— Барберен?.. Да, такой жил у нас года четыре назад.
— Пять лет назад, — поправила его женщина, — и остался нам должен за целую неделю. Где он, этот негодяй?
Я вышел крайне разочарованный и даже огорченный. Оставался один Шопине. Что я буду делать, если и этот ничего не знает? Где мне искать Барберена?
Шопине был владельцем столовой. Когда я вошел в помещение, он одновременно и стряпал и раздавал еду. Несколько посетителей сидели за столом.
Я обратился с вопросом к самому Шопине, который в это время с ложкой в руке разливал суп.
— Барберен здесь больше не проживает, — ответил он мне.
— Где же он? — с волнением спросил я.
— Откуда я знаю! Адреса он не оставил.
У меня, наверное, был такой огорченный и растерянный вид, что один из мужчин, сидевший за столом возле печки, обратился ко мне:
— А зачем тебе нужен этот Барберен? Откровенно ответить на его вопрос я не хотел.
— Я пришел с его родины и принес ему вести от жены. Она мне сообщила, что я найду его здесь.
— Если вы знаете, где находится Барберен, — обратился хозяин к тому, кто со мной разговаривал, — скажите мальчику. Ведь он не сделает ему ничего плохого. Не правда ли, малый?
— Конечно, нет.
Надежда снова вернулась ко мне.
— Барберен живет сейчас в гостинице Канталь, в проезде Аустерлица. По крайней мере, три недели назад он находился там.
Я поблагодарил и вышел. Но прежде чем пойти по указанному адресу, я решил разузнать о Гарафоли. Мне как раз надо было пройти мимо улицы де-Лурсин, и только несколько шагов отделяло меня от того дома, где я был когда-то с Виталисом. Как и в тот памятный для меня день, какой-то старик развешивал на грязной стене жалкие лохмотья. Можно было подумать, что он не переставал заниматься этим делом с тех самых пор.
— Гарафоли вернулся? — спросил я его. Старик посмотрел на меня и вместо ответа закашлялся. Я решил, что мне нужно дать ему понять, что я знаю, где находится Гарафоли, иначе от него ничего не добьешься.
— Он все еще там? — продолжал я с независимым видом. — Ему, верно, не весело.
— Возможно, но время идет.
— Для него, наверное, не так быстро, как для нас. Старик засмеялся при этой шутке, и это вызвало у него новый приступ кашля.
— Не знаете ли вы, когда должен вернуться Гарафоли? — спросил я, когда он перестал кашлять.
— Через три месяца.
Гарафоли пробудет в тюрьме еще три месяца! Маттиа мог ничего не бояться; за эти три месяца мои родители найдут, конечно, способ оградить его от посягательств его ужасного дядюшки.
Не задерживаясь больше, я зашагал к проезду Аустерлица. Радостное чувство охватило меня, и я уже гораздо снисходительное относился к Барберену. Он, наверное, не был таким злым, как казался; без него я бы замерз на улице или умер с голоду. Правда, он меня отнял у матушки Барберен и продал Виталису, но он не жил со мной, не знал меня и потому не был ко мне привязан. Несомненно, нужда заставила его так поступить, а нужда, как известно, плохой советчик. В настоящее время Барберен искал меня, был занят моими делами. Если я разыщу своих родителей, то из чувства справедливости обязан быть ему благодарным.
Расстояние от улицы де-Лурсин до проезда Аустерлица невелико, и я скоро разыскал гостиницу Канталь Гостиницей она оказалась только по названию — на самом деле это были жалкие меблированные комнаты. Их содержала глухая старуха с трясущейся головой.
Когда я обратился к ней, она приложила руку к уху и попросила меня повторить.
— Я плохо слышу, — шепотом сказала она.
— Я хочу видеть Барберена, Барберена из деревни Шаванон. Он живет у вас?
Услышав эти слова, она так громко всплеснула руками, что спавшая на ее коленях кошка испуганно соскочила на землю.
— Ах, ах! — простонала она, глядя на меня, и голова ее затряслась еще сильнее. — Вы тот самый мальчик?
— Какой мальчик?
— Которого он искал?
От этих слов у меня сжалось сердце.
— Что с Барбереном?! — испуганно воскликнул я.
— Покойным, покойным Барбереном, следует говорить.
Чтобы не упасть, я оперся на арфу.
— Разве он умер, — закричал я как можно громче, но от волнения мой голос звучал глухо.
— Скончался. Восемь дней назад скончался в больнице. Я оцепенел. Барберен умер! А как же моя семья? Где и как я найду ее теперь?
— Значит, вы тот самый мальчик, — продолжала старуха, — которого он разыскивал?
Я уцепился за эти слова. — Стало быть, вы знаете?. — спросил я.
— Знаю только то, о чем рассказывал бедняга. Что он приехал в Париж, желая найти и вернуть родителям того ребенка, которого он когда-то подобрал на улице.
— Где же моя семья, где моя семья? — спросил я задыхаясь.
— Ах, так вы и есть тот самый мальчик? — повторяла старуха.
И, продолжая трясти головой, она стала меня пристально рассматривать, но я оторвал ее от этого интересного занятия:
— Очень прошу вас, расскажите мне все.
— Но я ничего не знаю, кроме того, о чем уже сказала вам, мой мальчик, простите, молодой человек.
— Расскажите все, что говорил вам Барберен о моей семье. Вы видите, как я волнуюсь.
В этот момент какая-то женщина, по-видимому, служанка, вошла в комнату. Хозяйка гостиницы Канталь обратилась к ней:
— Вот так история! Это тот самый мальчик, которого разыскивал Барберен. Он явился, а Барберена уже нет в живых. Вот так история!
— Говорил ли вам когда-нибудь Барберен о моей семье? Где она живет и как ее фамилия? — перебил я ее.
— Нет, об этом он никогда ничего не говорил. Когда Барберен умер, мы осмотрели все его вещи Не из любопытства, конечно, а для того, чтобы сообщить его жене. Но мы ничего не нашли. В больнице тоже в его одежде не оказалось никаких бумаг.
— Увы, я отлично понял все, что мне сообщила старуха! Барберен умер и унес с собой тайну моего рождения. Почти находясь у цели, я ничего не достиг. Мои мечты и надежды рухнули!
Долгое время я не находил слов. Эти женщины рассказали мне все, что знали. Но они ровно ничего не знали, хотя и пытались выведать у Барберена его секрет. Я поблагодарил их и направился к двери.
— Куда же вы идете? — спросила меня старуха.
— Я должен встретиться с моим другом. — Ах, у вас есть друг?
— Да. — Он живет в Париже?
— Мы прибыли в Париж сегодня утром. — Ну, гак если вам нужно жилье, вы можете устроиться у меня. Здесь вам будет очень хорошо Смею вас уверить, вы будете жить в приличном доме. К тому же ваши родные, не получая известий от Барберена, несомненно обратятся сюда, и вы сами сможете их здесь встретить Как найдут вас родные, если вас здесь не будет? Я говорю все это исключительно в ваших интересах. А сколько лет вашему другу?
— Он немного моложе меня.
— Подумать только, такие молодые люди — и одни на улицах Парижа! Можно повстречаться бог знает с кем, ведь есть гостиницы, где живет всякий сброд. То ли дело у меня — тут так спокойно, да и район хороший.
Я вовсе не был согласен с тем, что это спокойный и тихий район: гостиница Канталь находилась в одном из самых грязных и жалких домов, когда-либо мною виденных. А между тем за свою бродячую жизнь я повидал немало трущоб. Но над предложением старухи следовало подумать.
— Сколько будет стоить комната для меня и моего друга? — спросил я.
— Десять су в день не дорого?
— Хорошо, мы придем к вам сегодня вечером.
— Возвращайтесь пораньше. В Париже ночью небезопасно.
Так как было еще рано идти к месту нашей встречи, я решил побродить по набережным и посмотреть на Сену. Но вот начало смеркаться, зажглись газовые фонари. Тогда я направился к Собору Парижской богоматери, башни которого черными силуэтами выделялись на алеющем от заката небе. Увидев скамейку, я с удовольствием сел: у меня так ныли ноги, будто я долго шел. Тут я снова погрузился в свои печальные размышления. Давно не чувствовал я себя таким расстроенным и усталым. В огромном, ярко освещенном и оживленном Париже я был более одинок, чем среди полей и лесов. Проходившие мимо люди иногда оборачивались, чтобы посмотреть на меня. Но меня не трогало ни их любопытство, ни их сочувствие — я ждал и надеялся на сочувствие близких, которых, увы, не нашел. Только бой башенных часов интересовал меня. Я считал их удары и соображал, сколько времени оставалось до того момента, когда я встречу Маттиа, найду поддержку и утешение в его дружбе, увижу его ласковые, веселые глаза.
Незадолго до семи часов я услышал радостный лай и тотчас же увидел приближающийся ко мне белый предмет. Прежде чем я сообразил, в чем дело, Капи вскочил ко мне на колени и стал лизать мои руки. Я прижал его к себе и поцеловал в нос.
Тут же появился Маттиа.
— Ну как? — издали закричал он мне.
— Барберен умер…
Он пустился бежать, желая скорее очутиться возле меня.
В нескольких словах я рассказал ему все, что узнал.
Он искренне огорчился, и от его сочувствия мне стало легче. Я понял, что хотя Маттиа и боялся того, что моя семья может нас разлучить, он все же горячо желал, чтобы я ее нашел.
Он старался утешить меня сердечными и ласковыми словами и всячески убеждал, что не следует отчаиваться.
— Твои родители встревожатся, не получая от Барберена никаких известий. Они захотят узнать, в чем дело, и обратятся, конечно, в гостиницу Канталь. Пойдем в гостиницу, через несколько дней все уладится. То же самое говорила мне и старуха с трясущейся головой, но в устах Маттиа эти слова звучали для меня убедительнее.
Безусловно не стоило так огорчаться, надо было только терпеливо ждать. Немного успокоившись, я рассказал Маттиа о Гарафоли.
— Еще три месяца! — воскликнул он и от радости принялся петь и скакать посреди улицы.
Мы дошли до проезда Аустерлица по набережным. Теперь, когда волнение мое улеглось, я спокойно мог любоваться Сеной, освещенной полной луной, которая разбрасывала серебряные блестки по ее воде, сияющей, как одно огромное подвижное зеркало.
Возможно, что гостиница Канталь и была «приличной», но красивой и удобной ее никак нельзя было назвать. Нас поместили в маленьком номере под крышей, который освещался тусклым огарком свечи. Номер был так тесен, что одному из нас прих