Нефтяной кризис
Ну что, Porsche 911 Turbo, Ferrari представляет 800-сильный Enzo, Aston впахивает над очередным DBS, a Mercedes вот-вот объявит о новом совместном проекте с McLaren.
Послание понятно. Пока государственные мужи со всех сторон травят автопромышленников шумом, выхлопами и новыми ухищрениями по безопасности, автоконструкторы перешагивают порог за порогом, наращивая и наращивая мощность моторов.
Ну серьезно. Уже появился 240-сильный Golf GTi. Это в два раза больше, чем у него было двадцать лет назад, и если продолжится в таком же темпе, тогда тем, кто сегодня учится водить, на пенсии доведется рулить семейными хетчбэками с тысячей лошадей под капотом. Мило.
С семейными седанами на 500 сил можно поиграться уже сегодня. У Джеки Стюарта[153] в 1973 году, когда он выиграл «Формулу-1», было на целую сотню меньше. Мало того, фирма Mitsubishi может продать вам аппарат, поднимающий 200 сил с литра. Минуло всего двадцать лет, с тех пор как Daihatsu первой в мире выпустила на рынок автомобиль с сотней. Пошло дело, ребята. И мне это нравится.
Однако приходится слышать, будто все это не более, чем последнее «Ура!» перед тем, как нефть окончательно иссякнет, и будто инженеры устроили прощальный фестиваль со своими устаревшими игрушками перед тем, как жизнь заставит их забыть о нефти и взяться за картофельные очистки.
Последние страшилки уверяют, что мировые запасы нефти, газа и угля закончатся примерно через тридцать лет. И если это правда, то, конечно же, автоконцерны поступают куда как безголово. Обжираются салом недр, прекрасно зная, что голод уже маячит на горизонте. Только идиот может так себя вести.
Куча свидетельств подтверждает эту версию. Сегодня народы третьего мира потребляют по полгигаджоуля энергии в год на брата, а средний американец приходует 300 гигаджоулей. И сорок бургеров впридачу. Но нам все время повторяют, что «третьего мира» больше нет. А есть «развивающиеся страны», и тут-то и зарыта собака.
Если Индия и Китай увеличат энергопотребление хотя бы до десятой доли американского, они за 125 минут высосут всю Аравию досуха. И мир накроют Темные века. Если не хуже. Социологи утверждают: когда нефть подойдет к концу, начнутся войны за ее последние капли, мораль и социальные нормы испарятся.
Вероятно, они правы. Помните перебои с горючим полтора года назад: те беспокойные очереди у заправок и как стискивались кулаки и наливались кровью глаза, пока передний наполняет бензином топливный бак, потом бутылку омывателя, а потом оба брючных кармана.
Вообразите такое в масштабах всего мира. Представьте: нет грузовиков, и нечем доставлять продукты в супермаркеты, но вы знаете, что у соседа в подвале припасено 300 банок консервированной фасоли. Будете наблюдать, как тают от голода ваши детишки или постучитесь к соседу и выстрелите ему в лицо?
То же самое с электроэнергией. Вот вы, прижавшись носом к воротам Селлафилда[154], умоляете хотя бы о чашке электричества для искусственного легкого вашего ребенка. Но им нечем вам помочь, потому что еще в 2005 году сумасшедшие зеленые объяснили им, что атомная энергия не экологична.
Наконец, допалив последнюю свечу и вылизав последнюю банку консервированной фасоли, мы вернемся в 1550 год и станем обменивать цыплят на бисер. И по три раза на дню помирать от дифтерии и бешенства. Вымирание, голод и болезни, сверху украшенные легкой присыпкой из ядерного холокоста. А виноват во всем Porsche, поставивший на 911-й турбонаддув.
Одна беда: люди, что живописуют нам эти ужасы — маньяки со справкой. Те самые персонажи, что приковывались к ограде Гринэм-Коммон[155] вопя, что атомная война с Россией неизбежна и что раз климат на Земле меняется — а это он делает постоянно от начала времен, — то всем мы скоро утонем.
Они видят кругом только дурное. Такие, лежа на цветущем лугу чудным летним днем, морщатся на отдаленный гул шоссе и на дне каждого пакета чипсов обнаруживают свидетельства всемирного заговора.
Жизнь обычно сдает им полную руку самых мелких карт. Много вы видели возле Гринэма хорошеньких девиц? Вот поскольку у них все складывается так нерадостно, они и рвутся менять систему. Они хотят, чтобы мы с вами ездили на работу на велосипедах и держали дома лисиц, потому что это низводит нас на их уровень, а вовсе не потому, что кончается нефть. Потому что нефть не кончается.
В 1920-х в Германии придумали способ извлекать топливо из каменного угля. Во время войны (в которой мы, кстати, победили) на этом топливе ездили танки и грузовики. В Бразилии горючее для машин выжимают из хризантем. Мне самому приходилось заправлять старый Land Cruiser растительным маслом.
Но это к делу не относится, потому что при цене на обычную нефть в районе $35, есть полный смысл разрабатывать нетрадиционную. Например, черное золото, запертое в песках канадских недр. Насколько хватит его? Ну, если верить ученым, на века.
Даже если пол-Китая решит каждый день летать на работу на вертолетах, а Индия начнет больше всех в мире закупать Lamborghini Diablo, Нейл Янг и Дональд Сазерленд[156] вполне обеспечат их горючим.
Да, и насчет двуокиси углерода тоже не переживайте: нынче ее умеют собирать на угольных газогенераторах и закачивать глубоко под землю, выдавливая таким образом к поверхности нефть и газ. Превосходно. Теперь эколухи могут пойти и заняться чем-нибудь другим. Лошадьми, что ли.
И вообще-то переживать не стоит вовсе ни о чем, ведь когда становится туго, человечество обязательно находит выход. Без всяких машин мы пережили последний ледниковый период. Не ведая аспирина, вынесли Черную смерть. А с тех пор уже успели покорить космос и изобрести рисовые козинаки.
Вы думаете, птичий грипп положит конец роду человеческому? Я бы на это не рассчитывал, потому что прямо сейчас шибздик в белом халате с пипеткой в руках изобретает от него лекарство. И будет другой шибздик, через несколько веков, который найдет способ двигать машины солнечным ультрафиолетом.
А когда погаснет Солнце, мы сядем в звездолеты и переселимся на другую планету. Или сделаем себе рукотворную.
В общем, думаю, мысль понятна. Если вам хочется 911-й, который, надо признать, весьма неплохо выглядит, покупайте. И вообще, можете покупать все, что хотите. За исключением Audi Q7. Недавно в Норвегии я поездил на ней, и, похоже, тачка паршивая. А паршивая тачка — это, боюсь, зряшный перевод бензина.
Апрель 2006 года
Американские мускулы
Пиликает телефон. Эсэмэска от футболиста, которому предложили Mustang GT500E Super Snake за $211 млрд. И он хочет знать, стоит ли соглашаться.
Ну конечно, нет. Это будет скверная покупка. Mustang — как блондинки с фальшивыми волосами и сиськами, что околачиваются по клубам, надеясь закадрить какого-нибудь бедолагу, только что выбывшего из шоу «Знаменитость, которая хочет, чтобы ее выпнули с острова».
И он-то понимает, что не надо. Понимает, что у нее на спидометре цифра, достойная Книги рекордов Гиннесса, и что прочтет в газетах, какой он любовник, не успев даже кончить. Но она такая красотка. Да еще и подружку хочет подключить. Дилемма.
О Mustang я фантазировал с тех пор, как стал ходить в магазины без помочей. Мне нравится его вид, и нравится его рык. А особенно мне нравится тачка Стива Маккуина в «Буллите».
Но всякий раз, оказываясь за рулем Mustang, я неизменно чувствую, что рулю мусоровозом. Маневренность Seddon Atkinson и ощущение полного бункера за плечами. И вот еще что: у меня есть странное предубеждение, будто, покупая американский товар, я помогаю Джорджу Бушу.
В общем, нет. Никаких Mustang. И все же мне его хочется. Или Charger. Или Corvet. Все равно. Главное: тачка с развитой мускулатурой.
И похоже, я такой не один. Кроме того футболиста в нашей лодке немало пассажиров. Людей, что выросли на Beemer и Benz, а теперь захотели оранжевую машину. С флагом конфедерации на капоте и выхлопными, в которых можно спать.
Я точно это знаю, потому что цены на «громкие и гордые» авто прут в гору быстрее фондовой биржи. Три года назад Plymouth Hemi Cuda 1971 года уходил за миллион. В прошлом году, если верить CNN, уже за вдвое большие деньги.
Конечно, Hemi Cuda — исключительный случай: их выпустили только одиннадцать штук, но и модели попроще, пообычнее, на аукционах обходят звезд из Ferrari и Maserati. Буквально на днях убитый кабриолет Mustang 500 купили за $550 000. В чем фишка?
Конечно, в былые времена автогонщики становились героями, и каждый мальчишка мечтал о Ferrari или Maserati. Ferrari был у папаши Ферриса Бьюллера. А Феррис и не догадывался, почему[157].
Я понимаю. Когда я рос, нашим бегством от реальности были не Монца[158], а Голливуд и кино по телику. А на машинах, которые мы там видели, не было ни вздыбленного коня, ни трезубца. А был на них большой ленивый V-образный восьмицилиндровый ревун. Мы росли на мускулистых американских автомобилях.
Более того, Ferrari создан прежде всего для поворотов. Пятиступенный антипробуксовщик и электронный дифференциал на F430 разработаны именно для того, чтобы обеспечить поразительное сцепление с дорогой — поверьте, намного более сильное, чем отважится проверять любой нормальный водитель.
А вот американский маслкар создан прежде всего для прямых. То есть его возможности не превосходят наших. И потому мы кажемся себе мужественными героями, удерживая задние колеса на курсе. При скорости в уверенных 5 км в час.
Но оказавшись на прямом участке дороги, можно втопить акселератор, наслаждаться посвистом всасываемого воздуха, упиваться ревом мотора и цепляться за жизнь, пока два галлона топливной смеси зашвыривают тебя навстречу горизонту. Короче говоря, маслкары не так умны, как Ferrari. Но будоражат не меньше. И они проще, а это в эпоху быстрой еды и дистанционок для телевизора хорошее качество.