Вольготно расположившись на переднем сиденье просторного «Ниссана», Филарет достал свои трофейные пистолеты и выложил их на переднюю панель автомобиля, широкую, как компьютерный стол.
Разбирая один пистолет, негромко переговаривался с начальником цеха, который то же самое делал со вторым пистолетом.
– Я только одно не могу понять: зачем вы ввязались в эту свару? Сейчас же время жестокое: человек человеку волк! Вы же демонстрируете человеколюбие и товарищескую взаимопомощь совершенно постороннему человеку! Почему вы это делаете? – спросил Филарет, прочищая ствол шомполом.
– Ты понимаешь, Фил! Можно я тебя так буду называть? Мне твое имечко, как серпом по одному месту! – отозвался начальник цеха, привычно разбирая оружие.
– Хоть горшком зови, только в печку не сажай! – откликнулся Филарет, не прекращая чистить оружие.
Начальник цеха повернулся всем корпусом, чуть не скинув разобранный пистолет с передней панели автомобиля, яростно продолжил:
– Я человек старой закалки, воспитанный пионерской организацией, комсомолом и партией. Так случилось, что всякие дилетанты пришли к власти и набивают себе карманы! Но не все ж такие! Надо сделать в жизни поступок! На Востоке говорят: мужчина должен построить дом, посадить дерево, вырастить сына! Я полностью согласен. Пока воевал, все было ясно: там друзья, а в перекрестье прицела враги. Пришел на гражданку, все перевернулось с ног на голову! Слова-то придумали для обмана какие: обуть, кинуть! По сути одно: жулик – он и в Африке жулик! В какие одежды его ни ряди! Когда среди этой шелупони попадается нормальный человек, грех ему не помочь! Ты вроде не друг, а совсем наоборот – инспектор! Но посмотри, сколько ты за шесть месяцев сделал! Наладил вентиляцию у меня в цеху, улучшил освещение, добился дополнительного отпуска мужикам, начали выдавать молоко. Я уже не говорю про мелочи: снизил шум и вибрацию на трех рабочих местах, организовал дополнительное питание для работяг.
Рабочие говорят: сколько лет работаем, первый раз от санэпидстанции видим толк! Короче, мужик ты не равнодушный, а это для меня самое главное! Конечно, с твоей кипучей деятельностью ты мне добавил геморроя, но довольные рожи работяг для меня превыше всего!
– Ты свою пушку собери, а то до срока осталось десять минут, а у тебя пока набор юного конструктора! – оборвал дифирамбы Филарет, чувствуя, что горячая волна от заслуженной похвалы прокатилась по всему телу.
Он открыл рот, пытаясь вставить хоть слово, но начальника цеха было не остановить.
– В кои веки встретил нормального человека, не рвача, профессионала, и приходится вот так под дулами разговаривать. Ты, кстати, где воевал?
– И в Чечне тоже немного пришлось попартизанить, но больше в других местах.
Филарет мог бы многое рассказать о своей двухгодичной, по документам, а фактически четырехлетней срочной службе, но, связанный жесткими подписками о неразглашении военной тайны, скромно промолчал.
Паузу прервала трель мобильного телефона Василия Петровича.
– Да, понял. Возьмите языка и допросите! Остальных как получится! – приказал начальник цеха.
– Чехи высадили в лесу трех человек, которые пешим ходом идут сюда. Машина джип с тонированными стеклами движется по дороге к котловану. Сколько внутри машины человек притаилось, неизвестно. Как только я подниму руку вверх, сразу падай на землю! Держись все время вправо, не заслоняй директрису от высокой лиственницы! – прозвучал в трубке мобильного телефона голос Иванова.
– Там снайпер засел? – догадался Филарет.
– Умный ты наш! – восхитился Василий Петрович, засовывая собранный пистолет в правый карман спецовки.
Сноровка, с которой он собрал и почистил оружие, говорила о многолетней практике.
Три человека с автоматами легко скользили по лесу, обнаружив хорошие навыки передвижения по зеленке.
Первый, детина почти двухметрового роста, одетый в пятнистую форму, всю обшитую метелками, держал в руках автомат с подствольником. В «лифчике» у него торчали два сдвоенных автоматных рожка. В его руках автомат казался игрушечным.
Второй, коренастый мужик невысокого роста, сразу ушел вправо, потерявшись в кустарнике. Автомат он закинул за спину, стволом вниз, на манер таежных охотников.
Третий, ловкий высокий парень, повесил автомат на шею, развернулся и пошел назад, прямо на притаившегося Михайлова.
Удар в позвоночник рукояткой пистолета уронил рейнджера, на голове которого красовалась бандана, заставил его ткнуться ничком в землю.
Связав ему руки за спиной, Михайлов оттащил бандита в кусты, вооружившись автоматом последнего.
Совместив перекрестье прицела с ухом детины, Руслан плавно нажал курок. Сухо щелкнул выстрел, похожий на хлопок при аккуратном открывании бутылки с шампанским.
«Тойота» в это время взревела двигателем, так что на слабый хлопок никто не обратил внимания. Детина ткнулся лицом в землю, разок дернув ногой, и затих.
Выскочив из машины, Филарет добежал до ржавого ведра, стоящего вверх дном, и положил под него черный пластмассовый футляр размером со спичечный коробок.
– Это просто футляр, а кассету я отдаю тебе. Если все нормально пройдет, то отдадим кассету черным. У меня все равно копии есть, а если пойдет наперекосяк, то у меня уже есть готовый план освобождения заложников, – быстро сказал Филарет, заскакивая в «Ниссан».
Василий Петрович хмыкнул, но спрятал прозрачную кассету в нагрудный карман спецовки.
Синяя «Тойота Торнадо», переваливаясь на песчаных буграх, медленно въехала в котлован, сделала полукруг и остановилась в десяти метрах от «Ниссана».
Минуты полторы ничего не происходило.
Два внедорожника стояли друг напротив друга, сверкая тонированными стеклами.
Телефонная трель раздалась из бокового кармана Филарета.
Кавказец, не здороваясь, произнес:
– Привез кассету?
– Где заложницы? – не отвечая на вопрос, спросил Филарет.
– Покажи кассету! – настаивал кавказец.
– Поехали к ментам! Он хочет нас кинуть! Номер тачки известен, адрес, имена пробьют через десять секунд! – громко сказал Василий Петрович, заводя мотор.
– Привезли мы твоих баб! – завопил кавказец, выскакивая из джипа, становясь перед радиатором «Ниссана». Он правой рукой прижимал трубку мобильного телефона к уху.
– Пусть выйдут, мы на них посмотрим! – приказал в телефон Филарет.
Высокий, худой, в синем джинсовом костюме, висевшем на нем как на вешалке, кавказский человек не производил впечатление опасного бандита.
Обычный парень, которых на любом базаре сотни.
Смуглое лицо, половину которого закрывали темные очки с зеркальными стеклами, выражало только озабоченность порученным делом. Ни тревоги, ни страха на лице видно не было.
Открылись задние дверцы джипа, а из них неловко выбрались две женские фигуры с серыми мешками на головах. Мешки были длинные и доходили до середины бедер, оставляя ноги полностью обнаженными.
– Вон ведро ржавое, под ним кассета, – пояснил Филарет, внимательно вглядываясь в женские фигуры перед ним.
Из одежды на них были только женские трусики и мешки на головах.
Стоящая справа женщина была почти со стопроцентной гарантией Лариса. Гипюровые белые трусики с кокетливым лягушонком впереди Филарет сам ей подарил. Стройные ножки Филарет слишком хорошо знал, чтобы спутать с ногами другой женщины.
Вторая фигура женщины была на полголовы выше Надежды, а ноги, кривые и поросшие черным волосом, явно не относились к женским ногам.
Филарет только мельком успел увидеть вторую женщину. Она бочком скрылась от него за машиной. Двигалась женщина в мешке вполне уверенно и резво. Это наводило на нехорошие мысли, полностью прокрутить которые он не сумел.
События начали развиваться настолько стремительно, что Филарет просто не поспевал за ними.
Худой кавказец подскочил к ведру и, перевернув его, быстро схватил футляр.
Ни слова не говоря, он махнул рукой, и из машины выскочили еще два заросших щетиной человека.
Схватив женщин за талию, они стали тащить их к машине. Два раза сухо щелкнуло. Оба заросших мужика упали на песок. У одного из них был разворочен затылок, а у второго точно в середине лба краснело маленькое отверстие.
Худой бросился бежать к лесу. Раздался еще один щелчок, и он упал, обхватив руками правую ногу.
Выше колена на синих джинсах появилось темное пятно, которое с каждой секундой расползалось все шире и ниже.
Филарет с начальником цеха выскочили из машины и с пистолетами в руках ринулись к «Тойоте».
– Выходи с поднятыми руками! – рявкнул Василий Петрович, держа двумя руками пистолет.
– Там никого нет! – простонал худощавый, и в этот момент прозвучал еще один выстрел из снайперской винтовки.
Перебитая в локте рука худого выронила на песок большой черный пистолет.
Худой завыл, и снова прозвучал выстрел. Пуля насквозь пробила женщину с кривыми ногами. Из-под мешка упал на песок миниатюрный «узи» с длинным рожком. Женщина забилась в конвульсиях на песке, мешок соскочил, и на свет появилось небритое лицо молодого парня.
Сдернув с головы первой женщины мешок, Филарет обнаружил под ним Ларису. Руки у нее были скованы наручниками впереди, а рот заклеен полоской широкого желтого скотча.
Подхватив с пола «узи», Филарет вскинул Ларису на плечо и юркнул в «Тойоту». Василий Петрович не стал долго раздумывать и прыгнул за ним следом.
Кинув Ларису на заднее сиденье, Филарет оставил открытой дверь и, выставив ствол «узи», приготовился к дальнейшим событиям.
Василий Петрович, вооружившись трофейной «береттой», притаился на переднем сиденье.
Листья кустарника на противоположной стороне котловины раздвинулись, и в них на миг показалась усатая физиономия. Выстрел из «беретты» прозвучал в салоне неожиданно. Весь салон заволокло удушливым пороховым дымом, и Филарет невольно закашлялся.
Вспомнив о Ларисе, перевернул ее в вертикальное положение, сорвал с ее губ пластырь и начал махать тряпкой, стараясь быстрее привести ее в чувство.