– Слушаю.
– Ты кто? – раздался женский сердитый голос.
– Майор Большов, Московский уголовный розыск.
– А-а-а-а, ты-то мне и нужен. Ты там старший?
– Простите, с кем имею честь?
– Я хозяйка этого заведения.
– Ой, как хорошо, спасибо, что сами позвонили. Вы мне тоже очень нужны. Вас как зовут?
– Ты понимаешь, что ты натворил, майор?
– Пока нет.
– Скоро поймешь, когда погоны снимать будешь. Тебе все объяснят. Ты понимаешь, что всю работу мне остановил?
– Какую работу? Вы о предоставлении интимных услуг? – я все больше удивлялся такой смелости и наглости. – То есть вы сейчас признаетесь в организации проституции? Это 241-я статья Уголовного кодекса.
– Значит, так, майор. Даю тебе пятнадцать минут, и чтобы ни тебя, ни твоих людей близко больше не было рядом с моим салоном.
В это время ребята уже вскрыли сейф и выкладывали все документы на стол, в том числе паспорта девушек, многие из которых оказались из Украины, было несколько из Казахстана и Белоруссии. Среди документов обнаружилось и свидетельство на регистрацию ООО «Люкс», оказывавшего «массажные услуги». Генеральным директором значилась Инесса Петровна Форион.
– Инесса Петровна, мне нужен ответ только на один вопрос.
– Никаких вопросов, майор. Пошел вон. Время пошло.
– Инесса Петровна, зачем вы так? Знаете, мне ни ваш «салон», ни ваши девушки вообще были не интересны, и мне нужен был ответ только на один вопрос. Но теперь, учитывая то, как вы себя по-хамски ведете, придется всех девушек задержать, а публичный дом ваш закрыть.
Александра смотрела на меня с ужасом.
– Прости, я не хотел, – обратился я к ней. – Но твоя хозяйка такой хамкой оказалась. А представителям закона нельзя хамить. Так что придется ее воспитать.
– Что-о-о? – было слышно, как Инесса закипает от возмущения. – Да ты… да я тебя, – шипела в трубку хозяйка публичного дома, – сейчас я тебя воспитаю, щенок. Еще раз, как твоя фамилия?
– Майор Большов, Московский уголовный розыск, – повторил я, улыбаясь.
– Фамилия начальника твоего?
– Головатов.
– Ну жди, капитан.
– Инесса Петровна, я майор.
– Уже капитан, и это в лучшем для тебя случае. Но, скорее всего, тебя сегодня же уволят.
– Ого. Это вы на меня так сильно обиделись, Инесса Петровна?
– Ты не представляешь как.
– А тогда можно просьбу, заранее, пока не уволили еще?
– Какую?
– Если меня уволят, возьмете на работу?
– Смеешься, щенок? Ну посмотрим, как будешь смеяться сегодня вечером.
И она отключилась. Я с улыбкой снова посмотрел на Александру. Она так и сидела с раскрытыми от ужаса глазами, только стала совсем белой.
– Никто так не смеет разговаривать с хозяйкой, – с ужасом пролепетала она. – Знаете, какие у нее связи, знаете, какие клиенты?
У меня сработала рация, наблюдатели снаружи доложили, что подъехали два черных, полностью затонированных джипа и встали возле дома. Никаких действий не совершали, просто стояли.
Я повернулся к Крошкину.
– Дэн, вызывай местный отдел, будем оформлять девушек за проституцию.
– Принято, сейчас сделаем, – ответил Крошкин.
Я посмотрел на девушку.
– Александра, – я не стал заострять внимание на ее словах о хозяйке, – у меня к тебе есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
– Я согласна, – быстро-быстро закивала она, – я все сделаю, что скажете, только не надо меня в отделение, пожалуйста.
– Смотри, какая ситуация. Вы вообще нам все не нужны, никто, и не интересны никак. Ну, во всяком случае, до хамского поведения вашей хозяйки не были. В общем, нам нужна только негритянка – и все! Мы уходим, даю тебе слово! Вообще ничего делать не будем и всех отпустим. Ну с вашей хозяйкой будет отдельный разговор.
– Мы все расскажем, все, что хотите, сделаем, только отпустите нас, пожалуйста.
– Ну вот, другой разговор. Я вижу, что ты умная девочка. Тогда так: ты нам сейчас говоришь, где негритянка, и мы уходим. О том, что ты сказала, никто не узнает.
– Да какая негритянка? Альбина? Она у нас одна-единственная. Работает уже лет пять. Хотите, телефон ее дам? Хотите, сама позвоню и вызову ее?
– Подожди, – прервал ее Крошкин, – какая Альбина? Шарман ее зовут. Сегодня к вам привезли, всю избитую.
– Избитую? Негритянку? Сегодня? – У Александры опять расширились глаза, и из них потекли слезы. – Нам никого не привозили. Я бы знала.
Мы все переглянулись. Я встал из-за стола, подошел к Александре и присел перед ней.
– Послушай, Саша, дело очень серьезное! Похитили девушку, иностранку, насильно удерживают, ей грозит опасность, а ты покрываешь преступников, автоматически становишься соучастницей. А это уже не проституция, это уже очень серьезный срок.
Александра закрыла лицо руками и зарыдала. Ребята подали ей стакан воды.
– В общем, слушай меня внимательно. Мое предложение такое. Вас здесь девятнадцать девушек, мы только половину официально оформим и отвезем в отдел, а половину отпустим. Если ты нам помогаешь, входишь в число счастливой половины, чтобы тебя одну не отпускать, иначе все догадаются, что ты слила информацию.
– Да я вам все расскажу, все, что хотите! Но только нет у нас никакой негритянки, никого не привозили, тем более избитой.
Видно было, что девушка не обманывает и, скорее всего, или чего-то не знает, или действительно никакой негритянки здесь нет.
– Подожди. Ты же сама говорила Александру, что ее сегодня привезли к вам.
– Я? – ее глаза расширились от удивления. – Я не могла такого сказать, потому что никого к нам не привозили.
– Ладно. Иди пока к остальным девушкам, – я задумчиво смотрел на нее, – поговори, пожалуйста, со всеми, может, что-то узнаешь.
– Конечно, я со всеми поговорю, все узнаю. А вы меня отпустите?
– Пока не могу ничего обещать. Все зависит от того, что тебе удастся узнать. Денис, проводи, пожалуйста, Александру и приведи следующую девушку, – попросил я Крошкина.
Они вышли, а я стал размышлять. Если Нсимбы здесь нет, то где она? Еще не успели привезти? Но времени прошло очень много. Могли, конечно, по дороге поменять решение и отвезти в другой «салон», или вообще у них планы поменялись, а может, что-то пошло не так. Возможно, Александра нам врет, и Нсимба здесь, и ее хорошо спрятали. Но где? Ребята осмотрели все помещения, каждый уголок, входа в подвал из подъезда нет. Или есть? Она же сказала Протасову, что девушку привезли, а теперь отказывается от своих слов. Я попросил найти Протасова.
Вошел Крошкин с очередной «ночной бабочкой». Девушке было лет тридцать, сразу заметно, что не один год в профессии. Держалась спокойно, но руки немного дрожали.
– Присаживайтесь, пожалуйста. Как вас зовут? – начал я.
– Афродита.
– Настоящее имя?
– А, Зоя. Просто уже давно Афродитой называют, привыкла.
Я просмотрел несколько лежащих на столе паспортов, пока не нашел ее паспорт.
– Телешко Зоя Степановна, тридцать три года, уроженка Украины, двое детей. Все верно?
– Да. Вот из-за деток здесь и работаю. Папа их нас бросил.
Зашел Протасов.
– Дим, звал? Мы там с ребятами чердак весь облазили. Никого и ничего.
– Слушай, по всему получается, что нет здесь нашей негритянки. Да, Афродита? – посмотрел я на Зою.
– Какой негритянки? – она округлила глаза.
– Видишь, – перевел я взгляд на Александра, – или их так хорошо подготовили, в чем я очень сомневаюсь, или не привозили ее сюда.
Александр быстро подошел к девушке, взял ее двумя руками за плечи и затряс.
– Говори, где негритянка?!
– Какая негритянка? – у девушки из глаз полились слезы, голос ее дрожал. – У нас есть одна, но она редко приезжает, только под заказы.
– Нет, – закричал Александр, – сегодня привезли к вам, мне другие девушки уже подтвердили. Говори быстро! – Он опять ее затряс.
Девушка зарыдала в голос.
– Да никого нам не привозили, ни негритянку, ни белую! Я не понимаю, про что вы говорите! У меня дети, отпустите меня. Хотите, расскажу, кто из клиентов наркотиками балуется, кто мне что рассказывает, как деньги зарабатывает? Только отпустите. Мне нельзя в отделение! А то меня депортируют, а мне детей кормить.
Зазвонил лежащий на столе мобильный телефон. Взял трубку. Это была хозяйка «салона». Она сразу же закричала:
– Ты что, с ума сошел, майор?
– Что еще случилось? – недоуменно спросил я.
– Головатов – это же начальник МУРа!
– О как! Удивили сейчас меня. Но я же сразу вам сказал, откуда мы.
Она продолжила уже более спокойным голосом:
– Моя «крыша» сказала, что с ним невозможно договориться. Вы что, реально из МУРа?
– Честное комсомольское, – ответил я, не переставая улыбаться.
– Что же я натворила такого, что мной легендарная Петровка, 38, начала заниматься? И второй вопрос: что надо сделать, чтобы вы от меня уехали?
– Инесса Петровна, ну наконец-то вы начали задавать правильные вопросы, – начал я, но она меня перебила:
– Насколько я понимаю, деньги вам предлагать бесполезно?
– Абсолютно правильно понимаете.
– Тогда что же вы хотите?
– Инесса Петровна, если вы дадите мне договорить, то все узнаете.
– Говорите.
– Я вам уже говорил, но повторю еще раз. Ни вы, ни ваши девушки, ни ваш «салон» нам вообще не интересны. Нам нужен ответ только на один вопрос.
– Спрашивайте, задавайте, – было слышно, как ее голос совсем изменился, и в нем теперь чувствовалось волнение.
– По нашей информации, к вам сегодня должны были привезти девушку. Негритянку. Или, возможно, уже привезли. Вот, нам нужна только она.
– Ко мне? Негритянку? – в ее голосе слышалось неподдельное удивление. – Зачем?
– Ну вроде как вам должны были ее продать для работы в вашем «салоне» или уже продали.
– Мне? Продать? Да вы что? Я никогда таким не занималась. У меня честный бизнес. Все девочки работают только добровольно. И получают, между прочим, очень хорошую зарплату. Да вы знаете, какая ко мне очередь стоит? Чтобы ко мне на работу попасть, надо самый серьезный отбор пройти. В том числе и полную медицинскую комиссию. Мой «салон» один из лучших в Москве, и я за всех девочек отвечаю. Да вы у них сами спросите.