– Это причальный кнехт. Раньше вода стояла выше, и к нему привязывали лодки, на которых приезжали молящиеся к святым людям, жившим в скиту, – пояснил Иван Витальевич.
– Теперь мы привяжем к нему нашего пленника и спокойно уедем, – пояснил Филарет, пристегивая наручником ногу милиционера к чушке.
Отведя метров на сто в сторону женщину, Филарет предупредил:
– Будьте с ним очень осторожны. Он очень сильный и опасный человек. Лучше всего, если вы его отвезете связанного к машине и там оставите. Если начнете с ним либеральничать, то денег, которых я вам дал и еще дам, лишитесь обязательно, ну а жизни – это как повезет.
– Неужели все так серьезно? – сделала удивленные глаза Светлана Андреевна.
– Не просто серьезно, а смертельно опасно. За нами гонятся милиция, спецслужбы, чеченцы и бандиты. Волей-неволей вам пришлось влезть в эти разборки. К сожалению, мы точно так же попали в неприятности. Самое лучшее, если наш пленный не будет видеть ваших лиц. Ключи от наручников я передам Иван Витальевичу после прибытия в поселок.
– Если будет совсем плохо, приезжайте сюда. Здесь вас никто не найдет.
– Сверху вертолетами выследят, – выразил сомнения Филарет.
– Сверху летом сплошной зеленый массив. Не видно даже протоки. Зимой все заносит снегом, и найти также невозможно.
– Извините, если что не так. У нас просто безвыходное положение.
– Спаси вас и сохрани! – перекрестила Светлана Андреевна спину уходящего Филарета.
Глава 33
Кабинет начальника управления ФСБ был сизым от дыма. Клубы табачного дыма пластами плавали в помещении.
– Ваш хваленый инженер Иннокентьев удрал из города. Связал полковника ФСБ, затолкал его в подсобное помещение и на служебной машине начальника областного МВД выскользнул из города.
– Что ты суетишься, Фима?
– Какой я тебе Фима? – подпрыгнул на месте лобастый.
Он сидел в кабинете начальника управления ФСБ и нервно курил, сбрасывая пепел прямо на пол кабинета.
– Как был ты босяком в институте, так им и остался. Не помог тебе ни пост советника президента, ни домик на Рублевском шоссе, ни оклад в сорок тысяч баксов! Нет в тебе широты мышления, логического анализа ситуации.
– Зато ты, Николай Степанович, луч света в темном царстве неучей! Доктор наук, член-кореспондент, директор секретного института внешней разведки! Бабок ты не меньше моего получаешь, а вот как ты работаешь, все знают! Гудишь с девками по три месяца на Гаваях за казенный счет, построил себе особняк в Переделкине за пять лимонов баксов. Думаешь, ты такой белый и пушистый?
– Собираешь на меня компромат? Очень хорошо! Только помни, Фима, как ты купил диплом, я тоже знаю! У кого, за сколько и кто был посредником, все зафиксировано. Есть бумажки, аудио– и видеозапись, и лежит все в надежном месте. Твои забавы с молоденькими мальчиками засняты на пленку и хранятся там же. Помни всегда об этом и не задирай носа!
– Давай замнем для ясности. Если мы провалим операцию, то головы полетят не только у нас с тобой! – примирительно заметил лобастый.
– Не у нас с тобой, а только у тебя! Я осуществляю только приборное обеспечение операции. Это ты, Ефим Маркович, взял всю ответственность на себя, привез два взвода «Спрута», а теперь дергаешь всех и вся. Слава богу, я додумался вшить нашему инженеру микрочип в трусы и майку. У него такой напряженный день, что он не успел поменять майку. Трусы он уже поменял. Но какой молодец! Покинуть блокированный город на милицейской машине, предъявив на посту удостоверение ФСБ! Для этого надо иметь не только голову, но и наглость, смелость и много везения!
– Надо его уничтожить! – зло сказал лобастый, тряся головой, как лошадь, отгоняющая мух.
– Через пять минут его остановят чеченцы, а через десять можно начинать бомбардировку их убежища, – объявил Ежик, открывая лежащий перед ним большой ноутбук.
– Они движутся по протоке прямо к нашим друзьям-чехам. За пять минут, которые есть у чехов, они из этого Филарета сделают форшмак.
– Ты, Николай Степанович, тоже любишь фаршированную рыбу, а цымес так прямо обожаешь!
– Откуда вообще взялся этот Иннокентьев? – спросил лобастый, стараясь перевести разговор в мирное русло.
– Я поднял на него досье, но ничего особенного на него там нет, – махнул рукой Ежик, приглашая взглянуть на экран дисплея лобастого. – Вот смотри: родился, учился, занимался карате. Имеет звание мастера спорта по карате и дзюдо. С третьего курса забрали в армию, где он прослужил три с половиной года. Списан по ранению.
Дальше начинается самое интересное. Ни в архиве армии, ни в в каком другом на него нет данных. Ребята из ГРУ помогли. Видишь список?
– Это что за названия? Ангола, Мозамбик, Вьетнам, Южная Америка, Мексика? Какие-то буквы и цифры рядом? – удивился лобастый водя пальцем по экрану дисплея.
– Сколько раз говорил тебе, Фима, не тычь пальцем в экран! Портишь же машину! – вспылил Ежик, вытирая дисплей белоснежным платком.
– Я тебе таких десяток куплю, только объясни!
– Ловлю на слове, господин Крез! Такая машинка, а это «Пентиум-пять», стоит до семи тысяч долларов.
– Не может быть! – удивился лобастый, вытирая большим клетчатым платком разом вспотевшее лицо.
По помещения разнесся запах резкого парфюма.
От удивление у лобастого вытянулось лицо.
– Надо отвечать за свои слова! С тебя семьдесят тысяч баксов! Иннокентьев все три с половиной года прослужил в специальном подразделении спецназа ГРУ «Экстра»! За три с половиной года он успел не по разу повоевать в этих странах. Очень часто работал как боевой пловец, несмотря на то что увидел акваланг впервые в этом подразделении. Самое интересное, что за все три года не получил ни одной царапины. Взвод, которым он командовал, считался счастливым. Не провалили ни одной операции. У него от наград на груди места нет. От практически всех наших до высших иностранных. У него даже есть французский орден Почетного легиона. Если он свалит за рубеж, то предъявив любой из своих высших орденов, автоматически получает гражданство страны. В течение одного дня!
– Прямо Ремба какая-то, русского разлива!
– Рэмбо, или какая другая сволочь, но это прекрасно подготовленный боец, владеющий всеми видами оружия. Я говорил с ребятами о нем. Знаешь, что мне сказали?
– Не томи, рассказывай! – поторопил лобастый.
– Он интуитивно чувствует опасность и обходит ее. Как он это делает, никто не знает, но у него все три с лишним года в спецназе получалось.
– Как же он получил ранение? – не сдавался лобастый.
– Ехал на своей машине ночью, видит, пьяные пристают к девушке, заступился. Те на него поперли. Итог: десять трупов, на нем ни одной царапины. Повез девушку в больницу, на них наскочил бензовоз и взорвался. Он с переломанной спиной сумел вынести девушку из машины и только потом потерял сознание.
– Так он инвалид! – разочарованно протянул лобастый.
– Год он пролежал в корсете – разрыв спинного мозга. Врачи отказались с ним работать. Непонятно как, но сумел выздороветь. Ни на какие обследования не соглашается. Ты же его видел – абсолютно нормальный человек. На этой девушке он впоследствии и женился.
– Сейчас он с ней бежит?
– Нет. Еще один мужик идет вместе с ним, идентифицировать его пока не получилось. Жена подполковника милиции – начальника отдела по борьбе с бандитизмом города – странная компания.
– Не может он ускользнуть от твоих черных?
– Их там десять человек. Они ловят красную рыбу, все вооружены автоматическим оружием. Занимаются браконьерством три года – все протоки и болота вокруг знают, как собственную лысину. – Ежик быстро взглянул на лобастого, коротко хохотнул и продолжал: – Единственно, жалко моего человека, но дело важнее мелких потерь!
Глава 34
Казанка, освобожденная от части груза, ходко прошла вперед и через минуту вышла на редан.
Берег слился перед глазами в одну сплошную зеленую полосу, иногда прерываемую протоками.
– Если все будет хорошо, через двадцать минут будем в вашем поселке! – прокричал на ухо Иван Витальевич.
– У меня тревожное чувство, давайте немного сбавим ход! – крикнул в ответ Филарет, внимательно всматриваясь вперед.
– Тут за поворотом стоят чеченцы, ловят рыбу и берут черную икру! – крикнул Иван Витальевич, прибавляя ход.
Перехватив румпель, Филарет резко крутанул рукоятку газа против часовой стрелки и направил лодку в узкую протоку, сплошь заросшую кустами.
Высокий звук мощного лодочного мотора разнесся по реке.
Из-за поворота выскочили два скутера и, стелясь над водой, понеслись посередине реки.
Низкий гул вертолета раздался справа. Из-за леса на бреющем полете выскочил зеленый вертолет и со всех пушек и пулеметов ударил по мчащимся скутерам.
Первая очередь досталась второму скутеру, который взорвался прямо на середине реки, выбросив к небу высокий фонтан пламени и дыма. Строчка крупнокалиберного пулемета прочертила второй скутер от носа до кормы; вильнув, он сбросил ход и, по инерции проплыв метров двадцать, ткнулся в кустарник, метрах в двадцати от протоки, в которой стояла казанка.
Вертолет, не задерживаясь, полетел дальше. Буквально через минуту раздались пушечная и автоматная стрельба, а следом сильный взрыв.
Усиливающийся гул вертолета показал, что машина возвращается.
Сделав еще один заход, вертолет улетел.
– Это ненадолго. По всем правилам должен прилететь десант и проверить действенность проведенной операции.
– Давай поглядим, что со скутером, – предложил Сан Саныч, трогая Филарета за плечо. – Уйти успеем.
Очередь крупнокалиберного пулемета пробила тела трех дочерна загорелых людей, из бака скутера ровной струйкой вытекал бензин.
– Странное дело. Они не знают ни направление отхода, ни на чем мы путешествуем, но второй раз безошибочно определяют направление и траекторию нашего движения, – произнес Сан Саныч, деловито снимая с убитых автоматы с подствольными гранатометами.