вашей сестры можете как-то объяснить?
– Никак! Я узнал об убийстве только вчера. Возможно, грабеж?
Майор Мельник достал из конверта фотографию Николая Рудина, пододвинул к Алвису:
– Вы видели когда-нибудь этого человека?
Алвис взглянул мельком, отвел взгляд.
– Не видел. Никогда.
– Посмотрите внимательнее.
Алвис взглянул еще раз.
– Я никогда его не видел.
– А имя Людмила Жако вам известно?
Алвис, казалось, колебался.
– Нет, – сказал наконец.
– Посмотрите на эти фотографии. – Майор Мельник достал из конверта черно-белые фотографии. – Узнаете кого-нибудь? Не торопитесь.
Алвис нагнулся, рассматривая фотографии. На них были запечатлены Людмила Жако и мужчина в черном пиджаке за столиком в парковом кафе.
– Нет, – сказал Алвис после долгой паузы. – Не узнаю.
– Возможно, вам знаком этот человек? – Майор достал из конверта другую фотографию, на которой кроме вышеупомянутой парочки наличествовал растрепанный молодой человек в пестрой гавайской рубахе и черных очках. Было видно, как он подобрался к Людмиле со спутником и, судя по всему, подслушивал.