Это экономка подняла его новостью, что Паркертон украдкой взял его карету. А Джек всегда думал, что главный смысл жизни миссис Окстон — это сплетничать о нем.
«Должно быть, старушке ужасно скучно с тех пор, как я переменился», — подумал Джек.
Уинстон, глянув на своих друзей, прочистил горло.
— Лорд Джон, вы не думаете, что ситуация требует определенного внимания?
— Какая ситуация, Уинстон? — спросил Джек. Его единственной мыслью было вернуться в постель. К жене.
— С его светлостью, — выпалила миссис Окстон.
— А что с моим братом? Он поехал покататься.
— Это не входит в его планы. — Уинстон протянул дневник с перечнем занятий герцога. — Он ушел, не посоветовавшись с нами.
— И в этом сюртуке! — передернул плечами Ричардс.
— Это мой сюртук, — заметил Джек.
Это нисколько не успокоило дотошного камердинера его брата.
— Он не взял с собой Майклза или хотя бы Фоули, — пожаловался Ричардс, упомянув вездесущих лакеев герцога. — Он ушел один. И это не в первый раз.
Миссис Окстон взглянула на своих сотоварищей-мужчин и тяжело вздохнула, словно хотела сказать, что если они не собираются прямо изложить суть дела, это сделает она.
— Мы думаем, он сдвинулся.
Сдвинулся? Джек удивленно уставился на нее.
— Уж кому, как не вам, знать, что я имею в виду, — сказала Экономка. — Это все кровь Тремонтов.
Все с мрачной озабоченностью закивали.
Джек поджал губы, чтобы не расхохотаться. Они думают, что Паркертон, наконец, сошел с ума, как многие из его предков?
— Добро бы он, как седьмой герцог Паркертон, приказал нам накрыть стол, чтобы его кролики могли отобедать вместе с ним, — начала миссис Окстон, остальные закивали, — мы бы слова не сказали. Но, лорд Джон, его светлость стал непредсказуем!
Непредсказуем? Это худшее, что они могут вообразить? Непредсказуемость хуже, чем увлечение седьмого герцога кроликами, которым, к ужасу семьи, он дал имена членов королевской фамилии?
Это Джеймса они обсуждают. Пока Клифтон не стукнул его в «Уайтсе», Паркертон вел размеренную и организованную жизнь.
Он был более предсказуем, чем почтовая карета. Поэтому Джек решил их успокоить:
— Если хотите знать, мой брат немного спятил…
Миссис Окстон охнула, остальные отступили.
— Нет-нет, ничего страшного, — поспешно заверил Джек. — Он просто влюбился.
— Влюбился? — прошептала миссис Окстон, прижав руку ко лбу.
Ричардс, словно перепуганная дама, рухнул в кресло.
— Это ужасно.
Оглядев их, Джек сообразил, что сообщение о том, что их хозяин безумно влюбился, вряд ли тот ответ, которого они ждали.
Возможно, надо было сочинить какую-нибудь историю о кроликах.
В конце Кавендиш-сквер три фигуры выскользнули из тени переулка.
— Это он? — спросил великан.
— Да. Этот.
— И ты хочешь, чтобы мы последили за ним? — спросил второй.
— Да. Судя по моим источникам, он направляется на Брук-стрит за леди Стэндон.
Парочка кивнула.
— Отправляйтесь за ним и, если будет возможность, проследите, какие у него намерения. — Тяжелый кошелек перекочевал к одному из мужчин.
Взвесив кошелек на руке, тот улыбнулся и сунул в потрепанную куртку.
Великан с мощной грудью хрустнул пальцами, не отрывая глаз от цели.
— Мы о нем позаботимся.
Тия и Элинор ждали мистера Сент-Мор на ступенях дома на Брук-стрит.
Дрожа в длинной накидке, Тия критическим взглядом окинула улицу.
— Он опаздывает.
— Всего на несколько минут. — Элинор изо всех сил старалась не слишком открывать глаза из страха, что у нее голова расколется.
«Вот что бывает, если выпить больше двух бокалов вина», — бранила она себя. Ночь, к ее ужасу, превратилась в страшную путаницу. Элинор помнила, что поехала на бал к Сетчфилду… танцевала с Лонгфордом… а потом… потом было что-то очень скандальное.
— И почему мы не можем подождать внутри? Хватит того, что ты настояла, чтобы мы поднялись рано и были готовы за полчаса до того времени, когда он должен появиться.
Элинор не обращала внимания на жалобы Тии. Она едва ли могла объяснить младшей сестре, что поднялась раньше слуг, потому что боялась посмотреть им в глаза. И потому что ее всю ночь тошнило. Холодный утренний воздух поправил ее желудок.
Если бы он мог справиться с другими ее заботами! Она не помнила, как добралась домой прошлой ночью, как оказалась в постели…
Ее сестра фыркнула так, словно ей шестьдесят четыре, а не четырнадцать.
— Чем ты, Минерва и Люси так досадили герцогине, что заслужили это? — Тия мрачно посмотрела на их новый дом.
— Не думаю, что теперь это имеет большое значение, — сказала Элинор, не желая возвращаться к прошлому.
После многолетних препирательств между вдовами Стэндон и борьбы за разные дома Стерлингов герцогиня Холлиндрейк поселила всех трех в этом доме в наказание.
Но, как ни странно, вместо того чтобы перегрызться, три вдовушки подружились.
И обрели родство, которого не смогли бы почувствовать при других обстоятельствах, сообразила Элинор.
Тия покачивалась на каблуках.
— Не понимаю, почему Люси и Минерва тебе раньше не нравились. Люси такая веселая, забавная, а Минерва обещала научить меня вязать.
Пусть лучше Минерва научит Тию вязать, чем Люси — воровским навыкам. Элинор не нужно, чтобы ее сестра умела открывать замки и шпионить. Тия не унималась. Снова взглянув на дорогу, она сказала:
— Он не едет. Может, войдем в дом?
— Он будет здесь, — заверила ее Элинор.
Будет!
Но и она начала задумываться, появится ли мистер Сент-Мор. В конце концов, она сама призналась, что у нее нет денег оплатить его счет.
И прошлая ночь… Его определенно не было на балу у Сетчфилда. Туда можно попасть только по приглашению.
Как Сент-Мор мог попасть туда без приглашения?
Нет, она не могла его там видеть. Это невозможно.
Хотя…
«— Что вы здесь делаете, Сент-Мор?
— Я пришел с докладом».
Доклад посреди бального зала? Что за нелепость? Должно быть, ей показалось.
Ее пальцы взлетели к губам. Значит, и все остальное — пригрезилось.
— В этом мистере Сент-Море есть что-то странное, — заметила Тия.
— Странное? С чего ты это взяла? — спросила у нее Элинор.
— Не знаю. Мне почему-то так кажется.
— Кажется? Как в тот раз, когда ты решила, что зеленщик убил свою жену?
— Это другое, — рассердилась Тия.
— Надеюсь. Мне бы не хотелось, чтобы ты совала нос в дела мистера Сент-Мора с целью выяснить, не зарыл ли он жену в подвале.
— И не в подвале. Я думала, что зеленщик похоронил жену в саду.
Элинор скрестила руки на груди.
— И ты думаешь, что мистер Сент-Мор зарыл жену в саду?
— Не знаю. Сначала я намерена выяснить, женат ли он.
— Женат? — выпалила Элинор. — Надеюсь, нет! — Она сообразила, что ее необдуманные слова только подхлестнут сестру, и добавила: — И не смей спрашивать его об этом. Семейное положение мистера Сент-Мора нас не касается.
Тию это вряд ли убедило, а Элинор вдруг почувствовала болезненный укол… Не любопытства, а чего-то более мрачного. Жгучего. Близкого к глубоко угнездившейся ревности.
Это правда? Он женат?
О Господи! Элинор бросило в жар. Она должна узнать, поскольку вряд ли может грезить и мечтать о нем, если он женат!
Ей в голову не приходило, что он женат и что спрятал жену на заднем дворе.
— Тебе же хочется узнать, есть ли у него жена? — Тия снова раскачивалась на каблуках.
— Нет, — бросила Элинор.
— Теперь мы можем это узнать, поскольку он, — девочка кивнула на дорогу, — наконец появился. Ты его спросишь или я?
— Мы обе не станем этого делать, — ответила Элинор.
— И все-таки в нем есть что-то странное, — вызывающе прошептала Тия, когда он остановился перед ними.
— Доброе утро. Леди Стэндон, мисс Рэкстон. — Он наклонил голову, но не раньше, чем Элинор заметила в его глазах озорные искорки, от которых ее бросило в дрожь. — Рад видеть вас в добром здравии, леди Стэндон. — Он подал ей руку.
Когда его пальцы коснулись ее руки, когда решительно поддержав, он усадил ее рядом с собой, когда его тепло окутало ее, воспоминания о минувшей ночи ожили.
«Милая дама, именно так это делать лучше всего…»
Вспыхнувший жар желания прогнал холод февральского утра.
Его поцелуй углубился… и она знала, что этот роскошный мужчина не джентльмен.
Щеки Элинор горели, когда она плюхнулась на сиденье рядом с ним, задев его бедром.
О Господи! Что произошло прошлой ночью? И когда она в поисках ответа посмотрела на Сент-Мора, этот развязный тип имел дерзость подмигнуть ей и взялся за вожжи.
— Куда, миледи? — спросил Джеймс, когда Тия устроилась на месте ливрейного грума позади них. И хотя он понимал, почему Элинор взяла с собой сестру, это задело его за живое.
Он надеялся, что они будут одни, хотя знал, что это неприлично.
«Бед прошлой ночи тебе мало?» — почти услышал он слова Джека.
— На Петтикоут-лейн. — Элинор чинно сложила руки на коленях, будто только что назвала адрес на Бонд-стрит.
— Петтикоут-лейн?
— Конечно. Куда же еще ездят за покупками в воскресенье утром?
— Действительно. — Джеймс надеялся, что найдет дорогу.
К счастью для него, леди Стэндон знала направление. Они ехали через Лондон по парадным и пользующимся дурной славой улицам, через элегантные районы и убогие, пока Лиденхолл не перешел в Олдгейт. Всю дорогу Тия весело болтала, засыпая его вопросами, как судья, на которые Джеймс изо всех сил старался не отвечать.
Элинор, однако, сидела рядом с ним молча и скованно, не глядя по сторонам.
«Она помнит или забыла?» — терялся в догадках Джеймс.
Он вручил поводья самому приличному из орды парней, ждущих возможности присмотреть за лошадьми и повозками торговцев. Джеймс подозревал, что Элинор обрадовала густая толпа, которая помешает их беседе.
— Вы дали этому парню слишком много, — сказала она, но вряд ли это прозвучало как выговор.