Я ждал. Две минуты. Три.
Когда истекли тридцать девять из условленных сорока минут, я почувствовал движение справа. Я присмотрелся. Они двигались сквозь тени и тусклый свет. Семь человек.
Отлично. Чем больше сейчас, тем меньше потом.
Плюс мне это польстило. Лиля рисковала более чем половиной отряда, а значит, считала меня крепким орешком.
Все семеро были невысокого роста, худые и явно усталые. Одетые, как и я, во все черное — мешковатый верх скрывал их оружие. Я знал, что они не станут в меня стрелять. Желание Лили заполучить информацию было моим бронежилетом.
Я продолжал спокойно сидеть.
В теории все должно было быть проще простого. Они подходят, спецназ осуществляет захват, я иду по своим делам.
Но не с федералами. В лучшем случае они накроют нас всех. В худшем — меня одного, ибо им я нужнее, чем эти семеро. Я знал, где находится флешка. Люди Лили — нет.
Семеро разделились. Двое остались на месте, чуть справа и ярдах в тридцати от меня. Двое быстро смещались влево. Трое продолжали идти, чтобы оказаться сзади.
Я встал. Двое справа двинулись в мою сторону. Двое слева были на половине пути для атаки с фланга. Троих сзади мне было не видно.
Я побежал.
Вперед, к павильону метро в двадцати футах прямо передо мной. Вниз по ступенькам. Сзади — отчетливый стук подошв. Человек сорок, растянутых в цепочку безумной гонки.
По крытому кафелем коридору — опять к площадке метро. Здесь я изменил направление и вильнул к поезду R в сторону окраин. Сиганув через турникет, я выбежал на платформу и пронесся до самого ее конца.
Встал.
И развернулся.
Позади меня одна за другой на платформу ввалились три группы людей. Впереди — семерка Лили Хоц. Они неслись прямо на меня. Они видели, что я в тупике. И остановились. А затем повернулись и оказались лицом к лицу с парнями из спецназа.
За спинами спецназовцев маячили четверо из восьми федеральных агентов.
На платформе — ни души. Лишь напротив, у противоположного пути, на скамейке лежал одинокий парень. Молодой. Вероятно, пьяный. Ничего не понимая, он таращился на внезапное нашествие неизвестно откуда взявшегося народа.
Это напоминало гангстерскую войну. Но в действительности это был быстрый и эффективный захват силами полицейского спецназа. Крики, пушки, блеск полицейских жетонов — через секунду первая группа уже лежала мордами в пол. Никакого сопротивления. Защелкнув наручники за спинами пленников, парни уволокли всех семерых. Выпивоха продолжал пялиться, как коза в афишу.
За путями, на противоположной платформе, возникли еще четверо федералов. Они заняли позицию напротив меня. Все ухмылялись, точно сделали особо хитрый шахматный ход. Первые четверо находились между мной и выходом. За моей спиной — глухая стена и разверстая пасть туннеля.
Шах и мат.
Агент, стоявший ближе всех ко мне, вынул из-под пиджака пушку.
— Поднимите руки, — приказал он.
Ночной график. Двадцатиминутный интервал между поездами. Мы здесь уже минуты четыре. Максимум шестнадцать минут до следующего поезда, минимум — ни одной.
В туннеле темно и тихо.
— Поднимите руки, — повторил агент. Из бывших военных, не ФБР. Похоже, уже из команды «А». — Я буду стрелять, — предупредил он.
Агент блефовал. Им нужна была флешка. А я знал, где она.
Среднее время до поезда — шестнадцать пополам. Восемь минут.
Парень с пушкой шагнул вперед.
— Просто скажите нам, где она.
— Где кто? — переспросил я.
— Не кто, а что. Вы знаете, о чем я. И вы забыли об одном очень важном факторе. Если догадались вы, значит, поймем и мы. В коем случае ваше дальнейшее существование теряет смысл.
— Валяйте, — разрешил я. — Вычисляйте.
Он поднял пушку на вытянутой руке. «Глок-17». Самый легкий из современных табельных пистолетов. Агент мог простоять в этой позе хоть до второго пришествия.
— Последний шанс, — предупредил он.
Юный выпивоха куда-то смылся. Видимо решив, что спокойная жизнь дороже той пары долларов, что он выложил за билет.
Свидетелей нет.
Среднее время до поезда — шесть минут.
— Я не знаю, кто вы такие, — сказал я.
— Федеральные агенты, — ответил старший.
— Докажите.
Старший кивнул назад через плечо. Один из напарников сунул руку во внутренний карман пиджака и извлек кожаную книжицу для жетона. Книжица распахнулась. Явив два пластиковых окошка с двумя разными документами. Но я не мог прочесть ни один. Слишком далеко.
Я шагнул вперед. Между нами — не более четырех футов. Я уже мог различить в верхнем пластиковом окошке стандартное удостоверение. УВР, Управление военной разведки. В нижнем находилось что-то вроде мандата, сообщавшего, что предъявитель сего действует в интересах непосредственно президента Соединенных Штатов.
— Круто, — сказал я. — На хлеб с маслом явно хватает.
И отступил назад.
Среднее время до поезда — пять минут.
Старший изменил угол руки. Теперь пистолет целил мне в колено.
— Я выстрелю, — предупредил он.
Свидетелей нет.
Если не можешь придумать ничего лучшего, начинай говорить.
— Зачем вам флешка?
— Вопрос национальной безопасности.
— Наступление или оборона?
— Считаю до трех.
— Флаг вам в руки, — ответил я. — Если собьетесь — скажете.
— Раз.
Я услышал, как зашипела подушка рельсов сбоку от меня. Из туннеля вырвался поезд, сначала быстро, а затем сработали тормоза, и поезд остановился.
Поезд R, в сторону спальных районов. Пятнадцать вагонов. В каждом — по нескольку пассажиров.
Свидетели.
«Глок» старшего нырнул под пиджак.
В поездах R вагоны старой модели. В каждом — по четыре комплекта дверей. Головной вагон встал прямо возле нас. Я был почти напротив двери номер один. Парни из УВР находились ближе к дверям три и четыре.
Двери открылись. Где-то в конце состава вышли два пассажира. И тут же ушли.
Я повернулся к вагону.
Парни из УВР повернулись к вагону.
Я сделал шаг вперед.
Они сделали шаг вперед.
Я остановился.
Они остановились.
Варианты: я вхожу в дверь номер один, после чего они входят в двери три и четыре. В том же самом вагоне. Мы можем кататься хоть до утра. Или поезд уходит без нас и я провожу минимум двадцать минут на пустой платформе наедине с этой далеко не самой теплой компанией.
Двери были еще открыты.
Я шагнул в вагон.
Они шагнули в вагон.
Я чуть выждал и резко дал задний ход. Назад на платформу.
Они дали задний ход.
Все замерли.
Двери закрылись перед моим носом. Как финальный занавес.
Пятьсот тонн железа, вздрогнув, стронулись с места.
В поездах R вагоны старой модели. С планками и водостоками. Раздумывать было некогда. Я уцепился за выступ водостока и втиснул пальцы ног на оградительную планку. Распластавшись снаружи двери, прижался к металлу и стеклу. Обнял внешний изгиб вагона морской звездой. МП-5 больно вдавился в грудь. Поезд набирал ход. Жесткий выступ туннеля шел прямо на меня. Затаив дыхание, я вмялся щекой в стекло.
Это было как гонка в кошмарном сне. Бешеная скорость, вой черноты, оглушительный шум в ушах, несущиеся мимо невидимые препятствия. Неистовство физической мощи. Ветер рвал на мне одежду.
И так ровно девять кварталов. А затем мы выскочили на «23-ю», и поезд дал по тормозам. Приклеенного к вагону, меня внесло в ослепительный свет станции на скорости тридцать миль в час. Я был расплющен словно моллюск. Головной вагон остановился в северном конце платформы. Я выгнулся, и двери передо мной открылись. Я вошел внутрь и рухнул на первое же попавшееся сиденье.
Девять кварталов. Достаточно, чтобы отбить тягу к метросерфингу на всю жизнь.
В вагоне было еще три пассажира. Никто на меня даже не взглянул. Двери закрылись. Поезд двинулся дальше.
Я вышел на «Геральд-сквер». До четырех утра оставалось десять минут. Я еще укладывался в свой график. Я был в двадцати кварталах и в четырех минутах езды к северу от места, где я «сел» на поезд на «Юнион-сквер». Слишком далеко и чересчур быстро для организованного ответного хода. Я поднялся на улицу.
Куда они могли двинуть?
Нью-Йорк. Двести пять тысяч акров земли. Восемь миллионов адресов. Я сортировал варианты, как вычислительная машина.
И не нашел ничего.
А затем я улыбнулся.
Ты говоришь слишком много лишнего, Лиля.
Я вновь услышал в голове ее голос. Из чайной во «Временах года». Когда она рассказывала об афганцах-боевиках: «Моджахеды — люди неглупые. Они умели хорошо запутывать след и возвращались на позиции, которые мы давно считали покинутыми».
Я повернул обратно на «Геральд-сквер». К поезду линии R. Чтобы выйти на углу 59-й и Пятой. Там, откуда рукой подать до старых особняков на 58-й.
Глава 10
В особняках было темно и тихо. Четыре тридцать утра. Поперек двери с одной-единственной кнопкой звонка — той, что была рядом с заброшенным рестораном на первом этаже крайнего дома слева, — красовалась ярко-желтая полицейская лента.
Лента выглядела нетронутой. Это означало наличие черного хода с задней стороны дома. Что было вполне логично, если помнить, что здесь был ресторан.
Я сместился на двадцать ярдов южнее, расширяя угол обзора. Между домами — никаких открытых проходов. Рядом с оклеенной лентой дверью находилась витрина ресторана. Но рядом с ней была еще одна дверь.
Архитектурно дверь принадлежала соседнему с рестораном зданию. И располагалась на первом этаже. Она была намного шире обычного. Черная, вся в царапинах и без дверной ручки. С одной лишь замочной скважиной. Без ключа дверь можно было открыть только изнутри. Я был готов поспорить, что за дверью — крытый проход. По моим прикидкам, сосед ресторана занимал две комнаты на первом этаже и три — этажом выше. Ибо на третьем блок уже был сплошным. Но ниже, на уровне улицы, шли крытые, невидимые снаружи коридоры, ведущие к задним выходам.