Накопившаяся за день усталость оказала обратный эффект: не усыпила, но лишь добавила напряженности. Он лежал, уставившись в потолок и заново проживая события прошедшего дня. Рита давно заснула, и, прислушиваясь к ее ровному, спокойному дыханию, Сергей в какой-то мере рад был этому. Сейчас не хотелось разговоров и расспросов, а их не удалось бы избежать, если бы женщина увидела, что он до сих пор не спит.
А мысли не позволяли расслабиться, как и злость, что насквозь пропитала его. И ревность. Да, он ревновал, и от того злился еще сильнее. На Дину. На себя. На весь этот мир, который зачем-то заставил снова пройти урок, который и в прошлый раз вытянул все силы.
Что ему нужно было усвоить? Что когда-то давно выбрал объектом любви не того человека? Но он это знал и так. В который раз возвращался в своей памяти в те дни и не понимал, как мог быть настолько слепым. Ведь считал ее едва ли не ангелом, посланным свыше.
В этой девочке что-то было. Не только юность и свежесть, да и когда он велся на подобное? Искренность в восторженном взгляде и странная сила, притягивающая к себе, как магнит. Красивая, да, но он встречал и более выразительные лица. Но на нее смотрел, не в состоянии оторваться. И наслаждался каждой минутой, проведенной рядом. Даже когда не прикасался к ней, просто впитывал присутствие. И терял голову от переполнявшей его радости.
Все оказалось совсем не таким. Она – не такой. Слова, поступки, каждый шаг – ложь. Но теперь, зная подлинную сущность ее, презирая за это, желал ничуть не меньше. Сильнее. Нежности не осталось. Это раньше ему хотелось любить и окружать заботой, дышать для нее, даря наслаждение и радость. Теперь испытывал лишь животную потребность ощутить ее рядом. Насытиться этой новой женщиной, которая открылась ему. А после – выбросить без сожаления. Как вещь, ставшую ненужной. Как когда-то сделала она.
Рядом заворочалась Рита. Потянулась к нему, прижимаясь всем телом, как часто делала во сне. Что-то пробормотала, кажется, позвав его по имени. Сергей дернулся, будто от удара. Как подло и мерзко с его стороны было думать сейчас о другой женщине. Представлять, что и как он хотел бы сделать с ней. Но остановить нескончаемый поток мыслей и дурманящих образов в сознании уже было невозможно, как и заглушить разгорающееся в теле желание. Сумасшедшую потребность почувствовать ее рядом. Лживую, чужую – но настолько необходимую сейчас.
Он перекатился на живот, подминая под себя спящую женщину. Потянул с ее плеч тонкое кружево ночной сорочки, обнажая грудь. Еще ниже – руками, губами, не задумываясь о том, что своей жесткой поспешностью оставляет следы на коже.
К утру стало только хуже. Кратковременное удовольствие не только не принесло облегчения – разожгло в теле еще больший пожар. К сумасшедшему желанию добавилось чувство вины: Сергей чувствовал себя предателем по отношению к Рите. Ведь получалось, что он обманывал ее, одаривая чувствами, предназначенными для другой. Пусть она не догадывалась ни о чем – это мало что меняло. Было достаточно того, что он знал. Знал – и проклинал себя. За слабость, за невозможность дать влюбленной в него женщине того, что та ждала и чего была достойна. И за немыслимую потребность ощутить рядом ту, которую ненавидел.
Выпил кофе, не ощущая вкуса, – только чтобы не обидеть Риту еще больше. Ведь как ни старался не шуметь, все равно разбудил. Она будто ждала мгновенья, когда мужчина встанет с кровати, чтобы подняться следом и приготовить завтрак. Еще и улыбалась и выглядела такой счастливой и влюбленной, что от этого Сергей почувствовал себя совсем отвратительно.
– Во сколько вернешься сегодня, Сережа? – Рита потянулась за сахарницей, и тонкий шелк халата соскользнул с плеча. Мужчина застыл, впиваясь глазами в красные пятна на груди. Сейчас, при дневном свете, следы его вчерашней пылкости выглядели еще более ужасающе.
– Милая… – потянул ее к себе, усаживая на колени и утыкаясь лицом в волосы. – Прости…
Как бы хотелось убрать эти отпечатки! Не только с ее кожи – в собственном разуме они укрепились гораздо сильнее, словно пропитали насквозь. И ладно бы, дело касалось только внешних проявлений. Сергей знал, что не причинил Рите физической боли, он был резок и поспешен, но счастливое лицо и переполненный любовью взгляд говорили о том, что женщина не жалеет ни о чем. Только легче от этого не становилось. Он смотрел на последствия своей страсти – и казалось, будто стоит на краю пропасти. Стоит лишь шаг сделать вперед, неверно повернуться – и расплата неизбежна. Уже не сомневался, что придется платить, вот только, какой будет цена за его ошибки, пока не знал.
– Ну что ты такое говоришь, Сережа! – теплые, мягкие губы прижались к его щеке. – Все ведь хорошо… и… – это казалось немыслимым, но Рита словно смутилась. – Мне было хорошо. Очень хорошо, – в словах и последовавшем за ними поцелуем было столько любви, что у мужчины перехватило дыхание. Он поцеловал ее в ответ, без той страсти, что лишала рассудка прошлой ночью, но вкладывая в этот поцелуй и нежность, которую не мог не испытывать к женщине, и молчаливое сокрушение из-за всего, что случилось и что не давало ему покоя. Хотел бы раскаяться перед ней, да только не было подходящих слов. И не заслужила она таких признаний. Всегда был сторонником правды, а сейчас многое отдал бы, чтобы эта правда не всплыла наружу.
– Постараюсь вернуться пораньше, – хотя бы это мог пообещать ей. А Рита обрадовалась даже такой мелочи. Снова прильнула к нему с поцелуем, рассмеялась, ничуть не скрывая своего довольства.
– Я буду очень ждать! И приготовлю что-нибудь необычное на ужин.
– Договорились, – он кивнул, поднимаясь и разжимая объятья. Хотелось поскорее уйти. Отвлечься. С трудом представлял, как удастся это сделать в обществе Михайловой, но и дома оставаться больше не мог. Волшебный уют, который с такой готовностью дарила Рита, действовал на него все более удручающе. – До вечера, милая, – надеялся лишь, что она не почувствовала ничего.
После его отъезда Рита опустилась на стул, тот самый, на котором сидел мужчина. Сделала глоток подстывшего кофе из его чашки – он так и не допил, отвлекшись на разговор с ней. Закрыла глаза. Легкая улыбка все так же не сходила с губ. Эти мгновенья хотелось задержать, запомнить надолго, сберечь в глубине сердца. Светлые, счастливые минуты, наполняющие душу покоем и умиротворением, как в самом сладком сне. Долго сидела, не решаясь пошевелиться, словно боялась растревожить это волшебное ощущение. Потом отправилась в свою комнату и начала неспешно собираться. Времени у нее было предостаточно, чтобы купить и привезти домой все необходимое для ужина, а потом успеть доехать в офис Сергея до начала обеденного перерыва.
Любезность директора на корпоративе и его особая к ней расположенность сыграли свою роль: еще только поднимаясь в лифте на свой этаж, Дина заметила характерные взгляды коллег. Этакую смесь осуждения и любопытства. Вероятно, сомнения относительно ее связи с Морозовым, которые существовали до вчерашнего дня, рассеялись без следа. Но то, что прежде могло раздражать или смущать, сегодня, как ни странно, беспокоило мало. Она даже ощутила что-то вроде удовлетворения. И присланные в ее кабинет цветы не только в очередной раз укрепили уверенность окружающих – это действительно оказалось приятно.
Тоненькие, нежные розовые лепестки и чарующий аромат действовали умиротворяюще. И хотя Дина до сих пор не поняла, какую цель преследовал директор, так откровенно уделяя ей внимание и старательно подкармливая слухи, не разобрала мотивов его игры, это и ей было на руку. Изобразить служебный роман и страсть перед Астаховым выглядело очень заманчивой идеей. Мнение других волновало мало, а вот именно Сергея зацепить хотелось. Снова. Она почти была уверена, что вчера на вечере это удалось. Сегодня он должен был появиться в ее кабинете, вот и будет отличный повод проверить, насколько верны предположения.
Отдав распоряжения секретарше, Дина направилась к Морозову – тот еще вчера попросил зайти к нему прямо с утра. Хорошо, что ночью не спалось и удалось закончить оформление нужных документов – она не собиралась злоупотреблять расположением, не выполняя свои прямые обязанности по проекту.
– Хороший вечер вчера был, правда, Диночка? – лукавая улыбка заиграла на губах Морозова, стоило женщине переступить порог его кабинета. Он не сводил глаз с ее лица, будто пытаясь разгадать мысли. Хотя, вероятно, это было нетрудно: Дина прекрасно осознавала, что выглядит, по меньшей мере, растерянной. Наедине с директором не надо было играть и претворяться его любовницей, а вот как вести себя после такого вопроса, женщина не знала. Несколько секунд она рассматривала начальника, ожидая услышать от него что-то более вразумительное, но тот лишь приподнял бровь, усмехаясь, словно позволяя ей остаться при своих подозрениях.
– Хороший, – опустилась на стул, отводя глаза. Что же, придется действовать по его правилам. Хотя спешить действительно некуда, если мужчина предпочитает умалчивать причины своего поведения, настаивать она не станет.
– Спасибо за цветы, они великолепные.
Олег Александрович покачал головой.
– Великолепны, Диночка, вы. А цветы – всего лишь знак моего внимания и уважения.
Она вновь задумчиво посмотрела на начальника. Почему они не встретились раньше, когда от подобных комплиментов можно было потерять голову? И почему с его стороны это только игра, а в сердце наверняка есть место для той единственной, которая действительно достойна любви такого мужчины? Насколько проще было бы жить, будь все иначе.
– О чем размышляете, Дина Валерьевна? – Морозов присел на соседний стул, развернувшись к ней и вновь внимательно рассматривая. – У вас такое лицо, будто вы готовы оплакать несбывшиеся надежды. Я сказал что-то не то?
– Нет, – Дина качнула головой и заставила себя улыбнуться. С ним легко было общаться и отчего-то совсем не хотелось что-то скрывать. – Я подумала о том, как жаль, что у нас с вами ничего не получится по-настоящему.