– Там была засада, но теперь уже нет. Машина поехала к тебе домой. Ты что дальше делать будешь?
– Отвези меня к моему другу, а ребята пускай едут по своим делам, – скомандовала баба Маня.
– Машину оставьте на вокзале. Просто загоните ее на автомобильную стоянку справа от входа и оставьте. Мне ее пригонят, – сказал на прощание пожилой казах, выходя на безлюдной улочке, в двухстах метрах от привокзальной площади.
– А если нас милиция остановит? – спросил осторожный Сан Саныч, усаживаясь за руль «Запорожца» с местными номерами.
– Покажешь вот эту визитную карточку, и вопросов не будет! – ответил казах, протягивая вместе с ключами от машины глянцевый кусочек картона.
На картоне было написано: «Джамбул». Ниже стояло три номера телефона.
Узловая железнодорожная санэпидстанция находилась в одноэтажном доме за железным пакгаузом. Деревянные ворота были широко распахнуты.
Загнав машину во двор, Филарет оставил Ларису и Сан Саныча в машине, а сам вышел из нее.
Три кофра с аппаратурой он повесил на плечо и уверенно направился к одному-единственному светящемуся окну кабинета главного врача санэпидстанции.
– Добрый вечер, Альфия Исхаковна! – поздоровался Филарет, заходя в кабинет.
Высокая худая женщина, одетая в строгий темный костюм – однобортный пиджак и длинную, ниже колен, юбку, – встала из-за стола и протянула Филарету обе руки.
– Вот шумомеры, виброметры и люксметры, – поставил на стол кофры Филарет.
– Узнаю делового человека. Держи документы и давай быстрее на РЭП. Там прицепной вагон стоит. Сядете в него спокойно и поедете в свою Москву. По дороге проверишь для видимости состав и напишешь протокол о санитарном нарушении. Приборы оставишь в вагоне – мне их передадут, – закончила разговор главный врач, отдавая Филарету один из его же кофров. – Я проеду пару остановок с вами, а там сойду. Надо же проведать родителей! – застенчиво объяснила Альфия Исхаковна, быстрым шагом выходя из кабинета.
Мобильный телефон заиграл бравурную мелодию.
Коротко переговорив, расстроенно сообщила:
– Поезд уже ушел. Его отправили на десять минут раньше графика. На участке начались большие ремонтные работы, и фирменный поезд решили спешно протолкнуть до следующего плеча.
– Что же нам делать? – немного растерянно проговорил Филарет.
«Можно на этом «Запорожце» уехать на трассу, а там добираться на перекладных, можно вернуться на пристань и попробовать на катере махнуть по реке», – промелькнули в голове у Филарета варианты возможного отхода.
Махнув рукой, главный врач вызвала черную «Волгу», которая бесшумно подкатила из темноты.
– Сейчас догоним по трассе поезд и на следующей станции, максимум через одну, спокойно сядем в него.
Лариса и Сан Саныч мигом пересели в новую машину.
Водитель, немолодой кряжистый русский мужик, не торопясь вывел машину за ворота, остановился, вышел из кабины.
Так же неторопливо закрыл ворота, повесив на наружных петлях приличных размеров навесной замок.
Усевшись за руль, водитель повел широкими плечами и вдруг газанул, прямо с места включив вторую скорость.
На крыше автомобиля замигал синий проблесковый маячок.
Выскочив на привокзальную площадь, машина с визгом шин сделала правый поворот и устремилась по широкому двухрядному шоссе.
Справа и слева тянулись одинаковые, как инкубаторские, панельные пятиэтажки.
– Сейчас мы проедем мимо твоей шумозащитной стенки, после строительства которой меня назначили главным врачом. Лет пятнадцать тому назад, еще на заре перестройки, ко мне, тогда еще молодому санитарному врачу, поступила жалоба на шум от железнодорожной линии. Раньше поезда чаще ходили, и шуму было больше. Но самый большой источник шума – пункт реостатных испытаний тепловозов. Дальше Филарет пусть сам рассказывает, все равно дорога дальняя…
– Приехали ко мне товарищи из Казахстана: помоги, говорят, любые деньги платим! Любые материалы, какие хочешь подрядные организации привлекай!
Работать на таких условиях одно удовольствие, тем более что заказчик платит наличкой. Вместе с Серегой из Гипротяжмаша рассчитали стенку и начали строить.
– Я помню эту стенку, после ее строительства я купил мотоцикл, а ты первую машину, – вставил слово Сан Саныч.
– Самое сложное, – продолжал рассказывать Филарет, – защита не просто от шума, а от инфразвука. Занимались такими вещами только в Питере. Подрядили и их, худо-бедно, но расчет сделали, а строители ни в какую не хотят монтировать стенку. Тогда на горизонте появился молодой талантливый врач Альфия Исхаковна и за день решила вопрос.
– Пришлось подписать два недостроенных объекта в Черемушках, и все очень быстро решилось, – пояснила Альфия.
– В чем же особенность, или, как говорит молодежь, фишка этой стенки? – спросила Лариса.
– При работе пункта реостатных испытаний локомотивов происходит излучение шума порядка ста тридцати децибел, что соизмеримо со взлетом реактивного самолета на форсаже. Санитарно-защитная зона должна быть от такого места неизмеримо больше, чем сто метров от обычного железнодорожного пути. Так как дизель тепловоза весьма тихоходная машина, то излучает он как раз низкочастотные звуковые колебания, то бишь инфразвук. Эти низкочастотные колебания весьма плохо гасятся обычными средствами, а затухают не так хорошо, как обычный звук.
Сделали мы с ленинградцами уникальную стенку, за которую ряд авторов-проектировщиков получили Государственную премию, ваш покорный слуга автомобиль «Москвич», Сан Саныч – мотоцикл «Урал», Альфия Исхаковна – должность главного врача санэпидстанции.
– Я как житель микрорайона выношу от имени всех жильцов благодарность. Очень нас достал шум от этих тепловозов! – заметил водитель.
Стрелка спидометра дрожала на отметке ста сорока километров в час.
Впереди показалась совершенно пустая станция.
Ни одного вагона или тепловоза не было видно на ее путях.
– Куда же делся наш поезд? – вслух сказала Альфия Исхаковна, набирая на мобильнике номер телефона. – Роза! Это Альфия Исхаковна говорит! Московский поезд у тебя не проходил?
Главный врач немного послушала и приказала:
– Задержи состав до моего прибытия. Мы будем через десять минут.
Альфия Исхаковна вытерла лоб тыльной стороной руки и негромко сказала:
– Диспетчер объявил о заходе на станцию поезда.
– Мы успеваем. На станции хороший подъезд. Я подгоню машину прямо к хвостовому вагону! – обнадежил водитель, еще больше увеличивая скорость машины, которая начала дребезжать.
– Как только остановимся, сразу прыгайте в вагон, не обращая внимания на проводника! – инструктировала главный врач.
«Волга», визжа покрышками, сделала правый поворот, свернула в немощеную улочку, вильнула вправо между киосками и выскочила на перрон прямо к хвостовому вагону, около которого стоял проводник, держа в руках красный фонарь.
С визгом шин «Волга» остановилась прямо возле проводника.
Хлопнули дверцы, и из машины выскочили четыре человека, бросились к вагону.
– Ваши билеты! – встал на пути тщедушный проводник, поднимая фонарь на уровень лица.
– Санэпидстанция! Проверка в пути следования! – рявкнул Филарет, отодвигая проводника.
Глава 40
– Обгадился ты, Фима, по самое не могу! Поднял роту спецназа ОМОНа, два взвода спецназовцев ГРУ, самолеты, вертолеты, даже отделение морской пехоты задействовал, и в результате – ноль! Пардон, минус семнадцать лимонов баксов, провал операции, куча трупов, гибель трех чеченских резидентов и самое главное – провал операции. Я восхищаюсь этим инженером! Обыграть столько людей и скрыться! Мимоходом взорвать машину с мужем своей любовницы! Это филигранная работа! – Николай Степанович радостно потер руки и, налив себе рюмку коньяку, с наслаждением выпил до дна.
Со вкусом закусил долькой лимона и снова потер руки.
– Ты чего радуешься? Тебя тоже по головке не погладят! Можешь слететь со своего тепленького места! – кинул из-под насупленных бровей острый взгляд Ефим Маркович.
– Я осуществлял только консультативную помощь, а все лавры и шишки только твои, – спокойно отпарировал Ежик выпад лобастого.
– Надо найти его родственников и через них воздействовать на инженера! – выдвинул новую идею Ефим Маркович.
– У тебя совсем с головкой туго? Тебе дело этого Филарета для чего дали? Спать на нем или изучать? – издевательски спросил Николай Степанович, ласково поглаживая свою стриженную под «ежика» голову.
– Да смотрел я это дело, внимательно изучал! – отмахнулся лобастый.
Николай Степанович мог многое рассказать о секретном подразделении, в котором служил Филарет, но раз его собеседник не желает слушать, то и не надо.
– Этот мой выход обойдется тебе в полмиллиона полновесных зеленых. Найдешь такую сумму? – деловито поинтересовался Ежик, присаживаясь к генеральскому столу.
– До чего ты меркантильный, Николай Степанович! Шагу не можешь ступить, чтобы тебе не заплатили! – укорил лобастый, закуривая новую сигарету.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Согласен я, на любые твои условия согласен! – воскликнул лобастый, нервно сминая недокуренную сигарету в пепельнице.
– Итого с тебя пятьсот семьдесят тонн зелени! – констатировал Ежик, придвигая к себе чистый лист бумаги.
– Почему пятьсот семьдесят? – взвился лобастый, вскакивая со стула.
– Проигранный спор на семьдесят штук баксов забыл? – елейным тоном поинтересовался Ежик.
– Ты готов меня совсем раздеть! – взмолился лобастый, умоляюще протягивая руки. – У меня сейчас нет таких денег.
– Мне очень нравится этюд Микеланджело с конями у тебя в секретной комнате, – небрежно заметил Ежик.
– Побойся бога, Николай Степанович! Этот этюд на два лимона зеленых тянет! – возмутился лобастый, доставая сигарету.
– Это на гнилом Западе и если на этюд выправлены все документы, можно получить такие деньги, а у нас он в лучшем случае потянет на двести тысяч долларов.