Обе полезли в сумки. Кара вынула подарочный набор душистого мыла и флакончиков для ванной, украшенный примятым бантом. Она знала, Джен подарок придется по душе: подруга постоянно выкладывала в своем «Инстаграме» все виды солей для ванн, которые пробовала.
Кара получила от Джен непонятный бесформенный сверток, где-то податливый, где-то твердый.
– Это что еще такое?..
Посмотрев на свой подарок, Джен предположила:
– Наверное, там собака.
Кара подержала на весу свой и сказала:
– Книга, я думаю.
– Я буду по тебе скучать, – крепко обнимая Кару, проговорила Джен. – С Рождеством, подруга!
– И тебя, – обнимая ее в ответ, пожелала Кара. – Счастливо добраться домой сегодня вечером!
– Тебе завтра утром тоже!
Они сложили подарки в сумки, обнялись еще раз и отправились каждая в свою сторону. К счастью, Каре удалось найти пустое сиденье, и она ехала, сидя до конца маршрута, обнимая стоявшую на коленях сумку и поглядывая на пассажиров. Среди соседей по вагону оказались замученного вида люди в деловых костюмах, хмуро глядящие в телефоны – очевидно, продолжающие работать. Были веселые компании обмотанных мишурой и хихикающих гуляк в ободках с плюшевыми оленьими рогами. Кто-то ехал в красно-белых колпаках Санты и рождественских свитерах: взволнованные и немного скучающие, они хотели уже побыстрее доехать до своего места назначения. Полусонные парочки и семьи ехали, прильнув друг к другу и тихо о чем-то переговариваясь. Запоздалые покупатели, измотанные, но удовлетворенные, везли свои сумки и пакеты, поставив их между ног на пол.
Глядя на соседей по вагону, Кара впитывала все увиденное и размышляла, к какой категории относится она сама. Если бы сейчас у нее был ноутбук, она работала бы прямо в вагоне. А Элоиза, будь она тут, была бы навеселе, даже не выпей она ни капли.
А если бы тут был Джордж, то они с ним составили бы самую милую парочку – держащуюся за руки, соприкоснувшуюся головами – и просто глядели бы друг на друга, счастливые.
Глава 16
Восемь часов до Рождества
Четыре часа дня: индейка уже в духовке, брокколи, цветная капуста и ростки фасоли брошены в кипящую воду, а Кара, будь она неладна, звонит и говорит, что завтра, возможно, не приедет. На Элоизу нахлынули воспоминания о том дне, когда сестра несколько недель назад решила приехать только на второй день Рождества.
– Ничего не поняла, – сказала Элоиза, убавляя огонь в духовке. Потом перешла в гостиную и попросила: – Повтори еще раз.
– Я просто не уверена пока, – сказала Кара, прикусив губу и теребя волосы. – На дорогах гололед, снег так и не перестал идти, а по прогнозу обещают еще. Дома уже идет снег.
– Ну и что? Боишься, тебя тут заметет? Разве это конец света?
Кара молчала слишком долго и потому выдала все свои мысли.
– Все понятно, – со смешком бросила Элоиза.
– Ой, да ладно тебе, разве ты не понимаешь – если на дорогах будет слишком опасно, мой автобус могут отменить. А сегодня вечером я уехать уже не смогу: раскупили вообще все билеты.
– Поезда еще ходят.
– Ну да, ходят, но… Может завтра еще все наладится. Какие-то шансы есть. Просто я хотела сказать, что если бы не…
Вероятно, можно было уехать сегодня, но Рождество того не стоило. Даже за возможность увидеть сестру не стоило столько платить.
– Знаешь что, Кара? Все нормально. Не беспокойся. Кому нужно это дурацкое Рождество? Какое мне до этого дело?
– Если не получится, я приеду через пару дней. Останусь на Новый год. Отметим Рождество попозже.
– Но я уже готовлю индейку!
– Зачем? Я же все равно не должна была приехать раньше завтрашнего обеда. Ты, наверное, огромную купила?
– Я подумала, лучше приготовлю заранее и не буду завтра не возиться – папа всегда так делает. И когда бы ты ни приехала, даже если поздно, – индейка уже готова. Но ничего. Оставайся в Лондоне. Работай сколько влезет, одна в холодной квартире. Задвинь Рождество подальше. Все так и делают.
Она уже хотела нажать отбой, но Кара быстро заговорила:
– Это нечестно, Элоиза. Я же пытаюсь найти разумный баланс. Дело ведь не в том, что я не хочу приезжать…
– Вот только не надо нести бред! – резко оборвала ее Элоиза. – Я прекрасно понимаю: на самом деле ты не хочешь приезжать на Рождество. Ты ведь по уши в работе. Даже на встречи с парнем времени не находишь, я уж не говорю о сестре.
– Я нахожу для него время! И для тебя тоже! Я не виновата, что у тебя никого нет, и ты целыми вечерами торчишь дома или проводишь каждые выходные у мамы и папы.
– Ну не все же заводят друзей так легко, как ты, – фыркнула Элоиза.
– У тебя полно друзей.
– Нет, все друзья, которые у меня есть, – это твои друзья. Я с ними знакома только потому, что постоянно проводила время с тобой. Как обычно.
– Ты говоришь какую-то ерунду.
Элоиза никак не могла понять, когда они перешли от обсуждения срывающейся поездки Кары к ссоре, но остановиться была уже не в силах. Она открыла шлюзы, и пути назад уже не было.
– Нет. Это не ерунда. Так всегда и было. Но это ничего. Вот только не надо переводить стрелки и выставлять все так, будто я проведу Рождество одна из-за этого, а не из-за твоей лени и одержимости своей суперважной работой. Думаешь, остальным на нее плевать?
– Ты что, издеваешься? – вспылила Кара. – Некоторым из нас приходится вкалывать ради достижений, Эл. Не у всех все так славно складывается.
– Когда это у меня все складывалось?
– Всегда! В школе ты особенно не напрягалась. Это мне приходилось постараться, чтобы держаться с тобой на одном уровне. А ты только изображала, как тебе тяжело.
Элоиза удивилась: разве она так себя вела? Не было такого.
– Может, это потому что ты строила из себя мученицу. Никто не заставлял тебя так напрягаться.
– Все носились вокруг тебя, когда Джош сбежал с другой, но, может, ему не пришлось этого делать, не будь ты порой такой неблагодарной стервой.
Элоиза оторопела от изумления. Она уставилась в пространство, приоткрыв рот и часто моргая: неужели Кара это сказала? Костяшки пальцев у нее побелели.
– Ах, прости, я просто пыталась спасти Рождество, которое ты испортила.
– Неужели так важно, какого числа мы встретимся? Все равно я приеду, в этот день или в другой. Не я покупала маме с папой путевки. И не моя вина, что ты, несчастная, осталась под Рождество без Джоша, хотя у тебя через коридор живет прекрасный парень.
– Ты хоть когда-нибудь задумывалась, почему я так часто езжу к маме и папе? Мне одиноко, и я скучаю по дому и по тебе! Ты не думала, как мне больно понимать, что ты не очень-то хочешь ехать домой на Рождество?
– Эл…
– Счастливого, блин, Рождества в Лондоне, Кара.
Она отключилась до того, как Кара попыталась сказать что-то в свою защиту, и разревелась.
Ее отвратительная сестра испортила Рождество.
Сидя на полу в кухне, прислонившись спиной к радиатору, Элоиза проплакала какое-то время, глядя на стоящую в духовке индейку, пока не сработал таймер. Громко всхлипнув, она потерла лицо ладонями, вытерла нос бумажным платком, вытащив его из кармана фартука. Потом поднялась с пола и пошла в ванную ополоснуть лицо холодной водой.
Посмотрев на себя в зеркало, она отметила и красный, как у Рудольфа, кончик носа, и припухшую красноватую кожу вокруг глаз, и пятна на щеках.
А еще она выглядела готовой к празднику, которого не будет. Рукава надетого на нее рождественского свитера были закатаны до локтей, а фартук испачкан маслом и забрызган водой. Некогда собранные в свободный пучок волосы растрепались и спускались почти до шеи. Ожог на тыльной стороне ладони, который она получила час назад, до сих пор саднил и горел, пришлось помазать его кремом «Savlon». По ее глубокому убеждению, этим кремом можно «вылечить» даже то, что не может исправить чашка хорошего чая.
Только вот Рождество им не спасти.
Это Рождество уже ничто не спасет.
От мысли об этом ее глаза вновь наполнились слезами, но заплакать она не успела – раздался стук в дверь.
«Наверное, Джейми» – подумала Элоиза. Он обещал зайти, перед тем как поехать домой. Она надеялась, этот визит не подразумевает секс: ужин сам себя не приготовит. Пусть даже съесть этот ужин ей придется одной.
К тому же выглядела она так себе, и настроение было отвратительное.
Элоиза открыла дверь, на пороге стоял Джейми. Он выглядел странно: какой-то задерганный, хмурый – именно тот бука-сосед, которого она привыкла видеть до их более близкого знакомства.
Но выражение его лица тут же сменилось беспокойством. Моргнув, он спросил:
– Ты что, плакала?
– Это из-за лука, – солгала Элоиза.
Она не хотела его задерживать своей историей и портить настроение, ведь через два часа он будет встречать Рождество в кругу семьи.
Похоже, Джейми ей не поверил.
– Ну что, собрался уже? – спросила она, отступив назад и не зная, захочет ли он войти. На нем не было ни пальто, ни туфель, он пришел к ней в домашних тапках. Волосы возле лба торчали, будто он перед этим их дергал.
– Я собрался, но позвонил папа. Сказал, у них там все в снегу. А я даже не посмотрел прогноз. У нас-то тут снега нет, и дороги открыты, ну и собрался ехать. Родители уже давно названивали, а у меня телефон был без звука – постоянно забываю, что на режиме вибрации он не звонит.
– Да кто так делает? Ты же все сообщения пропустишь.
– Ну дурак я, дурак. Теперь из-за меня Рождество испорчено.
– Погоди, что ты имеешь в виду? Почему испорчено?
Испортить его сильнее, чем Кара, он точно не мог.
– Дома дороги занесены снегом. Мама не хочет, чтобы я садился за руль в такую погоду. Она боится, я застряну или попаду в аварию. И на автобусе не добраться: они туда не ходят. Если повезет, доеду до соседнего городка, а оттуда два часа пешком, но из-за снега, скорее всего, дольше.
– Боже мой, – воскликнула Элоиза, позабыв о своих проблемах. – Что будешь делать?