Ламберт тут же бежит мне навстречу и ловит меня за плечи.
– Тэя, это я, слышишь? – он встряхивает меня, но бесполезно – истерика охватила мое тело.
– Нэйт! Господи! Нэйт! – брыкаюсь и ору в руках доктора.
– Здесь только мы, Тэя. Все прошло. Здесь только мы. Никого больше нет. Посмотри на меня.
Но я не смотрю. Я бьюсь в припадочной агонии, вырываюсь из хватки Ламберта, реву, захлебываясь слезами. Я вижу Нэйта, его тело, раскинувшееся на полу возле парадной двери. Оно в луже крови. Она растекается по светлому полу. Ей нет конца. Все в крови. В этом ужасном бордовом оттенке. И это – цвет крови Нэйта.
– Она убила его! – срываю голос. Сдираю с плеч руки доктора. Царапаю его кожу. Хочу выбраться из его оков. Хочу вырваться. – Она застрелила его! Нет!!! Нет!
Это уже не я.
Я больше не владею ни разумом, ни телом.
Боль охватила и сковала каждый дюйм беспомощной, отчаянной Тэи. Боль разорвала ее на тысячи кусков. Боль уничтожила Тэю.
– Тэя, кто? Ты видишь, кто это?
– Она… – задыхаюсь и падаю на колени, но Ламберт подхватывает меня под руки. – Стефани, – в глазах темнеет. – Она убила моего Нэйта… Она… – слабость подавляет гнев, и я обрушиваюсь на грудь доктора. Мякну под его руками и тону во мраке.
Глава 54
– Тэя! Тэя! Очнись! – голос Ламберта звучит расплывчато и нечетко.
Он трясет мое тело. Веки начинают дрожать, и я приоткрываю глаза.
– Тэя, смотри на меня. Вот так. Умница.
По щекам снова текут слезы. Только теперь я плачу безмолвно, вздрагивая в руках доктора.
Помню звук выстрела. Помню, как он оглушил меня. Как я рванула в холл по битому стеклу. Я не чувствовала боли, я просто бежала за сердцем – оно колотилось и рвалось к Нэйту.
Помню, как взвыла. Как холл пронзил мой душераздирающий крик, когда я увидела Нэйта. Он лежал и не двигался, там, у входа, на полу. Лежал и не подавал признаков жизни. Он весь был в крови. В луже, которая сочилась из его тела.
Помню тот омерзительный запах крови. Как он проедал меня насквозь. Как пропитал стены дома и мои легкие. Навсегда.
Четко помню ее. Стоящую в дверном проеме с глоком13 в руках. Она оцепенела от страха и смотрела Нэйту в глаза, которые уже потухли.
Потом – вой сирен. Он охватил весь дом и сводил с ума. Бесконечное количество людей в форме. Они бегали туда-обратно. Носились по дому, как саранча. Что-то говорили. Кричали.
Помню, как обезумела я.
Врачи пытались увезти Нэйта, а я рвалась следом и бросалась на них. Дралась с полицейскими, которые пытались меня удержать.
Я свихнулась от горя. Не позволяла «скорой помощи» забрать его тело.
Потом я набросилась на нее.
Помню свои руки вокруг ее шеи. Помню, с какой силой давила. Пыталась задушить ее. Я хотела, чтоб эта сука сдохла. Я давила и давила, пока меня не оттащили полицейские. А она даже не сопротивлялась. Даже когда закатывались ее глаза. Я помню их. Она готова была умереть от моих рук.
Вся боль, стертая из памяти, вернулась. Все горе, вырезанное из сердца, как злокачественная опухоль, дало метастазы. Все восстановилось. И мое желание – умереть рядом с Нэйтом – тоже.
– Тэя, вспомни, что я тебе говорил, – Ламберт рядом и держит меня за плечи. – Не замыкайся. Говори со мной. Все, что у тебя в голове. Все, что угодно. Только говори. Не молчи, – голос Ламберта звучит сквозь стенки пузыря, а я внутри, и доктор не может достучаться. – Тэя, прошу, скажи хоть слово. Ты должна бороться. Ради себя и своих близких. Ради Нэйта, Тэя. Ты нужна ему.
– Нэйта больше нет. Она забрала его. Она лишила меня его. Мне не за чем больше бороться. Я больше не хочу.
– Тэя, Нэйт жив. Он в тяжелом состоянии, но он жив.
– Нет…
Чувствую пол под ногами. В руках появляется сила. Я сжимаю воротник рубашки Ламберта и смотрю ему в глаза.
– Нет… – мотаю головой. – Я видела… Я слышала… Его сердце не билось. Вы лжете. Зачем Вы лжете мне?! – из последних сил повышаю тон.
– Ты сама видела его в больничной палате. Вспомни. Мне не за чем тебе лгать.
Выпускаю из хватки белый воротник. Руки падают вниз.
Не могу поверить…
Я видела его мертвое тело. Видела своими глазами. Видела кровь. Клянусь, он не дышал.
– Нет-нет-нет… – бормочу, слабо отмахиваясь от рук Ламберта.
– Тэя, он все еще жив, но до сих пор не пришел в себя с той ночи.
Я пытаюсь встать, но ноги не слушаются. Они слишком слабые, и я снова падаю, но Ламберт придерживает меня. Упираюсь в стену плечом. Сердце грохотом отбивается в ушах. Меня лихорадит.
Ощущение такое, будто из головы вынули карту памяти, а потом резко засадили обратно. Мозг перегружен. Ошибка системы. Извлеките карту. Кто-нибудь. Пожалуйста. Мне больно.
Обхватываю голову ладонями и сдавливаю виски́. Стискиваю зубы. Чувствую, как пульсирует каждый нерв. Как бьет током под кожей. В сознании лишь одна четкая мысль:
«Я должна сейчас же увидеть его».
– Мне нужно к Нэйту… – шепчу, не узнавая собственный голос.
– Не сегодня. Ты слишком вымотана. Тебе нужно отдохнуть.
– Я должна быть рядом с ним.
– Понимаю, но мы не можем так рисковать. Есть вероятность, что ты снова вернешься к стадии отрицания, когда увидишь его. И вся наша работа будет проделана зря. Ты должна это понимать.
– Хотите сказать, что каждый раз все заканчивалось именно так? И наутро, после встречи с Нэйтом, я ничего не помнила?
– Не совсем. Ты ни разу не вспоминала подробностей той ночи. Ты просто не верила, что Нэйт в реанимации. И когда видела его, у тебя каждый раз случался нервный срыв. А после него мы начинали снова. Мы не теряли надежду на реабилитацию. Я не терял, Тэя. Я верил, что однажды ты сможешь принять правду и смириться с ней.
– Тогда какого черта не позволяете мне быть рядом с мужем сейчас?! – прикрикиваю.
Черт возьми, я обязана оказаться там, рядом с Нэйтом, чего бы мне это ни стояло. Я больше не забуду. Я выдержу.
– У меня нет гарантий, что история не повторится. Да, твоя память восстановилась полностью. Да, ты вспомнила все, даже переломный момент. Но я не могу быть уверен, Тэя. Риск слишком велик. Нужно возвращаться постепенно, понимаешь? На сегодня достаточно. Ты можешь не выдержать.
– Да к черту Ваши опасения! К черту гарантии! Вы сами сказали, что я могу уйти в любую минуту, когда посчитаю, что готова. Так вот, я готова. Как никогда готова. Даже если не смогу пойти – я поползу. Поползу на коленях до больничной койки, лишь бы быть рядом с Нэйтом.
– Тэя, я обещал проинформировать твою мать о последнем этапе восстановления.
– Делайте, что хотите, только позвольте увидеть его.
***
Последнее, что помню, как доктор Ламберт усаживает меня в машину, потом отключаюсь. Не знаю, как долго мы ехали и сколько я проспала, но моментально прихожу в себя, как только машина тормозит у больницы.
– Как ты себя чувствуешь? – Ламберт взволнованно оглядывает мое лицо.
– В состоянии, чтобы увидеть Нэйта. Скорее, пожалуйста.
Ламберт колеблется. Его губы сомкнуты в узкую полоску. Он прикусывает нижнюю и твердо заявляет:
– Пойдем.
Мои ноги дрожат. Дрожит и сердце, но я выносливо следую за доктором. Не отстаю ни на шаг. Мы надеваем белые халаты и бахилы и проходим в отделение больницы.
Ощущаю, как с каждым шагом все выше подпрыгивает сердце. Оно вот-вот выскочит из груди. Оно чувствует – хозяин рядом, и я будто иду на его зов. Я бы нашла ту самую палату даже без помощи Ламберта. Сердце бы привело.
Не замечаю, как снова начинаю плакать. Слезы льется по щекам, размывая силуэт Нэйта, подключенный к десятку монотонно пикающих аппаратов. Ноги сами несут меня к койке, и я падаю на колени, цепляясь трясущимися руками за поручень. Нащупываю его кисть. Она такая холодная.
– О Господи… – тихо всхлипываю и сжимаю ледяную руку. – Нэйт… Любимый… Я здесь. Я больше никуда не уйду. Слышишь? Я не оставлю тебя ни на секунду, – на меня накатывает истерика, я не могу прекратить реветь. – Ты обещал! Ты обещал мне, Фостер, что будешь делать меня самой счастливой, пока бьется твое сердце! А оно бьется! Я слышу, Нэйт, как оно все еще бьется в твоей груди! – трясусь у кровати, крепче впиваясь в его пальцы. – Поэтому вернись ко мне. Пожалуйста… – шепчу. – Прошу… Вернись…
Теплая ладонь Ламберта прикасается к моей сгорбленной спине между лопаток. Я стараюсь держаться. Стараюсь усмирить слезы, когда аккуратно дотрагиваюсь губами до неподвижной руки Нэйта. Но ничего не получается – горячие слезы текут и тают на губах.
– Как долго он здесь, доктор? – голос настолько ослаб, что я едва его слышу.
– Около двух месяцев.
– Два месяца… – крепко зажмуриваюсь и упираюсь лбом в холодную кисть Нэйта. – Я должна была быть с ним каждый день. Каждой недели. Каждого месяца.
– Тэя, ты не могла. Не вини себя. Тебе самой нужна была помощь.
– Я больше не оставлю его.
Медленно поднимаюсь с пола и сажусь на стул возле кушетки. Не могу оторвать взгляд от Натаниэля. Кажется, он просто глубоко спит. Веки прикрыты, а под ними – мои любимые голубые глаза, в которые я влюбилась в нашу первую встречу. Помню, как смотрела в зеркало заднего вида, как поймала его взгляд. Уже тогда я знала, что пропала. Спастись было невозможно. Я потонула уже тогда, как только села в его машину.
Как же хочется снова увидеть его глаза. Ощутить на себе этот взгляд, как раньше, который пробирает до глубины души.
– Почему он не приходит в себя? – шепчу, боясь причинить Нэйту боль даже своим тоном.
– Этот вопрос сейчас решают лучшие врачи. Но ответа пока нет. Натаниэль в стабильном состоянии, но оно не улучшается. Поверь, Тэя, специалисты делают все возможное.
– Верю…
Аккуратно касаюсь лица Нэйта. Оно безмятежное и такое красивое… Веду пальцами вдоль колючего подбородка к острым скулам. Щеки впали. Он сильно похудел… Я невольно зажмуриваюсь, чувствуя, что глаза опять мокрые.