его повесила!», ночью спрыгнула с четвертого этажа. На дворе стояла зима, жизнь ей сугроб спас. Девочку лечили долго. Первые полгода она заикалась, потом речь восстановилась. Родственников не нашли и привезли к нам. Натуральная дикая кошка была. Только года через два стала похожа на человека, хотя оставалась очень замкнутой. Однажды случилось такое, что и вспоминать страшно. В сарае нашли распятого на старом кресте завхоза и Марфу в разорванной одежде. Без сознания. Завхоз выжил. Его допросили с пристрастием, он признался, что девчонка давно нравилась ему. В конце концов, он не выдержал, поймал ее, связал и изнасиловал. Хотел сбросить в колодец, но у него руки и ноги онемели. Он не мог понять, как она от веревок избавилась. Марфа отволокла его в сарай, где хранилась старая церковная утварь, положила на огромный крест и вбила гвозди в ладони и щиколотки ног. Подняла крест и приставила к стене. Потом потеряла сознание. Наш участковый был мужик жесткий. Не молодой уже, под шестьдесят. Деревенский. Дело заводить не стал. Завхоза попросту выгнали. Прожил он два дня, времени ему как раз хватило до станции добраться. Там его поезд сбил. Колесами голову отрезало. Марфа сказала: «И свалилась голова с плеч гидры!» Никто ничего не понял. Мы ведь не знали о случившемся. А потом директор школы из Москвы вернулся и рассказал о несчастном случае на станции. Все были уверены, что Марфа навела завхоза на поезд. Вот такой она непростой человек. И все же никто не хотел ей зла. Боялись — да, но плохого никто не желал.
— Девочки верили в колдовство?
— Нет. У нас большинство педагогов были верующими, а старушки помнили монастырь. Его в тридцать первом году прикрыли. Так вот, они говорили, что ведьмы и колдуньи не смогли бы жить в стенах святой обители. Сгорели бы или сбежали. А Марфа здесь десять лет прожила. Вы уж найдите ее. Дай Бог вам удачи!
Монашка резко развернулась и пошла в сторону монастыря. Капитан еще долго смотрел ей вслед.
6
18 часов ровно. Тот же день
У ворот она назвала лишь имя, и ей позволили въехать. Дом стоял посреди территории, далеко от забора. Довольно красивый, он походил на жилой, но имел форму буквы «П» и один вход, в центре. Напротив подъезда стояло с десяток дорогих машин. Судя по размеру дома и количеству освещенных окон, автомобилей должно быть гораздо больше. Значит, есть подземная парковка, а стоянка предназначена для гостей.
Вика впервые «шла на дело», не имея конкретного плана. Во всяком случае, если обстоятельства сложатся так, что она уйдет без результата, важен контакт. Она уже получила место секретарши, возможности у нее еще будут. Конечно, хотелось бы решить все с одного захода, но разведка тоже полезна.
Практически она ничего не знала о Храпове. Политик, миллионер, бизнесмен и неглупый тип. Но этого мало. Свою долю с грабежа в Дубне она получила, да еще Аркашка, дурак, оставил ей миллион рублей под подушкой в виде прощального привета. Этот олух и не подозревал, чей план претворил в жизнь. Операцией руководил ее любовник полковник Рубеко. Он мечтал избавиться от Аркашки, даже отдал ему долю, только бы тот убрался к чертовой матери. Хотел жениться на Вике, объединить обе доли и на ее имя отрыть крупный бизнес. Остолоп! Она забрала себе обе доли и исчезла. Любовник, как она и задумывала, остался у разбитого корыта. Пусть идет жаловаться. Кому? Если только Господу Богу…
Все у Вики получалось, если она сама планировала операции. Чего она не терпела, так это сидеть на одном месте, работать и заниматься бытом. Семья и очаг — это не про нее. Сейчас она делала глупость, идти вслепую — не ее стиль. Но ей страшно хотелось доказать партнерам, что она не хуже их, а то и лучше. Ею двигали азарт и честолюбие. Вика не могла с собой совладать, будто кто-то ее прутом подстегивал.
У подъезда двое молодцев проверили гостью металлоискателем и осмотрели содержимое сумочки. Вика оставила пистолет в машине и правильно сделала. Предосторожность в таких случаях правило, а не исключение. На рожон лезть еще рано, у нее не меньше недели на разборку с Храповым. Раньше Кирилл не сумеет разобраться со всеми игроками. Лазарь Курбахин завел целую армию для собственной охраны, подобраться будет нелегко. Трусливый придурок с радостью отдал бы деньги, лишь бы его оставили в покое, но он уже догадался, что деньгами не отделается. Журавлева и Метелкина в огромном городе найти непросто. Кирилл сам виноват. Надо было сначала деньги со всех собрать, а потом вешать. Чего он добился? Обострил обстановку. Зверь — он и есть зверь. Московские джунгли живут по другим правилам. Здесь одной силы мало, тут мозгами воюют. Черт с ними. Она покажет наглядный пример.
В огромном мраморном холле находилось человек восемь в штатском. Двое у лифтов, остальные рассредоточены по всей площади. Даже автоматной очередью не скосишь.
К Вике подошел молодой приятной внешности мужчина в строгом костюме:
— Добрый вечер. Вы гостья? Вас ждут?
— Да. Меня зовут Вика, я иду к господину Храпову в офис тысяча семь.
Мужчина кивнул:
— Вас ожидают.
Он указал на лифты.
— Сожалею, но у меня клаустрофобия. Не выношу замкнутого пространства. Я могу подняться пешком?
— Десятый этаж. Высоковато.
— Я живу на четырнадцатом. Мне не привыкать.
— Как угодно.
Он достал из кармана стопку карточек и сделал запись на одной из них и поставил свою подпись. Передав карточку женщине, указал на дверь, а не на центральную лестницу, покрытую ковровой дорожкой.
— Идите туда. Предъявите пропуск на этаже.
Вика забрала пропуск и направилась к двери. Человек, стоящий у порога, все видел и открыл перед гостьей дверь. Она попала на обычную лестничную клетку с небольшими зарешеченными окнами и ярким освещением. Чисто и не душно. Судя по отверстиям в стенах, вентиляционные коробы имели приличный размер в диаметре. Этот вопрос ее всегда интересовал. Однажды Вика со своей бандой брала ювелирный через вентиляцию. Поход оказался удачным. Там помещение было небольшим и не требовалось «принудиловки». А если вентиляцию ставят на такой огромный дом, то без принудиловки не обойтись. Что это такое? В коробах устанавливают пропеллеры вспомогательной закачки воздуха, и они перегораживают дорогу. Хорошо, если стоят только на входе и выходе, а если в такой упрешься лбом посреди здания? Тогда конец. Стопроцентная ловушка. Нужна схема, и ее можно достать за деньги, но она до таких тонкостей тогда не додумалась. Сейчас эта идея показалась перспективной. Из оружия она имела лишь газовый баллончик с этикеткой от дезодоранта и ампулу со снотворным, прикрепленную под рукавом. Этого недостаточно. Войти ей дадут, а выйти будет сложнее. Вика глянула на пропуск. Сделан качественно, как денежная купюра, с разводами и защитой, наподобие чека. Замысловатая подпись главного контролера, его же почерком указана цель: «десятый этаж, офис один, ноль, ноль, семь». Цифры написаны буквами.
Вика медленно поднималась наверх, оглядывая решетки вентиляции. На площадке каждого этажа была закрытая дверь, у которой стоял охранник в униформе. На нее не обращали внимания, а она здоровалась, сама не зная зачем. Такая яркая женщина обычно привлекает к себе внимание, но похоже, красотки тут не редкость. Вот и ее Храпов позвал сюда вовсе не для спасения ее мифического ребенка. Хуже всего, что она пол забыла. Кого у нее выкрали, сына или дочь? Хоть убей, вспомнить не могла. Заржавела от безделья. Пять лет назад ни один мотоциклист от нее не ушел бы, а теперь Метелкина упустила. Стареет. Теряет хватку. Оказавшись рядом с Кириллом, пыталась ему доказать свою нужность и незаменимость. Ничего не получалось. Вот почему решила пойти на крайние меры. Эти двое каторжан в считаные минуты «обработали» мента Судакова с такой легкостью, что она оставалась под впечатлением до сегодняшнего дня.
Но почему Храпов? Вика была уверена, что Батон вернул ему деньги, а Кириллу отдал все, что у него осталось. Ради спасения собственной шкуры.
На десятом этаже она предъявила пропуск. Охранник проверил его и открыл перед ней дверь.
— На выходе опять придется его предъявить?
— В обязательном порядке. С печаткой господина Храпова. Его офис налево по коридору.
— Спасибо.
Вика пошла по широкому коридору с дорогой ковровой дорожкой. Справа и слева двери из дорогих сортов дерева, на каждой кодовый замок, никаких скважин для ключей. Очень похоже на дорогую гостиницу. Решетки вентиляции проходили цепочкой над дверями. У некоторых комнат стояли охранники в штатском, но большинство дверей не охранялось. Либо в кабинетах никого не было, либо там находились те, кому иметь телохранителей не полагалось.
На площадке с лифтами девушка в униформе горничной входит в грузовой лифт, обычную железную кабину для персонала. Без всяких удобств. Девушка катила тележку с бельем, похоже, скатертями. У пассажирских лифтов стоял один амбал и пялился на стройные ножки горничной. Из-под очень короткой юбочки выглядывала белая кожа ног над черными со стрелкой чулочками. Похоже, все здесь сексуально озабоченные самцы.
Она прошла еще вперед и остановилась у кабинета с номером 1007. Возле него скучал детина, похожий на шкаф.
— Меня зовут Вика. Илья Львович ждет меня.
Детина нажал на кнопку пульта и, нагнувшись, сказал:
— Вика на входе.
В ответ что-то щелкнуло и низкий голос тявкнул:
— Пропусти!
Охранник загородил телом замок и набрал код. Замок щелкнул.
— Проходите, — посторонился детина.
Открыть дверь пришлось самой. Вика вошла. Судя по приоткрытой двери справа, там находилась еще одна комната. В богато обставленном кабинете бросался в глаза распахнутый сейф с двумя отделениями. В верхнем лежали бумаги, а нижний был забит пачками долларов. Не меньше трех миллионов, определила опытным взглядом гостья и оглядела кабинет, на что потребовались считаные секунды. Большой стол из темного дерева у окна, глубокие кожаные кресла, журнальный столик из стекла, рядом два полулежачих низких кресла, покрытые белыми шкурами. В одном из них сидел хозяин, без пиджака, но в галстуке. На столе рюмки и фрукты, на маленьком столике с колесиками выпивка. Ноги хозяина лежали на пуфике, обитом тем же белым мехом. Широкое большое окно зашторено. Над окном проходила вентиляция того же типа, что и в коридорах. Не видно было только пульта с переговорным устройством, посторонний человек не откроет защелкнувшуюся дверь.