— Не надо. Подожди, Петька, не торопись, Степан сам все скажет. Ведь это ему отвечать перед хозяином за то, что он нас приютил.
— Ладно, как хочешь.
— Идем, Петя, надо возвращаться в дом, нас, наверное, уже ждут.
Васе очень не хотелось обсуждать тему переезда на новое место с родителями. Мальчишка боялся, что они попытаются уточнить полученную информацию у Степана и тогда ему, Васе, придется сознаться, что он тайно пробрался в жилище сторожа и подслушал его разговор по телефону. Но с другой стороны надо было предупредить маму с папой заранее, чтобы они до темноты успели поставить палатку и перебраться в нее.
Однако, подойдя к домику Айболита, близнецы не обнаружили никаких признаков перемен и подготовки к эвакуации. Увидев сыновей, мама предложила прогуляться, и устроить даже не пешую, а велосипедную прогулку. «Сказать или не сказать родителям, что скоро приедет хозяин? – думал Вася. – Сейчас не самое подходящее время для длительной экскурсии. Палатку придется ставить уже после возвращения с прогулки в темноте. Это скверно. Но как объяснить Степану, почему я вторгся в его дом?».
Размышления мальчика прервал голос самого сторожа:
— Куда это вы собрались под вечер глядя? – спросил он, увидев перед домом четыре велосипеда.
— Решили немного прогуляться по окрестностям, — откликнулась мама. – Скучно сидеть на одном месте.
«Сейчас он сообщит, что завтра приедет хозяин» — обреченно подумал Вася, но вместо этого со стороны Степана последовало довольно неожиданное предложение:
— Вот и я так думаю, потому и шел сюда, решил посоветовать: прокатитесь–ка всей компанией до Синичек.
— Куда–куда? – переспросил Петя.
— Так маленькая лесная деревушка называется. Дорога туда красивая, среди сосен, да и недалеко это, всего километра три–четыре будет. Поездка туда – одно удовольствие. Я сам родом из Синичек. У меня там сестра и племянник живут. Поклон им от меня передайте, о жизни поговорите. Евдокией Федоровной ее кличут.
— Но вдруг мы задержимся, — засомневалась мама. – Неужели опять придется в сумерках ехать? Это не слишком удобно, да и опасно…
— Да чего ж тут бояться! Места у нас спокойные. Езжайте, езжайте, не пожалеете!
К сторожу присоединился и Леонид, которому хотелось немного поразмяться и посмотреть новые места. Наконец мама сдалась, выразив свою готовность ехать в Синички. Озабоченное лицо сторожа просветлело, словно он только что разрешил тревожившую его серьезную проблему:
— Счастливого вам пути, а я пойду хозяйством займусь. Некогда мне долгие разговоры вести, дел много накопилось.
«Странно, — размышлял Вася, украдкой наблюдая за сторожем, размашистым шагом удаляющимся прочь. — Почему Степан ничего не сказал про приезд хозяина? Если он даже не собирается нас выселять, то хотя бы напомнил папе, чтобы для конспирации тот называл его дядей. И вообще, почему он так торопиться нас выпроводить? А лицо у Степана было мрачное премрачное… С чего бы это? ».
Так ничего и не поняв, озадаченный детектив оседлал свой велосипед и отправился вслед за родителями и братом, которые уже выехали за пределы лагеря.
Дорога действительно оказалась очень живописной, а воздух был таким смолистым, что у Васи заболела голова. Впрочем, у него хватало и других причин для головной боли…
— Петька, как ты думаешь, почему Степан ничего не сказал? – поинтересовался он, немного сбавив темп и покатив по дороге вровень с братом.
— Не знаю.
— А я знаю! Сторож же специально отправил нас в Синички и сейчас встречает в лагере хозяина, а может быть, и еще кого–то. Мало ли какие у него приятели…
— Если сюда собирается хозяин, нет ничего удивительного, что Степан решил отправить нас на прогулку. Он не хочет этой встречи.
— Так–то оно так, но зачем такие хитрости? Мог бы просто сказать: «Отсидитесь в кустах, пока начальство не укатит». Мы бы поняли.
— Очень уж ты подозрительный! У каждого человека своя манера общения. Хватит думать обо всех этих загадках! Посмотри лучше, как здесь здорово! А вот и деревня!
Среди сосен и раскидистых дубов показались разбросанные в беспорядке домики. Все это здорово смахивало на картинку из старого детского учебника, и в голову невольно приходили стихи: «Вот моя деревня, вот мой дом родной…». Дома были окружены огородами и старым плетнем, возле которого росли долговязые подсолнухи. Пахло навозом и парным молоком. Прежде близнецам не приходилось бывать в настоящей деревне, а потому увиденное произвело на них очень сильное впечатлениями.
— Класс!
— Супер! – только и смогли произнести они, обсуждая представшую перед ними деревеньку.
У крайнего дома стояла полная женщина в фартуке и широкой юбке, а рядом с ней – паренек лет четырнадцати.
— Здравствуйте, скажите, пожалуйста, дом Евдокии Федоровны, где находиться?
Женщина широко улыбнулась задавшей вопрос Галине:
— Здесь и стоит. Вы уже приехали. Добро пожаловать, гости дорогие, — словно давно ждала путешественников, приветствовала Евдокия Федоровна.
— Спасибо, — откликнулась мама, несколько удивленная таким радушным приемом. – Степан вам привет посылает.
— Очень рада, и вы ему всего лучшего от меня пожелайте. Сейчас я вас парным молочком угощу, только что надоила. Заходите в дом…
Стоявший рядом с Евдокией паренек тоже поздоровался, с любопытством взирая на близнецов. Два мальчишки с одинаковыми лицами впечатлили его не меньше, чем глухая деревенька городских жителей. Оставив велосипеды у изгороди, путешественники поблагодарили хозяйку, но в дом не пошли, а уселись на бревна, лежащие у плетня и, по–видимому, подготовленные для строительства нового дома.
— Сань, подсоби, — обратилась Евдокия Федоровна к парню, и оба скрылись в доме.
Через минуту они снова появились на крыльце. Сестра Степана несла корчажку с молоком, а Санька – четыре зеленых эмалированных кружки – по две в каждой руке. Деревенское молоко оказалось необыкновенно вкусным – и хотя близнецы недолюбливали этот продукт, сейчас они с удовольствием проглотили содержимое больших кружек. Пока они пили, Евдокия Федоровна, оказавшаяся такой же говорливой, как ее брат, сообщила, что Санька уже заждался их, просто места себе не находил – так ему хотелось посмотреть на настоящих близнецов и познакомиться с ними.
— А откуда ты знал, что мы приедем? – удивился Вася.
В ответ парень вытащил из кармана мобильный телефон, явно желая похвастаться, и заявил:
— Дядя Степа позвонил, велел вас встретить.
Эффект, который произвел Санькин мобильник и столь же современная манера держаться паренька из глухой деревни, был настолько сильным, что на какое–то время, мальчишки потеряли дар речи.
— Это ему Степан подарил, — проговорила Евдокия. – Балует он племянника, своей–то семьи нет. Мы у него – единственная родня остались, молодежь в город уехала. А нам хватает огородов. Коров к тому же все держат. Видели, какие за рекой луга? Вот там мы сено косим. Его всем хватает. Скоро сенокос начнется. А раньше в нашей деревне уголь жгли, в город возили продавать. Этим промыслом Синички испокон века славились. Деревня у нас, хотя и маленькая, но стоит здесь ни одно столетие.
— Древесный уголь?! – встрепенулся Петя. – Не может быть!
— Почему же не может? Лес в те времена был огромным, а значит, сырья на всех хватало.
Мальчишка даже заерзал на своем месте – похоже, он был на верном пути, который в конце наверняка бы вывел его к утерянным монастырским сокровищам. В летописи, которую читал им Алексей Алексеевич, говорилось, что послушник, покинувший монастырь в самый канун татарского набега, отправился ни куда–нибудь, а в соседскую деревушку, где жгли древесный уголь. А теперь здесь, в этой самой деревеньке находился сам Петя Клёнов собственной персоной! Обнаружение деревни углежогов подтверждало, что речь в летописи шла именно об этом монастыре, а не о какой–то другой обители.
В то время как Петя радовался подтверждению своих догадок, его брата обуревали совсем другие мысли. «Вот сейчас, когда мы здесь так безмятежно проводим время, молочко пьем, Степан встречает каких–то таинственных гостей. Что это за люди? И почему он не захотел, чтобы их увидели Клёновы? – думал он, задумчиво чертя веточкой узоры на пыльной земле. – Кто они – кладоискатели, охотники за сокровищами? А если нет, то, что еще может привести их на развалины монастыря?».
Между тем Евдокия Федоровна продолжала рассказ о своей деревне. Оказывается, давным–давно Синички принадлежали монастырю, а потом, после его разгрома деревня и мужики с бабами остались без хозяина. Так и жили с тех пор вольными.
— Про нас всякие сказки рассказывали, будто мы отшельники, лесовики, — говорила женщина, — ну, да мы действительно лесные жители, но так это ж не преступление! Волю мы любили, и люди у нас от того получались добрые да честные, никогда не перед кем холуями не были, льстить и обманывать не привыкли.
«Ничего себя, — мысленно усмехнулся Вася, — честные, а чем сейчас Степан занимается?!».
— Ты, Саня, деревню нашу мальчикам покажи, — предложила Евдокия Федоровна, – им, наверное, все в диковинку.
— Да что тут показывать? – засмущался парень. – Коров что ли не видели?
— Только по телевизору, — сознался Петя.
— Ну, тогда пойдем, — преодолев стеснительность, Санька встал с бревен и решительно пошел вперед.
— Вы только ненадолго и далеко не ходите! – крикнула им вслед Галина.
— Да куда уж далеко, — засмеялась Евдокия. – У нас вся деревня, как на ладони.
Действительно, смотреть особо было нечего, но изображавший из себя экскурсовода Санька, показывал горожанам каждый домик, каждый стог сена, колодцы, амбары, линию электропередачи, словно все это были ценнейшие музейные экспонаты. Иногда парень украдкой доставал свой мобильник, который использовал вместо часов, смотрел на него и вновь продолжал оживленно рассказывать о том, как в деревне Синички вскапывают огороды и сажают картошку. Доверчивый Петька принимал его рассказ за чистую монету, а Вася становился все мрачнее, прекрасно понимая, что его новый приятель просто тянет время, всеми силами отдаляя их возвращение в лагерь. Должно быть, он выполнял приказ Степана, проинструктировавшего свою сестру и племянника о том, как надо вести себя с приезжими.